Мне казалось, что я не мог говорить. Я так долго ее хотел. Я мечтал о ней в своих снах и тянулся к ней в часы бодрствования. Я ничего не мог сказать, что сравнилось бы с острейшим удовольствием и эйфорией от того, что я, в конце концов, получил то, чего так долго хотел. Ничего, кроме...

- Я люблю тебя.

Я не собирался произносить этих слов. Я знал, что Ливви не была к ним готова. И все же, я ждал, чтобы произнести их, начиная с того момента, когда она вышла из машины, и больше не мог сдерживаться ни минуты.

Ливви расплакалась, и еще сильнее прижала меня к своей груди, чтобы не встречаться со мной глазами.

- Не останавливайся, - рыдала она.

Она двигалась своим телом, скользя вверх-вниз по моему члену в ритме, требующего от меня должного соответствия. Я был в растерянности, и не знал, что мне делать. Видимо, уже достаточно сделав и сказав, я делал то единственное, что мог - следовал ее просьбе.

Крепко прижимаясь к Ливви, я довольно легко отыскал путь к ее груди. Сомкнув губы вокруг одного из ее сосков, я возобновил свои ласки, сжимая ее попку обеими руками. Вскоре вместо рыданий, я был вознагражден ее стонами и вздохами. И все это время я чувствовал, как ее киска пыталась ко мне приспособиться.

Через мгновение ее влажность стала выделяться куда обильнее, а мышцы расслабились. Теперь я уже мог двигаться быстрее, входить сильнее, с каждым толчком проникая все глубже. Звуки соприкосновения моих яичек с ее влажной плотью, ее стонов надо мной, а также окружающие мой член тугость и тепло, подталкивали меня к моему освобождению.

- Еще, Калеб. О, Боже, пожалуйста!

Ее слова были слезной мольбой. Движения неистовыми и бессвязными. Ливви преследовала свой оргазм, который все не наступал, но потом настиг ее слишком быстро и слишком жестко.

Я не прекращал трахать ее сквозь этот пик наслаждения. Ее киска сжималась вокруг меня силой своих мышц, а ее голос умолял меня сбавить скорость. Но я не мог. Я продолжал вбиваться в Ливви, пока ее оргазм не стих, и она обессилено не навалилась на меня.

- Пожалуйста, Калеб, - задыхалась она у моего уха.

Ее груди были покрыты тонким слоем пота, с легкостью скользя по моей груди. Под своим свитером, я тоже был потным. Но я не собирался останавливаться, чтобы его снять.

- Помедленнее.

Я знал, что с ней нужно было быть нежным, особенно после такого интенсивного оргазма. Поэтому я заставил себя сбавить обороты.

- Да, - удовлетворенно выдохнула она, - мне это нравится. Трахай меня вот так.

- Перестань говорить 'трахай', - задыхался я, - или я не смогу двигаться медленнее.

Ливви хихикнула.

- Прости. Это ты побуждаешь меня к таким выражениям.

Найдя путь к моим губам, она меня поцеловала. И спустя какое-то время, ритм ее движений стал совпадать с моим. Она опускалась, когда я поднимался, и отстранялась одновременно со мной, только для того, чтобы встретить меня равной силой.

- Боже, в тебе так приятно, - пробормотал я у ее губ.

Воодушевившись ее жалобными всхлипами, я ускорил темп. Я не забыл ее безмолвный отказ на мое признание. По правде говоря, он терзал меня как та еще заноза в заднице, но я знал, что сейчас было не время вытаскивать эту тему наружу. Я уже совершил подобную ошибку.

- Трахни меня, - произнесла она на хриплом выдохе.

- Попроси меня, - потребовал я.

В эту игру могли играть двое.

- Пожалуйста, Калеб.

Взяв мое лицо в свои ладошки, она посмотрела мне прямо в глаза. И если я нашел свою основную сущность, то Ливви нашла свою. Ее потребность была безошибочной, а похоть опьяняющей.

- Пожалуйста, трахни меня своим огромным чертовым членом. Я хочу увидеть, как ты кончишь.

Она закрыла свои глаза и стала двигаться быстрее и жестче. Ливви, определенно знала, как побудить меня к действиям. Я только надеялся, что она об этом не пожалеет.

