Сглотнув, я посмотрела на террасу, на большую кормушку для птиц, на которой собрались воробьи и черные дрозды. На ухоженные сады с безукоризненной живой изгородью и цветами, которые блестели на морозе, словно сияющее кружево. Оказавшись в морозной Франции из жаркой Мексики, я по-прежнему скучала по своему дому.
Кью положил нож и вилку, а руки сложил на коленях. Я сделала ошибку, посмотрев на него, и у нас началось новое сражение взглядами. Я тихо вопила и кричала, пока он просто сидел и посылал мне невысказанные угрозы.
Он разорвал контакт и пробормотал:
— У тебя два выбора.
Уши начало покалывать от страха, но я притворилась дерзкой. Два выбора. В общем-то, три. Неважно, какими были первые два, третьим было спасение. И это произойдет. Я лазером уберу татуировку, освобожу свою лодыжку от GPS и найду способ убрать маячок слежения с шеи. Возможно, я и носила его на себе, но я нашла бы способ избавиться от него.
Кью продолжил своим глубоким, с акцентом, голосом:
— Первый — я изнасилую тебя, причиню боль, сделаю все, что ты ожидаешь от меня и заставлю влачить свое жалкое существование.
Я сощурила глаза, внимательно наблюдая за ним. Его плечи напряглись при слове «изнасиловать», но возбуждение согрело его взгляд. Почему эти две эмоции? Одна — возбуждение и желание, другая — отторжение и гнев. Я переплела пальцы и сжала их. Ярость угрожала перекрыть мне дыхание.
— Или расскажи мне о себе, и если у тебя есть полезные мне навыки, я отправлю тебя работать другим способом.
Я не смогла остановить себя:
— Другим способом?
Сожаление проскользнуло по его лицу так быстро, что я задалась вопросом, а не вообразила ли я его. Он медленно кивнул.
— Ага.
— Например?
— Расскажи мне о себе.
— Сначала ты.
Он хлопнул ладонями по обеим сторонам от своей тарелки так, что подпрыгнул фарфор.
— Проклятье, девчонка, я предоставил тебе выбор. Но это не значит, что я не могу убрать его, — он тяжело дышал, и его гнев послал страх, которой вырос внутри меня.
Он назвал меня девчонкой, но я все же сомневалась, что он намного старше меня. Самое большее, ему было слегка за тридцать. Но возраст не имел значения, когда он кричал. Он пугал меня сильнее, чем Кожаный Жилет. По крайней мере, я знала, как бороться с тем мужчиной. С Кью я об этом и понятия не имела.
Стараясь сосредоточиться, я глубоко вздохнула. Кью предоставил мне выбор. Если я хотела сбежать, то мне придется подождать. Если Кью отправит меня работать, у меня появится больше возможностей, чем в том случае, если бы меня привязали к кровати.
Я решила подражать ему, положив руки на стол, укрепив этим свое решение.
— Что ты хочешь узнать?
Его плечи слегка расслабились, но напряжение в бледно-зеленом взгляде не исчезло.
— Откуда ты?
— Из Мельбурна.
— Говоришь еще на каком-нибудь языке, кроме английского?
Я покачала головой.
Он фыркнул:
— Это первое, что мы изменим. Я очень долго отказывался говорить на английском языке. Английский — скучный язык. Ты выучишь французский, — отмахнувшись от моих замечаний, он продолжил: — Какое образование?
Я дрейфовала в океане, один неправильный ответ, и я отправлюсь на противоположный берег, привлекая выбор номер один: изнасиловать и сломить меня.
— Еще я училась в университете. Также работая официанткой и в розничной торговле.
Он насупился, и уставился на свои идеальные ногти.
— Ничего важного. У тебя должно быть больше талантов, иначе...
Я быстро залепетала:
— Я учусь, чтобы работать в строительстве. Я практически получила степень в управлении проектом и в работе с архитектурными эскизами.
Он молчал, на мгновение интерес сменил жесткость в его взгляде, прежде чем он вновь закрылся.
— Продолжай.
Больше-то и нечего было рассказать.
— Я все еще должна сдать итоговые экзамены, но научилась, как спланировать бюджет для строительства, как получить соглашение от местного совета, разрешения, необходимые условия. Я получила высший бал на занятиях по концепции экологически устойчивых районов на промежуточных экзаменах.
