— Мне надо в ванную комнату,  — говорю я.  — Прошлой ночью я перебрала.  — Я делаю шаг вперед, начинаю трястись.

 — Пожалуйста, стой там, где стоишь.  — Его голос – нонсенс, а он – хмммм. Я не чувствую никакой опасности, как тогда. Сейчас он не представляет для меня угрозы. Интересно. По правде говоря, единственное, что меня заботит сейчас, так это Эни.

 — Хорошо.  — Я отхожу назад к стене, суживаю глаза на их обоих.  — У меня мало времени. Где я? И где Джеймс?

 — Мы оставили его на улице.  — Коул увидел удивление на моем лице,  — Он жив.

Значит, им нужен был не Джеймс, они охотились за мной.

 — Благодаря Джеймсу мы нашли тебя,  — заговорила женщина.  — Мы увидели его в школе, и некоторое время следили за ним. А когда мы увидели его в клубе, то узнали и тебя, наконец-то мы нашли то, что искали.  — Она останавливается, хмурит брови.  — Тебя очень трудно увидеть.

Ну вот, просто отлично. Она, оказывается, ясновидящая. Я должна была знать.  — Да ты просто талант.

 — Кто ты? Мы знаем, что ты состоишь в школе Кейна. И то, что ты не хочешь там быть. А еще нам известно про твою сестру.

 — Вы ничего не знаете о моей сестре,  — огрызаюсь я.

Она продолжает:  — Мы знаем, что вы попали в школу пять лет назад. Но мы не понимаем, почему ты попала туда. Я видела тебя. Пару раз. Просто вспышки, но было достаточно, чтобы понять, что ты особенная. Чем ты занимаешься?

 — Вы имеете в виду, ясновидящая ли я, может, читаю мысли, или чувствую людей? Или лучше просто признать, что я мастер своего дела?

Я поднимаюсь, хватаю ее, вращаю вокруг Коула и меня, бросаю на землю и душу (не могу пошевелить рукой, так как сильно сдавила шею, я сделаю все, что угодно, чтобы защитить Эни),  — Моя заколка не такая уж острая, но ее хватит, чтобы порезать ее. Она истечет кровью и умрет.

 — Я в порядке,  — говорит она. Она такая спокойная. Она начинает мне нравиться. Коул поднимает руки и делает шаг назад.

Я тяну нас к двери, оставляя ее тело между Коулом и мной, всегда между нами.  — Я не хочу вредить тебе. Но моя сестра нуждается во мне. Если я не выйду отсюда, они убьют ее. Так что нам надо поторопиться.

 — Ты здесь в безопасности.  — Она замечательная лгунья. Ее пульс даже не участился. Она не паникует. Я начинаю понимать, что может она и не врет вовсе.  — Я обещаю. Я наблюдаю за Эни. Я узнаю, если она будет в опасности. Я бы никогда не рисковала ей.

 — Она не твоя забота и ответственность. Она под моей ответственностью.  — Я вытаскиваю нас из двери, смотрю в коридор, по сторонам. Чисто. Пусто. Флуоресцентный свет. Я должна выбраться отсюда.  — Где мы? Мы в Чикаго?

 — Нет, мы в святом Луисе.

Клянусь. Это далеко. Но как только я выберусь отсюда, я смогу позвонить Джеймсу и сказать (он знает, должен знать, что я не хотела этого, это была не моя идея), а потом я напишу Адаму, и вернусь к Эни, она будет в безопасности, и больше никаких планов до тех пор, пока все не устаканится.

 — София,  — говорит она, когда мы продолжаем идти. Вдали какая-то маленькая коричневая дверь, к выходу на лестницу. Это место похоже на старый офис, но офисов здесь нет.  — Я хочу помочь тебе.

 — Я предпочитаю, чтобы мне помогали не таким образом, запихивая в фургон, закрывая в комнате непонятно где.

Она смеется. Почему она смеется? Она сумасшедшая.  — Ты должна извинить нас за предостережение. После нашей последней встречи, мы подумали, что лучшая беседа пройдет в нормальном спокойном месте.

(Нормальное. Спокойное. Контроль. Контроль убил Клариссу).

(Хотя нет, Клариссу убил не контроль. Клариссу убила я).

 — Ну и как сработало?  — спрашиваю я. Я опять смотрю через плечо, Коул не следует за нами, плохо, я знаю, где бы он был, если бы последовал. Потом открывается дверь в лестничный проход, я опускаюсь к стене и держу заколку у шеи моей похитительницы.

И Адам – большая улыбка, серые глаза, нежные пальцы, благородный Адам, спасенный и спрятанный в Чикаго Адам – выходит к нам в коридор.

