Ты подходишь к окну, задвигаешь шторы и оставляешь включенным ночник. Потом забираешься в кровать и понимаешь, что не выключил свет в той комнате, из которой шел сюда и в коридоре тоже, и свет будет гореть всю ночь, до самого утра. Но это не остановит никого из тех, кто в коридоре, ведь и при свете дня коридор живой и молчаливый, котороый только и ждет своей жертвы, чтобы выпустить тех, кто хочет проникнуть в комнаты-убежища и разорвать тебя на части.

Ты в убежище и тебе уже ничего не страшно по крайней мере, на эту ночь. А наутро снова придется открыть дверь комнаты и забивать голову ненужными мыслями, заглушая страх, чтобы в очередной раз пройти по коридору.

Ты заснул и не видишь, как выключился свет в коридоре и приоткрылась дверь. Ты думал, что ты задвинул щеколду, но ты ее не задвинул.

Проект "АО-001"

Он выполнял приказ государства.

Десятки, тысячи людей парализовать, а потом превратить в бесчувственных кукол, марионеток, злобных марионеток, повинующихся государству. Государство хотело создать армию. Идеальную армию. Безотказную армию. Армию из всех - детей, взрослых, стариков. Которые бы и находясь при смерти, нажали на курок.

Он никого не щадил. Никого - от младенцев до почтенных старцев. Ему было все равно. Он просто выполнял задание. У него был неоновый электрический бластер. Он парализовал людей, толпы людей, тысячи людей. Парализование отнимало все, вплоть до осознания того, кто ты такой...Оставалась лишь речь. Не поддающиеся парализованию, тут же уничтожались. Зачем? Им не надо жить, они могут поднять мятеж в стране. Неповиновение тут же всплывет. Он убивал всех.

Сначала у него был напарник: темнокожий, высокий. Они вместе начали это дело, и Джеймс неплохо относился к Симону. Он одобрял его хладнокровие и спокойствие, ум и фотографическую память. Но у Симона была и еще одна черта, о которой никто не знал - сострадание, чуткость. И обнаружилась она именно в ходе этой миссии - по проекту государства "АО - 001"

Симон знал жесткий характер Джеймса. У него не было ни железной логики, ни мягкого сердца. Порой Симону казалось, что у него вообще нет сердца. Джеймса нельзя было назвать исполняющим со рвением свою работу. Он просто безукоризненно исполнял то, что ему поручили. Но Джеймс везде искал свою выгоду. Без этого он ничего не стал бы делать.

В очередной раз застрелив беспомощную девочку лет семи, которая не поддалась парализованию, Джеймс спрыгнул с балкона и направился дальше. Следущим пунктом была школа...

Без предупреждения туда ворвавшись, Джеймс тут же парализовал старика-вахтера, пытающегося бороться с чужаком. Джеймс направился к близлежащему кабинету. Симон поспешил за ним...

Джеймс без всякого предупреждения врывался в классы и парализовал детей вместе с учителями еще до того, как те успевали что-то понять...

Когда Джеймс парализовывал старшеклассников, а заодно и убивал (хотя там нашлись непараллизованные единицы), Симон спокойно следовал за ним. Но когда дело дошло до младших классов, Симон не выдержал:

- Джим, давай не будем убивать детей. Они все равно не будут нам помехой - мягко попросил он.

Джеймс уставился на него с видом волка готового убить и съесть.

- Ты хочешь, чтобы они пошли домой и все рассказали своим родственникам? Симон, думай башкой, я же не убиваю всех, а только непараллизованных - попытался ответить спокойно Джеймс, хотя у него уже все кипело внутри. Ему хотелось застрелить Симона. Сейчас же.

- Еще одно замечание, и я застрелю тебя - подумал Джеймс и устремился к третьеклассникам. Убитых здесь не оказалось. Все тридцать человек были парализованы и отключены.

В следущем третьем классе и вторых классах потери были значительными - 6-7 человек на класс. Вероятно, дети были более уязвимы, чем взрослые.

Настал черед первых классов. Едва Джеймс направился к кабинету, Симон преградил ему дорогу. Джеймс злобно уставился на него, и не проронив ни слова, ждал объяснения.

Симон сказал:

- Обычно первые классы посещают "люди из государства", не хотелось, чтобы ты их застрелил. Я проверю.

