Сердце Норы бешено заколотилось. Вдруг священник что-то знал о ней? О том, как она и Сорен уже "помогли" Микаэлю оправиться от попытки самоубийства?

До того, как Нора ударилась в полноценную панику, зазвонили колокола, заиграла музыка, сопровождающая мессу, и Сорен вышел из-за распятия, занимая свое место у алтаря.

- Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и Святого Духа да прибудет со всеми вами, - сказал Сорен.

Таинственный визитер остался на своем месте. Плохой знак. Гость-священник почти всегда разделяет обязанности во время мессы. То, что он просто сидел и смотрел, что-то означало. Что-то плохое.

- И с Вами тоже.  - произнесла Нора в унисон с остальной частью общины.

Сорен казался спокойным и невозмутимым, как обычно. Визитер совершенно не беспокоил его. Это немного успокоило девушку. Сорен мог быть спокоен, даже находясь в самом эпицентре военных действий.

Нора видела, как Сорен скользнул пальцами вверх по алтарю и постучал по углу три раза. Для всех это казалось просто бессмысленным жестом, однако Нора знала, это был сигнал для нее. Он хотел, чтобы она пришла к нему в кабинет после службы вместо того, чтобы прямиком направиться в его кровать. Что-то происходит. «Если не произойдет божественного вмешательства», - сказал Сорен. Нора ненавидела божественное вмешательство.

Девушка повернулась к Микаэлю и увидела, как ее собственный страх отражается в его необычных серебристых глазах. Затем Сатерлин посмотрела на Сорена и прошептала испуганно  про себя одно лишь слово.

- Чёрт.

*аутоасфиксия – форма аномальной сексуальной активности, связанная с использованием средств, ограничивающих доступ кислорода в лёгкие и к головному мозгу для усиления ощущений, связанных с сексуальной разрядкой. Связана с серьёзным риском для жизни субъекта: в США, по оценкам специалистов, ежегодно наблюдается от 200 до 1000 случаев аутоэротической смерти, связанной с подобного рода действиями.

Необходимость возвратить Оуэна его ошеломленным родителям задержала Нору в святилище еще на несколько минут после мессы. И к тому времени, как она добралась до офиса Сорена, Микаэль уже стоял со скрещенными на груди руками возле двери, прислонившись к стене.

- Он и тебя тоже вызвал? - спросила девушка, садясь на скамью напротив двери в кабинет священника.

Микаэль кивнул.

- У меня такое чувство, как будто мы школьники и ждем взбучки от директора, - сказала Нора. - Слышала, ты выпускаешься с отличием в этом году, так что, наверное, тебе никогда не приходилось сидеть перед учительской, да?

Сатерлин ждала хоть какого-нибудь ответа от парня, но тот только улыбнулся, так ничего и не сказав.

- Микаэль? Твой язык застрял в чьей-то киске?

Он засмеялся... во весь голос.

- Ну, наконец-то, - Нора с облегчением вздохнула, услышав хоть что-то от него. – Есть какие-нибудь предположения, почему мы здесь?

Микаэль пожал плечами.

- Ни одного. Но в любом случае, это не к добру.

- Микаэль, ты никому не говорил о нас?

От взгляда, которым парень ее наградил, ей стало неуютно,  и она поняла, что выставила себя идиоткой, даже просто допуская в мыслях, что Микаэль мог бы рассказать о ней или Сорене.

- Нора, - произнес он, чуть ли не шепотом, - Я даже сам с собой не говорю.

Теперь настала ее очередь смеяться.

- Прости, Ангел. Я просто параноик.

- Все в порядке. Даю слово, что никому не рассказывал. Я никогда никому ничего не говорю.

Нора встала и подошла к Микаэлю; сев рядом, девушка пристально уставилась на него. Тот попытался отвести взгляд в сторону, но Нора щелкнула пальцами перед его лицом и указала прямо на свои глаза. В этот же момент серебряные глаза встретились с ее зелеными.

- Ты говорил со мной тогда, той ночью, - выдохнула она ему на ухо.

Бледное лицо Микаэля залилось румянцем, когда он прошептал: - Это был всего лишь сон.

