— Ты не должна себя так чувствовать. Мне плевать, что ты используешь меня. Я люблю тебя, так что я не против. Если тебе лучше от этого, тогда просто наслаждайся, — говорит он. — Я предпочту, чтобы ты позволяла это делать мне, чем кому-нибудь другому.

Его слова делают все еще хуже, я отстраняюсь и отодвигаюсь, чтобы просунуть ногу в штанину. Он наблюдает, как я хватаю оставшуюся одежду и иду в ванную.

После того, как я привожу себя в порядок и одеваюсь, я возвращаюсь и вижу, как Пик вытирает пиво, которое я пролила на пол.

— Извини, — произношу я, он проходит мимо меня, выкидывает комок бумажных полотенец и говорит:

— Мне пофиг на пиво.

— Я извиняюсь не за пиво, — отвечаю я. — Мне жаль, что я не могу давать тебе больше денег.

— Я понимаю, на что подписался. Мы оба понимаем. Это слишком рискованно, так что просто игнорируй все мое дерьмо, — бормочет он, идет обратно к дивану и хлопает по месту рядом с собой, чтобы я села. Он вытаскивает сигарету и прикуривает ее, делает долгую затяжку и потом добавляет: — Я просто скучаю по тебе, — он выдыхает дым, образуя облако вокруг себя. — Когда ты сможешь вернуться сюда?

— После нового года смогу приезжать чаще. Беннетт будет в командировке, и я уверена, что он будет еще сильнее загружен работой, чем раньше.

— Почему?

— Просто он купил на этой неделе завод в Дубае, так что думаю, ему надо будет вернуться туда, чтобы наблюдать за новым оборудованием на месте, подготавливать все и запускать работу, — объясняю я.

— Это очень хорошо для нас, — он смеется, и я присоединяюсь к его смеху.

— И я так думаю, — говорю с широкой улыбкой, которая гаснет, когда я спрашиваю: — Как у тебя дела?

— Ты знаешь как. Ничего у меня не меняется, — говорит он. Пик всегда находит способ выжить. Но большую часть денег он имеет с продажи наркоты. Я привыкла к этому. Когда мы вышли из-под социальной опеки, мы жили у друга Пика, на которого он работал, продавая наркотики. Пик был посредником, ходил по улицам и торговал, и делал на этом приличную сумму денег.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Только, чтобы ты не теряла голову.

— У меня все в порядке с этим, Пик, — ненавижу, когда он так говорит со мной. Будто я, черт побери, не знаю, что делаю, что именно я тяну эту огромную аферу, и что это я засунула его в эту клоаку. — Мой ориентир не пошатнется. Но мне нужно, чтобы ты доверял мне. Я знаю, что делаю.

— Просто будь осторожна. Не замарать руки, помнишь?

Я киваю и хватаю пульт, чтобы включить телевизор. Мы проводим несколько часов, как привыкли, просто вместе, но прежде чем станет слишком поздно, я понимаю, что мне нужно вернуться в город.

— Не сердись, если из-за приближающихся праздников я не смогу приехать, хорошо? Я постараюсь, но до января — это будет сложно сделать.

— Понимаю. Не натвори глупостей, пытаясь увидеть меня, — говорит он, когда мы встаем и направляемся к выходу.

Я хватаю пальто и надеваю его, затем поворачиваюсь к нему и крепко обнимаю. Очень тяжело уезжать, зная, что он живет в этой дыре. Он — моя единственная семья, и не иметь возможности общаться с ним, пугает меня, потому что я уже знаю, как легко можно потерять семью. Я прижимаюсь щекой к его груди и вбираю его запах, обнимаю его, пока он водит пальцами по моим волосам и лицу. Он хватает меня за подбородок и поворачивает его, чтобы я посмотрела на него. Его карие глаза такие яркие, когда он спрашивает:

— Прочная как сталь?

— Да, — выдыхаю я.

Он учил меня раньше, как жить без эмоций. Как заковать свое сердце в стальной клетке, всегда говорил мне, что никто не сможет причинить боль, если ты ничего не чувствуешь. Вот так я и не чувствую. За пределами Пика нет никого, к кому бы я хоть что-то испытывала, потому что чувства делают людей слабыми. А я не могу себе позволить это. Сердце — это оружие, оружие для самоуничтожения, и если его должным образом не натренировать, оно может разрушить человека.

Настоящее

Я наблюдаю, как Беннетт пересекает комнату и надевает свой костюм-тройку, чтобы поехать в офис. Он вернулся несколько ночей назад, и, как я предполагаю, после покупки завода, его рабочий график теперь забит путешествиями. Даже несмотря на то, что он в городе, все свое время он проводит в офисе перед тем, как в конце недели отправиться в командировку.

