— Только никого из журналистов не пустят… Это определенно, — объявил Джон и в подтверждение громко икнул в лицо Стиву.

Стив заказал ему новую порцию виски, допил свое, расплатился и поднялся в холл Эмпайра. Цезаря еще не было видно.

Стив вышел наружу и обошел, не торопясь, прямоугольник Эмпайра. Он шагал, засунув руки в карманы легкого плаща, с наслаждением вдыхал сырой холодный воздух, пропитанный запахами бензина, дыма, сернистого газа, и думал о том, как, в сущности, хорошо очутиться в самом центре Нью-Йорка, вдали от тропической духоты, подземелий с кобрами, ночей больших ножей, после почти трехнедельного балансирования на краю пропасти. Конечно, и Нью-Йорк не самое безопасное место на Земле, но тут, по крайней мере, известна цена риска, тут все знакомо и привычно, и, если у тебя под мышкой надежный пистолет, ты можешь чувствовать себя в относительной безопасности, как обычный средний американец. На углу 34-й улицы и Пятой авеню Стив увидел полицейский патруль — двух здоровенных парней, белого и мулата, и обрадовался им, как хорошим знакомым.

— Честь, — сказал Стив, проходя мимо них и небрежно касаясь шляпы.

Они молча салютовали ему, с достоинством и тоже небрежно.

Цезарь выходил из лифта в тот самый момент, когда Стив снова завернул в холл. Они обменялись многозначительными взглядами, вышли в разные двери и сошлись на Пятой авеню, в двух кварталах от Эмпайра.

— Ну как? — поинтересовался Стив.

— В порядке. Но он трусит еще больше меня…

— Еще бы, — кивнул Стив. — Но, в основном, зря… Что еще?

— Завещание… оно… действительно существует, Стив. И похоже, если они не уберут меня до следующего четверга, я окажусь… у пульта управления всей этой чертовщины.

— Так ты что, только теперь поверил?

Цезарь вздохнул:

— Понимаешь, если совсем честно, только теперь.

— Ну и дурак, — беззлобно сказал Стив. — Я все-таки считал тебя немного умнее, мудрец.

— Но уж теперь наши пути сошлись до конца, — взволнованно шепнул Цезарь, беря Стива под руку. — До самой визы в рай.

— Думаешь, нам дадут ее?

— Если мы осуществим задуманное? Получим наверняка. Можешь не сомневаться.

— Ты, конечно, имеешь в виду рай буддийский? — уточнил Стив.

— У нас будет право выбора.

— О’кей. — Стив поднял руку, заметив свободное такси. — Но не будем торопиться.

— Тогда зачем такси? Пошли пешком.

— Я имел в виду рай, мудрец, а не «Рузвельт».

— В рай, конечно, не будем… Сначала надо выхлопотать визы в ад — Люцу и еще кое-кому.

— Словом, дел много, — резюмировал Стив, садясь в машину. — Не до рая теперь.

Шофер подмигнул понимающе:

— А может, отвезу, ребята? Тут есть один поблизости — на Сорок второй улице. Если вы из провинции, всю жизнь вспоминать будете.

— Спасибо, — сказал Стив. — Когда-нибудь в другой раз. А пока поезжай в «Рузвельт».

По прибытии в «Рузвельт» Цезарь объявил, что голоден.

— Крукс не накормил тебя? — удивился Стив.

— И в мыслях не имел.

Они прошли в лифт.

— О чем же все-таки вы говорили? — спросил Стив, нажимая кнопку. — Ты пробыл там больше часа.

— Он рассказывал сказки, как пытался разыскать меня.

— Может, и не совсем сказки, Цезарь.

— Ну ты, например, нашел меня, и эти подонки, подосланные Люцем, или Пэнки, или еще не знаю кем, тоже…

Стив вспомнил, каким путем он разыскал Цезаря, и усмехнулся:

— Крукс мог не располагать моими «возможностями». — Он подчеркнул последнее слово.

— Нет, я не верю ему, — решительно объявил Цезарь, — Крукс совсем не заинтересован в моем появлении. Между прочим, у него на столе лежала газета с сообщением, что меня прикончили в Сингапуре.

— Опять «не верю». — Стив безнадежно махнул рукой. — Однако в существование завещания ты поверил.

— Он подтвердил то, что я уже знал от тебя…

Лифт остановился.

— Наш этаж, — предупредил Стив. — Выходим или поехали наверх в ресторан?