Я придумала это. Я стала только второй, но если он хотел меня в собственность, блин, возможно, я буду самой лучшей собственностью.
Он откинулся назад, вновь постукивая пальцами. Я быстро узнала фирменное движение. Кью двигался с властью и бесспорным осознанием идеального контроля.
— Как они украли тебя?
Резкая смена темы меня ошарашила.
Я думала, что оттолкнула этот страх из-за моего похищения и очистилась с помощью слез… Но паника подскочила и загудела, уничтожая все, кроме агонии от воспоминаний об окровавленном Брэксе и мужчин, вытаскивающих меня в бессознательном состоянии. О, боже, когда-нибудь я буду свободна?
Кью поерзал, ожидая ответа. Он не переживал и не испытывал садистского интереса к моей борьбе с воспоминаниями. Какого черта он поднимал эту тему? Ублюдок.
Я ответила монотонно, притворившись, будто всего этого со мной не было. Удивительно, это помогло дистанцироваться, и вспышка гордости заполнила меня. Я боролась и преподала Кожаному Жилету урок или даже два. Я праздновала маленькую победу.
— Меня украли из Мексики. Они вырубили моего парня, схватили меня и куда-то увезли.
— Они причиняли тебе боль? Ну, кроме лодыжки?
Если брать в расчет, что меня избивали и сделали татуировку, то да. Я кивнула.
Он сделал вдох, и нахмурился:
— Они изнасиловали тебя?
Кожаный Жилет пытался, но потерпел неудачу. Жестокая улыбка появилась на моих губах.
— Нет. Один пытался. Но у него ничего не вышло.
Его улыбка была похожей на мою, и что-то протянулось между нами. Понимание? Уважение? Что-то, как я сказала бы, изменившее мнение Кью обо мне.
Мой пульс ускорился. Возможно, если бы я смогла заставить его посмотреть на меня не как на собственность, а как на женщину, то, может быть, в конце концов, не все было бы потеряно.
Независимо от его чувств, если его уважение предполагало безопасность, то я приняла бы это.
Чтобы между нами не возникло, оно исчезло, когда Кью пробормотал:
— Как тебя зовут? — он не спускал взгляда с газеты, лежащей на столе. Он что, думал, я не замечу этого вопроса?
Я скривилась, и не ответила.
Через несколько секунд он поднял взгляд и уставился на меня.
— Ты скажешь мне свое имя.
Мое дыхание ускорилось, и ребро откликнулось на это дикой болью, но я молчала. Что ты делаешь, Тесс? Есть ли реальный шанс сохранить имя в секрете? Я знала ответ: да. Мое имя было единственным, чем владела только я. Оно было священным.
Я подпрыгнула, когда Кью закричал:
— Сюзетт! — он поднял подбородок, показывая изящную шею и ее суровую гладкость. Выпирающие мышцы намекали на безжалостную программу тренировок, но его тело не было громоздким. В другой жизни я пускала бы по нему слюнки. Он должен украшать обложку журнала «GQ». Я сощурилась. Поэтому он называл себя Кью6? Так эгоистично.
Появилась горничная. Ее теплая улыбка и поклонение своему работодателю кольнули меня прямо в сердце.
— Oui, maître? (прим. пер. фр. – Да, господин?)
— Enfermer la dans la bibliothèque. Retirez le téléphone et l'ordinateur portable. Ca comprend? (прим. пер. фр. – Закрой ее в библиотеке. Убери телефон и ноутбук. Понятно?)
Я моргнула, жалея, что не продолжила учить французский в старшей школе. Ржавые винтики упорно работали, стряхивая пыль с языка, который я знала, но не использовала годами. Что-то о библиотеке и компьютере.
Мой взгляд метался между Кью и Сюзетт.
Она поклонилась.
— Oui, autre chose? (прим. пер. фр. – Да, что-то еще?)
Мой мозг усиленно работал, позволяя памяти напрячься и вспомнить. Она спросила, надо ли ему что-нибудь еще. Я никогда прежде не была так благодарна за хорошую память, но хотела заплакать от облегчения оттого, что полностью не останусь в неведении.