Так как Джеймс не учился в школе а вырос в детдоме, и потом был переведен в двенадцать лет на службу государству, он спустя какое-то время кивнул головой. Симон направился к кабинету и, открыв дверь, вошел внутрь.

Джеймс остался снаружи. Сжимая бластер, он ждал. У него была железная выдержка, он мог ждать днями, часами, сколько понадобится. Но терпения у него было все же маловато. Например насчет Симона.

- Если он задумал против меня... - прошептал Джеймс, но тут ему договорить не пришлось, потому что из класса вышел Симон, и Джеймс влетел внутрь. Как и всегда, он сразу всех парализовал бластером. Все дети упали замертво или лежали головой вниз на парте без совершенного движения.

- Кажется тут все. Идем - поторопил Джеймса Симон.

- Подожди-ка... - остановил его рукой Джеймс и тихо прошел к одной из парт. Он прислушался. Джеймс вынул из кармана датчик, но тут же сработала предостерегающая реакция - Джеймс увернулся от выстрела: Симон направил на него пистолет.

- Спрячь свои игрушки - холодно и с угрозой произнес Симон - руки вверх.

Джеймс послушно спрятал назад в карман датчик движения. Но через каких-то пару секунд послышался выстрел - Джеймс и Симон выстрелили одновременно. Только Джеймс стоял, а Симон...

- От него давно надо было избавиться - спокойно убрал пистолет Джеймс - этот Прэчет насторожил меня еще тогда - он вспомнил момент, когда Симон просил его не убивать детей.

Симон знал, на что шел. Чтобы спасти этих несчастных, ни о чем не подозревающих, 36 детей, нужно в меньшей мере поплатиться отлучением от работы в государстве. Но Симон поплатился за это жизнью. Он сделал герметичной дверь, чтобы Джеймс ничего не услышал.Он поставил в класс микро-шепот, от которого даже громко разговаривающие покорно еле-сышно шептали. Он спокойно объяснил детям, что надо притворится всем потерявшими сознание. Дети шумели. Ясное дело, Джеймс этого не слышал. Но наконец они все поняли и послушались Симона. Их накрыла пелена защитной оболочки. Ценой собственной жизни Симон спас 36 жизней, детей, которые только начали жить. Никто не был парализован. Никто не был убит. Симон выполнил свой долг.

- Проклятье, моя рука! Я ранен! - только сейчас Джеймс заметил, как из руки течет обильно кровь, и в глубине плоти застряла холодная свинцовая пуля. Джеймс ругался, проклиная Симона и ругая себя. Наконец он совершенно забыл о детях и направился в ближайшую больницу. У НЕПАРАЛИЗОВАННОЙ учительницы на столе остался клочок бумаги, написанный Симоном, в котором указывался план спасения детей, и где можно найти помощь. Женщина, взглянув на бездыханное тело Симона, прослезилась.

В больнице Джеймсу извлекли пулю и сделали мгновенную перевязку. Джеймс помнил, что людей в больницах и продовольственных заведениях убивать не следует. Он, даже не поблагодарив врача и медсестру, продолжая сжимать неоновый бластер, направился к выходу из больницы. На улицах было безлюдно. Джеймс направился к следущему пункту - Институту Музыки.

Внутри было тихо. Джеймс подложил под дверь взрывчатку размером с ноготь. Дверь подорвалась и разлетелась на части. К Джеймсу подбежал крепко слаженый охранник. Джеймс тут же его парализовал. Тот упал замертво. Джеймс продолжал врываться в тихие классы и парализовать десятки парней и девушек. Некоторые из них не парализовались, и Джеймс их убивал. Оставив очередной парализованный класс, Джеймс ушел. Он не знал, что в классе остался НЕ ПАРАЛИЗОВАННЫЙ и НЕ УБИТЫЙ. Поэтому, стоило ему подойти к двери класса, как в голову Джеймсу последовал удар. Сильный удар. Но Джеймс выстоял. Кто-то выбил из его рук бластер и втолкнул в класс, где проходили обычно собрания профессоров и деканов, преподавателей.

Дверь щелкнула. Джеймс понял, что заперт. За окном послышались взрывы. Джеймс подошел к окну.