Глава 5

Доминик нашелся почти сразу же, плещущимся в теплой воде маленькой лагуны. Совсем забыв о том, что вода здесь соленая, Джерри смело шагнул к нему и остановился только зайдя по колено, предупрежденный яростным взглядом серых глаз.

— Прости меня, ладно? — спокойно сказал Джерри, смотря куда-то себе под ноги. — Прости, что постоянно ору, просто я очень давно не попадал в ситуации, где от меня ничего не зависит.

Доминик круто развернулся, подплыл к берегу и остановился, стоя по пояс в прозрачной воде.

— Я, между прочим, точно в такой же ситуации, — сказал холодно, скрестив руки на груди. — Но не помню, чтобы я орал.

— Ты не орешь, — согласился Джерри. — Но ведешь себя как напыщенный засранец.

— А ты — как неблагодарная скотина! — парировал Доминик и усмехнулся. — Ладно, давай закончим наши милые семейные разборки, ты извинился, я прощаю, поехали дальше. Как насчет пожрать?

— Вот с этим, похоже, у нас будут проблемы, — с облегчением улыбнулся Джерри, — ну, если ты, конечно, к загару не решишь прибавить еще и болезненную стройность. Все продукты, что оставались на столе, явно испортились, — пояснил он, — а из доступной нам еды здесь пока только фрукты.

— Вот дерьмо! — с чувством выругался Доминик. — А вдруг нас отсюда до ужина не вытащат? Надо попытаться что-нибудь найти.

— Что, например? — заинтересованно посмотрел на него Джерри.

— Ну не знаю, — Доминик задумчиво огляделся. — Рыбу? — предположил неуверенно. — Или нет, крабов! Во, точно, вроде бы они по берегу бегают. Я на картинке видел!

— Ага, и есть мы их будем сырыми, — без тени издевки протянул Джерри, — если, конечно, у тебя нет зажигалки.

— Чего? — не понял Доминик.

— Значит, нет, — сделал неутешительный вывод Джерри. — Ладно, — он хлопнул нахохлившегося Доминика по плечу, с огнем что-нибудь придумаем, а крабы если и выходят на пляж, то ночью. Так что на завтрак бананы, финики, и кокосовое молоко, если сумеем разбить орех.

— И если сумеем его найти, — вздохнул Доминик и поправил на его плече лист. — А вот на бананы у меня аллергия, — добавил он уныло. — Так что если не найдём крабов, помирать мне от голода.

— Пойдем, — как можно мягче сказал Джерри, — если стоять и болтать, точно сдохнем.

Спина ныла и болела, но сорванный им по наитию банановый лист оказался поистине волшебным — под действием его сока боль утихала час от часа, и практически на глазах ожоги затягивались нежной молодой кожей. Теперь, когда возникли вполне ожидаемые и пока нерешенные проблемы, вся хандра и злость словно растворились в воздухе. Выдернув из узких ботинок шнурки, Джерри натянул их на босу ногу и смело шагнул в джунгли. Доминик тоже обулся, оставшись при этом первозданно нагим, соорудил из листа поменьше две весьма экстравагантные панамы — себе и лихо сдвинувшему ее на затылок Джерри — и последовал за ним, не причитая и не задавая вопросов.

Итог их короткой вылазки оказался на редкость обильным и разнообразным. В импровизированном мешке, под который Доминик приспособил наволочку с одной из дюжины подушек, они принесли к шатру бананы, финики, личи, несколько ярко-желтых манго и свалившийся Джерри под ноги огромный шипастый мяч. Раздухарившийся Доминик обнаружил в зарослях какой-то осоки ананас, а Джерри нашел-таки пресловутую кокосовую пальму и несколько спелых орехов под ней.

— Я, может, полный профан в экзотических фруктах, — ворчал Джерри, таща неподъёмный неопознанный фрукт за короткий хвостик, — но зачем нам эта взбесившаяся тыква, никак не могу понять.

Доминик хищно улыбнулся, и у Джерри нехорошо засосало под ложечкой.

— Эта, как ты изволил выразиться, взбесившаяся тыква — самая ценная находка из всех.

Доминик огляделся, поднял с земли два камня, приставил один к шипастому боку, а вторым с силой по нему стукнул. С первого раза плод раскрываться не захотел, как, впрочем, и со второго. Чертыхнувшись, Доминик нашел камень с заостренным концом, и тот наконец пробил толстую шкуру плода. Тут же в воздухе разлилась невиданная вонь.