— Лучше выйдем. Поужинаем у нас.

— О’кей.

Ужинали в комнате Цезаря. Когда официант удалился, Стив запер дверь в коридор, заложил цепочку и включил на полную мощность какую-то музыкальную программу. Потом вернулся к столу и открыл бутылку с шампанским.

— Пьем за доверие, — предложил Цезарь. — За наше взаимное доверие во всем. Согласен?

— И за успех начатого. Они сдвинули бокалы.

— О чем же еще был разговор? — Стив вернулся к интересовавшей его теме.

— Переходим на испанский?

— Как хочешь. Эта штука так гремит, что при ней никакая электроника не сработает. Музыка, называется…

— Крукс рассказал немного о процедуре в четверг. Будет совет директоров CFS, представители родственных банков, кто-то от Рокфеллера, из Швейцарии, еще несколько человек. Он называл фамилии, но я их не знаю. В основном, самые белые акулы.

— Самые белые? Что это значит?

— Ну самые-самые… Из большого бизнеса. Штаб «империи» и главные вассалы.

— А Люц?

— Ну что ты! Эти останутся в тени. Но тотчас все будут знать.

— А Пэнки?

— Должен быть, но Крукс говорит, что он сейчас болен.

— Вероятно, получил подробные известия из Сингапура.

— Не знаю. Еще Крукс предупредил, что могут быть все, кто предъявит права на наследство. Но пока никто не обращался.

— Кроме тебя.

— Меня он просил раньше времени не объявляться и прибыть в его офис точно в назначенное время — к четырнадцати ноль-ноль в четверг. Сказал, чтобы я позаботился о надежной охране — нанял трех-четырех частных детективов. Дал даже телефон одного такого бюро.

— А деньги дал?

— Дал. Пока две тысячи.

— Немного.

— До четверга должно хватить.

— А если нанимать детективов?

— Знаешь, Стив, я не хотел бы связываться с людьми, которых мы не знаем.

— Верно. Попробуем организовать это иначе.

— Как?

— Если захочешь, тебя будут охранять мои приятели — журналисты из «Калифорния таймс».

— Крукс сказал, что журналистов на церемонию открытия завещания не допустят. Так решил совет директоров. Потом Крукс проведет пресс-конференцию для журналистов.

— Чего-то боятся, — заметил Стив. — Тем более нужны надежные парни. Жаль, что Тео остался в Куала-Лумпуре. Ладно, посоветуюсь завтра со Стариком.

— Кто это?

— Главный редактор «Калифорния таймс».

— Но, Стив, Феликс сказал, журналистов…

— Вздор. Скажешь, что это твоя охрана. Никто не станет проверять их документы. Ты забываешь, мудрец, кем ты собираешься быть. Каждое твое желание станет законом.

— А пока Крукс предложил мне не появляться больше у него и звонить лишь в самом крайнем случае.

— Все это понятно. Пока ты только куколка и должен затаиться. Бабочка выпорхнет из кокона в четверг после полудня.

— Еще почти целая неделя, Стив.

— Ничего, у нас будет чем заняться.

— Знаешь, Стив, — Цезарь медленно цедил сквозь зубы шампанское, — у Феликса там тоже телохранители — целых трое. Здоровенные, как слоны, и свирепые, как бульдоги. Все в одинаковых серых костюмах, с бычьими шеями, квадратными подбородками, не отступают от него ни на шаг и не вынимают рук из карманов.

— А когда ты с ним разговаривал?

— Сидели в комнате секретаря, но дверь была приоткрыта.

— Он правильно делает, — усмехнулся Стив. — Тоже не хочет получать преждевременную визу в рай. Ну, еще по глотку шампанского и расходимся?

— Как же с твоими телефонами, Стив? — Цезарь отодвинул пустой бокал.

— Мэй позвоню сейчас отсюда, а Старику завтра утром. Время еще терпит.

Однако телефон Мэй снова не ответил.

На следующий день по уличному автомату возле одной из закусочных «Мак-Дональдс» Стиву удалось связаться со Стариком.

Кажется, Старик даже обрадовался.

— Стив? Ладненько… Ты откуда?

— Из Нью-Йорка. Звоню с Бродвея.

— Какие новости?

— Все в порядке. Привез его с собой.

— Его?.. М-м… — Наступила короткая пауза. — Но…

— Я читал… Пока дайте опровержение, а подробности — к вечеру телетайпом.