Связь подводников-североморцев с комсомолом Московской, Ярославской, Новосибирской, Челябинской и других областей зародилась давно. Но особенно эта связь, перешедшая в дружбу, проявилась в годы Великой Отечественной войны. В тяжелый для нашей страны период на средства молодежи было построено несколько подводных лодок.

В документальной повести Василия Сорокина речь идет об одной из них — «Челябинском комсомольце», вступившей в строй в марте 1943 года. Автор увлекательно рассказывает о том, как молодежь собирала деньги, как строила лодку, ярко описывает ее боевые походы. Запоминается образ командира «Челябинского комсомольца» капитана 3 ранга В. Н. Хрулева, награжденного двумя орденами Красного Знамени и двумя орденами Красной Звезды.. Правительственных наград были удостоены все матросы, старшины и офицеры подводной лодки, пустившей на дно несколько фашистских транспортов.

Повесть не кончается военными годами. В ней рассказывается и о том, как новой подводной лодке было присвоено в послевоенное время название «Челябинский комсомолец», как молодые рабочие, колхозники и служащие Южного Урала соревнуются за право служить на именном корабле, как они стойко переносят тяготы дальних походов.

Сыновья продолжают славные боевые традиции отцов. Многие матросы и старшины — отличники боевой и политической подготовки. Соревнуясь в честь 50-летия образования СССР, экипаж «Челябинского комсомольца» завоевал первенство в соединении.

Книга «Подводная уральская», несомненно, будет хорошо принята читателями, особенно молодежью, мечтающей служить на флоте.

Вице-адмирал запаса

М. П. АВГУСТИНОВИЧ

Редко когда дойдет на Южный Урал теплота Гольфстрима. Стылой была здесь и вторая военная зима.

Ветер обжигал лица. Временами показывалось бледное солнце и вновь исчезало, словно боялось озябнуть. Ночью звезды холодно мерцали в морозном небе. И только над городами небо вскипало сполохами огня. Седой Урал днем и ночью нес фронтовую вахту, спеша выпустить как можно больше танков, пушек, боеприпасов. Чем дольше шла война, тем больше огней зажигал, тем щедрее раскрывал кладовые этот край.

Люди неделями не уходили с предприятий: если и спали — рядом со станками, прессами, мартеновскими печами.

За два дня до Нового, 1943, года, Петру Козлову дали краткосрочный отпуск. Уже несколько лет проработал он формовщиком на Магнитогорском металлургическом комбинате. Отпустили его на четыре дня в порядке поощрения: за полтора военных года он выполнил пятилетнее задание.

До Златоуста Петр добирался пригородным поездом, а дальше шел пешком. Под ногами поскрипывал морозный наст. Стало уже темно, когда Петр подошел к отчему дому. Загремела цепью, залилась радостным лаем Пальма. Гость остановился, лаская собаку. В кухонном окне вспыхнул свет, в сенях послышались шаги.

— Кто там? — раздался хриплый голос.

— Открой, батя.

Отец отодвинул засов.

— Ну, проходи, проходи, — сказал он таким обычным голосом, словно сына не было всего несколько часов.

Во тьме сеней Петр никак не мог нашарить ручку. Но вот дверь распахнулась, и на пороге показалась мать, Екатерина Петровна.

В семье начался переполох. Гостя обступили сестры Анна, Мария, Марфа, Клавдия и младший брат Степан. Мать хлопотала возле печи и выговаривала сыну за то, что не дал телеграммы:

— Подготовились бы, встретили. Явился как снег на голову.

Однако она была рада-радешенька его приезду. Наконец она поставила на стол сковородку с яичницей, чугунок с дымящейся картошкой.

— Угощайся, сынок.

— Парень-то с мороза, — сказал ей муж, Семен Кириллович. — Дай-ка нам что-нибудь такого…

— Сегодня не грех, — согласилась Екатерина Петровна.