— Зрелый, — с удовольствием констатировал Доминик и руками разломал плод на части, запуская пальцы в кремообразную мякоть. К ужасу Джерри, он без малейшего отвращения отправил в рот целую горсть отвратительно воняющей маслообразной субстанции и прищурился от удовольствия. — Что стоишь? Налетай! — пригласил радушно и потянулся за добавкой.

— Предупреждаю, — ошеломленно сказал Джерри, поглядывая на жадно поглощающего тухлятину Доминика, — лечить тебя от поноса я не стану. Я лучше банан съем, он, по крайней мере, не гнилой!

И выбрал плод пожелтее, с хрустом срывая толстенькую кожуру.

— Да погоди ты! — с досадой протянул Доминик. — Попробуй сначала! — Он выудил кусочек поплотнее и, подойдя к Джерри, поднес к его губам. — Быстро, не нюхая!

От неожиданности Джерри не успел закрыть рот и не успел воспротивиться Доминику. Нюхать ничего и не пришлось — обоняние перебил банановый запах, но едва на язык попала тягучая, прохладная мякоть, на запах, источаемый этой недотыквой, стало абсолютно наплевать. Потому что вкус перевесил абсолютно все недостатки — такого Джерри абсолютно точно еще не пробовал. Стараясь не потерять ни единой капли сладкого сока, он облизал губы, и жадно заглянул в полупустую кожуру.

— То-то же! Слушай дядюшку Доминика, и будет тебе счастье! — довольно заключил Доминик и снова взялся за камень. Оказалось, что в "тыкве" несколько сегментов, и каждый заполнен питательной и сытной кремообразной мякотью, которой вполне хватило, чтобы наесться обоим.

— Представляю, — заплетающимся от сытости языком проговорил Джерри, — вот сейчас явятся спасатели, нас искать, а мы тут… ароматные такие. Как хоть эта тыква называется-то?

И он с интересом покрутил в руках кусок толстой жесткой кожуры с острыми шипами на внешней стороне.

— Точно не помню, — покачал головой Доминик и задумчиво похлопал себя по набитому животу. — То ли дуриман, то ли андурин… А спасатели переживут, нам же с ними не целоваться.

— Ну если только спасательный отряд не возглавит Мишель… — протянул Джерри и вдруг расхохотался: — Ее точно хватит удар! Она же заставляет меня каждые полчаса полоскать рот освежающим настоем!

Наверное, не стоило вспоминать о доме и родных. У Джерри защемило сердце, а Доминик вдруг нахохлился, до смешного став похожим на мокрого воробья.

— Не грусти, мы обязательно вернемся! — Джерри не смог удержаться, и потрепал его по светлым волосам, завившимся тугими кудряшками от соленой воды и тропического солнца. — Это отеческий жест, если что! — вскинул руки, защищаясь.

— О, господи… — Доминик закатил глаза. — А если не отеческий, то что? Все равно после этого дуриманта целоваться с тобой смогу только я! — он фыркнул и пнул ногой обломок шипастой кожуры ногой.

— Ну тебя! — фыркнул Джерри. — Ну вот что ты то "подставляйся", то "целоваться"? Такое ощущение, что год не трахался!

И, фальшиво насвистывая популярную мелодию, направился к роднику, чтобы умыться и попить воды.

Когда он вернулся, вдоволь наплескавшись и сменив увядший лист на свежий, Доминика на берегу уже не оказалось. После небольших поисков тот обнаружился в шатре: подмяв под себя пару подушек Хьюз сладко дрых, выставив на обозрение всем желающим круглую, чуть порозовевшую от непривычного для этой части тела загара задницу.

Поначалу Джерри хотел просто уйти, но слишком ранний подъем и многочисленные приключения вкупе с сытной и трапезой, пусть и весьма специфичной, сделали свое черное дело. Стащив с себя мокрые трусы, Джерри осторожно, чтобы не разбудить Доминика, перелез через него и плюхнулся на мягкий матрас. Но сон, словно испугавшись, вдруг куда-то делся. Джерри крутился, силясь задремать, и злился от того, что ему это никак не удается. В бешенстве отбросив от себя мешающуюся подушку, он резко повернулся лицом к пологу, тяжко вздыхая, и вдруг оказался прижат к кровати тяжелым горячим телом. Приглушенно выругавшись, он постарался выбраться, но его барахтания привели к тому, что Доминик, пробурчав что-то во сне, плотнее обвил его руками и ногами, практически залезая на него, и теперь влажно дышал в ухо.

— Вот ведь сказка ты моя на ночь, блядь! — прошипел Джерри. Вынужденное бездействие быстро успокоило его, и, сам того не заметив, Джерри провалился в глубокий сон.