Придерживая Ливви одной рукой, я поднял нас с дивана и положил ее на спину. Наконец-то, добравшись до своего свитера, я стянул его через голову, заодно спуская джинсы до колен.

С ее стороны я столкнулся с моментом сопротивления, который быстро испарился, как только я проник в нее до самого основания.

- Еще раз, Котенок. Попроси меня.

Опираясь одной рукой, а второй придерживая ее за бедро, я смотрел, как вхожу и выхожу из ее тела. Всплывшие в памяти слова, вызвали у меня улыбку. Она была самого красивого оттенка розового.

Подняв глаза, я наблюдал за тем, как ее груди двигались в ритме моих толчков.

- Пожалуйста. Калеб.

Я больше не мог сдерживаться, но не был уверен, могу ли кончить в нее.

- Куда ты хочешь, чтобы я кончил?

Глаза Ливви пронзили меня своей глубиной.

- Куда хочешь.

Однако мой оргазм обрушился на меня до того, как я успел решить. Мои яички подтянулись, а член запульсировал. Я пытался смотреть на Ливви, но не мог держать глазами открытыми. Я потерялся в ощущениях собственного опустошения и одновременного принятия ее телом. Находясь где-то за пределами своей оболочки, я слышал, как Ливви что-то говорила. Но я не мог разобрать ее слов, пока мой оргазм не стих.

Открыв глаза, я посмотрел вниз. Рука Ливви находилась между нами, трогая то место, где мы соединялись.

- Мой, - услышал я ее слова. Ни одно утверждение на свете не могло быть более правдивым, чем это.

- Твой, - сказал я.

В ту ночь я видел сон. В нем, лежа на столе, на меня смотрел Рафик. Его трясло от страха, а его лицо было избитым и окровавленным. Он негромко произнес, - Меня из-за девчонки?

Оставшееся во мне чувство стыда переплелось со слабыми проблесками любви, но оно быстро сменилось старым гневом, яростью, что помогала мне выживать, когда смерть казалась лучшим из возможных вариантов.

- Нет. Не только из-за девчонки. Ты... заставил меня полюбить тебя. Ты предал меня.

Рафик рассмеялся, громко и раскатисто, но затем его смех превратился в булькающий кашель.

- Снова оно, предательство. Тебе всегда мерещится предательство, брат.

Его слова отозвались в моем сознании так, будто Рафик снова был живым, из плоти и крови.

- Ты лжешь, мальчик. Я не заставлял тебя любить. Никто никого не может заставить. Я заслужил то, что ты мне дал.

В своей руке я сжимал нож; я знал, что он у меня был. Однако, как это и бывает во сне, он исчез, когда я попытался вонзить лезвие ему в бедро. Во мне было так много злости и ярости, и мне некуда было их выплеснуть. Рафик нашел этот факт более, чем забавным, что только подлило масло в огонь моей пылающей ненависти.

- Я дал тебе все, что ты заслужил, всадив тебе пулю в сердце!

Рафик плевал кровью, продолжая смеяться.

- Ты - мужчина, которого я вырастил.

Медленно его смех прекратился, и он посмотрел на меня с нежностью.

- Я знаю, что ты омыл мое тело. И знаю, что ты провел его погребение в соответствии с традициями. Я также знаю, что ты меня оплакивал.

Его слова ранили меня, несмотря на мою уверенность, что он не мог всего этого знать. Хуже того, мне было больно от понимания, что он был прав.

- Почему ты не умер? - зло спросил я.

Рафик расплылся в порочной ухмылке.

- Ты не можешь меня убить, брат. Больше не можешь. Я - все, что ты знаешь. Я - твоя мать, твой отец, твой брат и твой друг. Я всегда буду с тобой. Тебе никогда от меня не избавиться.

Как бы мне это ни было ненавистно, но в своем сне я мог беззастенчиво плакать, что я и делал.

- Как ты мог сотворить со мной все те ужасные вещи? Ты украл мое детство. Ты украл мою судьбу.

Внезапно, высвободившись, Рафик перевернулся набок и сел. Его лицо лишилось всех следов побоев, и волшебным образом, на нем появилась одежда.