Нора легонько подула на его шею возле уха.

- Тогда у нас был один и тот же сон.

Зрачки Микаэля расширились, Нора знала, что он вспоминал ту ночь, когда Сорен подарил его ей - как подарок и испытание. Подарком она насладилась, однако испытание провалила.

- Ты в порядке? - спросила Сатерлин, делая шаг назад, чтобы дать ему передышку.

Микаэль нервно потер руки.

- Да, думаю, все нормально.

- Сорен дал тебе ту книгу?

- Да, она помогла. Спасибо, - ответил Микаэль.

Нора уставилась на ее старую потрепанную копию «Другого Таинственного Сада», классическую работу по психологии сексуального подчинения.

- Всегда рада помочь. Это наш священник сейчас говорит по телефону?

Микаэль кивнул.

- На каком языке?

- Сейчас на французском. - Микаэль наклонился ближе к двери. - А теперь на датском.

- Да уж... у меня для тебя одна хорошая и одна плохая новость.

- А именно?

Нора вернулась на скамейку и закинула ногу на ногу, привлекая этим движением внимание Микаэля.

- Плохая – это французский. Где французский, там и Кингсли.

- Кто такой Кингсли?

Нора усмехнулась. Кто такой Кингсли? Кингсли Эдж, Король Порока в Нью-Йорке. Наполовину француз и полный извращенец. Ее любовник от случая к случаю и лучший друг Сорена. Ну, «лучший» в те моменты, когда Сорен не угрожал его убить.

- Французский плох тем, что Кингсли всегда звонят, если нужно сделать что-то неправомерное. Но вот датский - это хорошо. Сорен всегда звонит племяннице в Копенгаген по воскресеньям после обедни, поэтому все не настолько плохо, чтобы он изменил своим привычкам.

- У Отца С есть племянница?

Микаэль казался удивленным такой возможностью. Нора улыбнулась ему. У Сорена была аура человека, который, казалось, уже родился взрослым. Вряд ли кто-то представлял его маленьким ребенком, с родителями, школой и домашними заданиями. Но она знала все о его семье - хорошее и плохое.

- Две племянницы и один племянник. И…, - она подняла три пальца, - три сестры. Две в Америке и одна в Дании.

Микаэль посмотрел вверх.

- Вау.

- Можешь представить его своим, - она указала на закрытую дверь, за которой находился один из наиболее пугающих людей в ее жизни, - братом? Страшно, правда?

- Не завидую бой-френдам его сестер.

Они вместе рассмеялись, хотя Нора знала, что у Сорена не было ни единого шанса нормально общаться со своими сестрами. Фрея росла в другой стране, а Клэр была на пятнадцать лет его моложе. И Элизабет... ну, Элизабет это отдельная история.

- Подойди поближе, дай-ка на тебя взглянуть, - сказала Нора, отрываясь от мыслей, которые угрожали забрести в темные дебри сознания. - Какой у тебя сейчас рост?

Тринадцать месяцев назад он был всего на пять-десять сантиметров выше ее.

- Метр семьдесят семь, -  Микаэль послушно подошел и встал рядом с ней.

- Так и знала, что ты все еще растешь, - сказала девушка, вспомнив, как изучала его, пока он спал в ту ночь. - Растешь прямо на глазах. Хотя стоит отметить, что в весе ты прибавил незначительно.

Он поморщился. 

- Не напоминай мне об этом.

- Не стоит загоняться, Ангел. Ты высокий, худой, с идеальной фарфоровой кожей и скулами как у супермодели. И в отличие от моих, твои длинные черные волосы выглядят гораздо послушнее. Вы, молодой человек, самый красивый парень из тех, которых мне когда-либо доводилось видеть.

Нора изучала его. Бедный мальчик, наверное, в школе ему проходу не давали из-за его внешности. Он вовсе не был изнеженным, но из категории милашек перепрыгнул в высшую лигу настоящих красавцев. Девушки, несомненно, завидовали ему, потому что он только проснувшись был куда красивее их после пары часов прихорашивания перед зеркалом, а парни, вероятно, ненавидели за вдохновляющие гомоэротические мысли в их воспаленном подростковом разуме.