Он улыбается, когда видит меня – его первая реакция – улыбка, да что с ним такое? Я нахожусь в полном недоумении происходящего. Я не хочу, чтобы он видел меня такой, не хочу, чтобы он еще когда-либо видел мои руки.

 — Фиа!  — Он подходит ближе, и я напрягаюсь (я не хочу причинять ему вред, я никогда не хотела его смерти), потом он протягивает руки, и обнимает меня. И в моей голове нет криков, я не чувствую опасности.

Ох, Адам. Когда ты прекратишь все портить? И почему я позволяю тебе это?

Фиа

16 месяцев назад

 — КАК МОЖЕТ КТО-ТО, КТО ПРОВОДИТ СТОЛЬКО ВРЕМЕНИ НА СОЛНЦЕ, ИМЕТЬ ТАКУЮ ПРЕЛЕСТНУЮ КОЖУ?

Я подымаю глаза на Эйден.  — Это называется фарфор. И солнце – это мой лучший друг.  — Мне нравится это приятное сидение. Мне нравится этот большой корабль. Мне нравится океан. Мне нравится ветер, волны и водяная пыль. Ничего вокруг. Нечем заняться. И нечего волноваться.

Ну, может совсем чуть-чуть. Проскакивает какое-то жуткое ощущение. Во вранье я лучшая, они ничего все равно не поймут.

 — Девчонки,  — говорит Джеймс, выходя из кабины на палубу, где Эйден пишет письмо Эни, а я ничем не занимаюсь, потому что я хочу бездельничать.  — Вы готовы к приключениям?

Я сижу на месте, как и Эйден, поправляя бикини и вытягивая ноги. Интересно, как она относится к нему. Мне не нравится, как она себя ведет. Я думаю, мне надо успокоиться и забыть обо всем вокруг.  — Приключения?

 — Я думаю, с нас достаточно открытого океана, маленьких островков. Время переходить к вашему обучению. Лучше сказать, нам нужно отправиться в Европу и посетить как можно больше клубов.

Я поднимаю бровь.  — Клубы? Ты серьезно? Думаешь, я побью тебя в танцевальном батле?

 — Ты обязательно меня победишь. Ты сама еще этого не осознаешь.

Эйден вскакивает, подымает руки вверх.  — Мне нравится эта идея. А в наше путешествие входит шопинг?  — Она наивно улыбается. Джеймс кивает, и она поворачивается ко мне с привкусом победы.

Я закатываю глаза и фыркаю. Она веселая и красивая. Я задумалась, могли ли мы быть друзьями в другом мире.

 — Вот видишь? Неужели это так трудно?  — Эйден самодовольно ухмыляется и уходит в каюту, а моя случайная улыбка превращается в сердитый взгляд.

 — Неужели нам надо было брать ее с собой?

Джеймс откидывается на сидение возле меня, закрывает лицо рукой. – Да, надо было.

 — Зачем? Она такая противная.

 — Потому что, – говорит он, беря меня за руку.  — Ты пыталась покончить с собой, забыла? Эйден будет присматривать за тобой, чтобы ты снова не наделала глупостей.

Я пытаюсь убрать его руку, но он держит ее крепко, а потом смотрит на мои ногти. Его пальцы касаются моего запястья, я так рада, что Эйден ушла.

Джеймс – единственный человек, которому можно смотреть на мои руки, касаться их. Он знает все, что эти руки сделали. Ему все равно.

— Плюс я ничего не смыслю в ваших женских разговорах. Так как Эни не смогла поехать, я решил, что тебе в пару нужно взять кого-нибудь из девчонок.

Вот сейчас я убираю руку. Ненавижу, что он оставил Эни там. Потому что я скучаю по Эни, волнуюсь за нее, но…

Мне тоже все равно.

Быть вдали от нее впервые за столько лет – это большое облегчение. И я знаю, что с ней все в порядке, потому что они не тронут ее до тех пор, пока у них есть я. Так что, Эни в безопасности. Но она одна закрыта в этой ужасной тюрьме, в школе, а я просто самый ужасный человек, что оставила ее там.

Но я не обязана смотреть за ней и знать, что я сделала. Я не должна слышать ее голос, не должна постоянно напоминать себе, всегда напоминать обо всем, что я потеряла, обо всем, что у меня забрали. А также обо всем, что продолжаю терять.

Я знаю, что Эни любит меня несмотря ни на что, что она всегда будет любить меня, и что это самая трудная ситуация, с которой мне приходилось иметь дело. Я не хочу, чтобы меня любили.