Разговор за столом шел неторопливый и важный. Порадовались тому, что под Сталинградом наши войска окружили армию Паулюса. За ужином Петр ни слова не проронил о том, что комбинат, на котором он работает, варит и прокатывает сталь для танков и кораблей. Тайна есть тайна. Но когда Семен Кириллович спросил о заводских новостях, сын оживленно стал рассказывать о фронтовых бригадах, созданных в цехе, которые ставят рекорд за рекордом, живут одной мыслью — сделать все для того, чтобы как можно быстрее покончить с врагом.

— Мы решили собрать деньги на строительство подводной лодки, — сказал Петр.

— Вот это здорово! — возбужденно произнес отец. — А ты сколько думаешь дать?

— Месячный заработок.

Семен Кириллович хмыкнул, потрогал усы, сказал в раздумье:

— По нынешним временам какие это деньги?.. Добавь еще два оклада.

Услышав это, Екатерина Петровна бросила сердитый взгляд на мужа:

— А жить на что будет?

— Поможем. Корова же у нас есть и картошка тоже.

— Это ведь у нас. А у него ни кола, ни двора.

Мать, конечно, не хотела обидеть Петра. Но последние слова задели сына. Он поднялся с широкой, добела выскобленной лавки, хмуро произнес:

— Проживу, мама, не беспокойся.

Екатерина Петровна смахнула краешком платка слезу:

— Не серчай, сынок. Я что, запрещаю тебе? Поступай так, как совесть велит.

— Совесть меня зовет на фронт, — ответил Петр. — Шесть заявлений писал. Но в военкомате сказали: нужен здесь, на комбинате.

Мать вспомнила: на днях в селе проводился сбор средств на строительство танковой колонны «Челябинский колхозник», и спросила:

— Небось и в городе шла подписка?

— Идет, мама. Я месячный оклад отдал.

Между тем Семен Кириллович встал из-за стола, вытащил из-под перины кошелек, подал Петру толстую пачку красных тридцаток.

— Передай, кто там у вас собирает. На эту самую… подводную лодку.

— Как же так, отец? — попробовал возразить сын. — Вы же сельские.

— Пусть сельские, что из того?

— Могут не взять.

Семен Кириллович рассердился:

— Деньги честным трудом заработаны. Почему же «могут не взять»? Все мы теперь одинаковые: что в городе, что в деревне.

— Правильно, батя! — поддержал Степан. — И от меня внеси тысячу рублей.

Степан был самым младшим в семье. Ему исполнилось шестнадцать лет, но он уже год работал в поле наравне со старшими сестрами и — чего уж таить, — мечтал служить на флоте. Был он коренаст, чернобров, бредил морем.

— Внеси от моего имени тысячу, — повторил Степан. — Это вроде аванса. Ты же, батя, знаешь мое желание.

— Знаю, сынок. Внеси долю брата, — с этими словами Семен Кириллович отсчитал тысячу рублей и подал Петру.

— Внеси и мою долю, — попросила Анна.

— Мою тоже! — сказала Мария, доярка.

— И от меня внесите, — в один голос робко вымолвили Марфа и Клавдия.

Екатерина Петровна снова закачала головой.

— Деньги-то остались? — спросила она мужа.

— Да есть малость.

— Внеси уж, Сеня, тогда и от меня, — сказала Екатерина Петровна. — На погибель врагу.

— Скрутим, — произнес суровым голосом Семен Кириллович и, помолчав, добавил: — Все отдадим для победы над Гитлером, будь он проклят.

Да, редко когда дойдет теплота Гольфстрима на Южный Урал, но зимой сорок третьего года океан донес свои мягкие ветры и до Магнитогорска, и до Златоуста, и до всех сел и деревень Челябинской области. В январе всюду: и в семьях, и на работе только и было разговоров, что о сборе денег на строительство танков и кораблей. Таких семей, как Козловы, внесших большой денежный вклад, было сотни, тысячи. И хотя деньги собирала молодежь, нередко свой месячный заработок просили отчислить и пожилые люди, прося при этом послать служить на море либо сына, либо подросшего внука. Исполнилась мечта и Степана Козлова: его призвали на флот.