Холодный воздух добирается до меня, и я ложусь на кровать, а затем укутываюсь в одеяло.

— Включить термостат? — спрашивает Беннетт, когда подходит к моей стороне кровати.

— Ты не замерзла?

Он садится около меня, наклоняется и чмокает меня в нос, а затем улыбается.

— Что? — спрашиваю я, когда он отстраняется.

— У тебя нос холодный. Иди сюда.

Я сажусь, и он обнимает меня, пытаясь согреть. Я скольжу руками по его талии, под пиджак, и обнимаю его.

— Я скучала по этому, — выдыхаю я. — Ты — здесь, со мной.

— Знаю. Я тоже скучал, — говорит он, немного отодвигаясь, чтобы заглянуть мне в глаза. — Ты ведь знаешь, что всегда можешь поехать со мной? Тебе не обязательно оставаться в одиночестве.

— Я знаю, но Деклан уже подготовил встречи с поставщиками, и я буду занята следующие пару недель.

— Как прошел твой визит к флористу? — спрашивает он.

Приглаживаю его галстук и говорю ему:

— Достаточно продуктивно. Думаю, мы практически все выбрали.

— Хорошо.

Он запутывается пальцами в моих волосах и наклоняется, чтобы поцеловать меня. Медленно и нежно, не торопясь. Беннетт обычно чрезмерно нежен после того, как возвращается из командировки, и я никогда не препятствую ему, так что заползаю на его колени и беру его лицо в ладошки. Когда он хватает мои бедра, мое атласное платье соскальзывает выше, и я углубляю поцелуй, подогревая его желание. Он тянет меня вниз, и его член прижимается ко мне, я начинаю тереться об него.

— Боже, детка. Мне всегда недостаточно тебя, — бормочет он около моей шеи, между нежными поцелуями.

— Ты хочешь меня?

— Я всегда хочу тебя, — говорит он. — Но из-за тебя я опоздаю. У меня встреча.

Усмехаясь, я говорю:

— Я сделаю все быстро, — соскальзываю с него и встаю на колени перед кроватью на пол. Быстро шевелю руками, расстегивая его штаны и потянув их вниз. Он сидит на краю кровати, я опускаю губы к его члену и сосу, пока он стонет мое имя.

После того, как он полностью удовлетворен, я провожаю его к двери, и он глубоко целует меня перед отъездом.

— Я ненавижу уезжать, когда все, что я хочу делать — так это целый день заниматься с тобой любовью.

Нас прерывает рингтон моего телефона, я хватаю его со столешницы на кухне и отвечаю:

— Алло?

— Нина, это Деклан.

— Привет.

— А не могла бы ты приехать сегодня в отель. Бетти, из «Садов Маргариток», приготовила несколько композиций, чтобы ты посмотрела, — говорит он.

— Ум... конечно. Не проблема. Во сколько?

— Их должны доставить к полудню.

— Хорошо. Тогда я подъеду чуть попозже, — говорю я, прежде чем повесить трубку.

— Кто это был? — спрашивает Беннетт, когда я возвращаюсь обратно к нему.

— Деклан. Флорист прислала еще несколько композиций, чтобы я посмотрела сегодня, так что я возьму машину, если Болдуин будет с тобой.

— Уверена?

Поднимаясь на носочки, я легонько целую его.

— Уверена.

— Я позвоню тебе, когда поеду из офиса. Как насчет прекрасного ужина в «Эверест» сегодня вечером?

— Звучит великолепно, — улыбаясь, говорю я.

Он проводит большим пальцем вниз по моим губам, и затем слегка щипает меня за подбородок.

— Хорошего дня.

— И тебе.

Как только он уходит, я иду на кухню, чтобы поставить чайник, и пока жду, когда он закипит, смотрю на обеденный стол. В центре стола стоит экстравагантная ваза с лиловыми розами, которые Беннетт подарил мне, вернувшись домой прошлой ночью. Это зрелище вызывает во мне физическую реакцию. Скручивает внутренности, и я стискиваю зубы. Я ненавижу лиловый цвет. Хотя я говорила ему, что обожаю этот цвет, поэтому, когда он дарит мне цветы, это его способ показать свою привязанность, что лишний раз напоминает мне обо всем, что я так ненавижу. Лиловые стены всплывают в моей памяти, и это только укрепляет мою железную стену. В Беннетте есть все, что должно быть в хорошем муже, так что для меня важно создавать такие трещинки в его образе. Лиловые цветы — одна из них.