Осушив бутылку, он лишь распробовал вкус, и ему захотелось еще. Повернувшись, он промыл ее, наблюдая, как вода заполняет и выливается из бутылки.

Девушка действительно жутко боялась его; в этом он был абсолютно уверен. И Калеб должен использовать это в своих интересах.

Под его руководством она пройдет через все, что ей понадобится для того, чтобы выжить. Она примет ситуацию, в которой оказалась, и сделает все от нее зависящее, инстинктивно отыскивая крупицы хорошего во всем плохом, независимо от того, как долго это все продлится. Она, несомненно, будет пытаться противостоять ему, но он научит ее полагаться, только на себя.

Несмотря на допитую бутылку, которая никак на него не подействовала, он все еще чувствовал себя беспокойно. Поэтому, снова подойдя к холодильнику, он взял вторую, повторяя все по новой. Еще один похожий вкус, еще один глоток, но жажда только усиливалась.

Его сознание заполнилось новыми мыслями. Что он будет делать с девушкой, когда все закончится?

Он стоял неподвижно, вслушиваясь в звуки дома, и пытаясь разобрать хоть какие-нибудь признаки его рабыни, но за закрытой дверью была полнейшая тишина - ни рыданий, ни плача, ни каких-либо отчаянных воплей. Скорее всего, девушка заняла выжидательную позицию, и просто ждала своего часа.

Подойдя к столу, Калеб бесшумно выдвинул стул. Пройдясь взглядом по комнате и сделав еще один глоток пива, он, наконец, сел.

Что бы он сделал с девушкой, которая никогда не будет доверять ему?

Отпив, Калеб поставил бутылку на стол и поудобнее устроился на стуле. Запрокинув голову назад и глубоко вдохнув через нос, он закрыл глаза.

Калеб не знал, что такое заботиться о женщине, потому что ему никогда не доводилось проводить так много времени с одной и той же пленницей. За последние двенадцать лет, он очень много слышал о любви, но сам никогда не испытывал тех чувств, о которых рассказывали люди.

Он стал рассеянно водить пальцами по горлышку бутылки.

Единственным человеком, к которому он чувствовал какую-либо привязанность - был Рафик, но он сомневался, что это можно было назвать любовью. Калеб понимал Рафика, понимал его гнев и его жажду мести. Он мог бы доверить ему даже свою жизнь. Без этого человека, который указал ему цель в жизни, Калеб был бы потерян, и за это он уважал его. Но могло ли понимание, доверие и уважение приравниваться к любви? Калеб не знал ответа на этот вопрос.

Рафик научил его писать и читать, говорить на пяти языках, соблазнять женщин, быть невидимым при свете дня, убивать, но не любить.

Он снова откинулся на спинку стула, и сделал еще глоток, после чего, переставив бутылку на другое место, уставился на кольцо воды, оставленное на гладкой лакированной поверхности стола. Наклонившись, он провел по нему рукой, образовывая две длинные полупрозрачные полосы, которые протягивались вдоль всей гладкой и пустой поверхности стола и при соединении его пальцев, вливались одна в другую.

Несколько лет назад Рафик встретил девушку, которая впоследствии, стала его женой и подарила ему двух сыновей. Калеб никогда не встречался с ними, но не потому, что он этого не хотел, просто он понимал свою роль в жизни Рафика.

Несмотря на проявление глубокого уважения, и приложение Рафиком соответствующих усилий для становления Калеба, как мужественного и сильного человека, он никогда не был частью его семьи. И Калеба никоим образом это не смущало, эти границы были четко определены и постоянно поддерживались с самого начала.

Хотя, пожалуй, бывали моменты, когда к семье Рафика он испытывал что-то похожее на ревность. Однако, Калеб утешал себя тем, что с Рафиком их связывало нечто более глубокое. Их объединяла жажда мести.

Он был равным ему партнером, с которым они вместе платили по старым счетам. Поэтому для Калеба, было совершенно нормальным ничего не знать о жизни семьи Рафика. Да, он едва ли помнил о своей собственной.

Было много вещей, которых Калеб не мог вспомнить: свой день рождения, возраст, и даже свое настоящее имя. Не то, чтобы это особо его волновало, но порой у него возникало стойкое желание узнать, где он родился, и происходило это, лишь по одной простой причине: чтобы больше никогда туда не возвращаться. Поэтому каждый раз, отправляясь в Штаты, эта маленькая деталь внушала ему противоречивые чувства.

Что, если у него была мать, которая думала, что он мертв? Мысль, что когда-нибудь она увидит его и узнает в нем своего сына, была его личным кошмаром. Потому как, ее похищенному ребенку, определенно предназначалась смерть, и Калеб предпочитал, чтобы именно так она и думала.

Бутылка каким-то образом снова опустела, но продолжала покоиться в его руке, все еще оставаясь прохладной на ощупь. Поднявшись с места так же тихо, как и сел, он, молча, прошел в другой конец кухни.

Ополаскивая бутылку, он слушал мягкие звуки поглощающеговоду слива раковины. Закончив, он взял мягкое полотенце, и вытер все доказательства своего присутствия. Ему не нравился не тот факт, что он не забывал, а тот, что он вспоминал.

Сейчас, ему нужен душ и много пива. Ведь вернувшись в сухой, запретный для алкоголя Пакистан, ему будет очень не хватать его, как лучшего средства для избавления от незваных сюжетов из прошлого. Оставалось только надеяться, что бар в этой дерьмовой части города, был все еще открыт.

Оказавшись в своей комнате, Калеб снял с себя одежду и зашел в ванную, чтобы принять душ. Установив нужную температуру воды, от которой всю комнату тут же заволокло паром, он, наконец, встал под горячие струи, подставляя под них свое лицо.

Вода омывала его обнаженное тело, слегка ошпаривая кожу, но Калеб был не против легкой боли. Он никогда не признавался себе в этом, но временами, у него возникала острая потребность как причинять боль, так и испытывать ее самому.

Калеб вновь представил себе девушку, лежащую на кровати лицом вниз и с исполосованным ремнем телом, от плеч до лодыжек. Это было извращением, но от картинок, всплывающих в его голове, он почувствовал возбуждение.

Какая ирония.

Не в силах бороться с этим, Калеб окунулся в их с Рафиком прошлое.

***

Владэк не всегда был таким богатым и влиятельным.

Когда-то, давным-давно, этот русский бандит был наемником и торговцем всего, что только можно было продать за деньги - наркотики, оружие, люди - ему было без разницы. Путешествуя по всей России, Индии, Польше, Украине, Турции, Африке, Монголии, Афганистане, он, в один роковой день, оказался в Пакистане.

Мухаммед Рафик в то время был молодым капитаном Вооруженных Сил Пакистана, под предводительством ревностного Генерала. Война против Саддама Хусейна, названная американцами " Буря в Пустыне" была в самом разгаре, и Рафик был призван содействовать силам коалиции на суше.

Рафик, чей отец не так давно ушел из жизни, предпочел остаться недалеко от своего родного дома, пока не устроит необходимое убежище для своей матери и сестры, но этому не суждено было сбыться. Генерал жаждал получить звание, а этому могло поспособствовать только участие в войне. Поэтому, отсутствие Рафика было делом неизбежным, которое, в конечном счете, повлекло за собой катастрофические последствия, потому как во время его двухлетней отлучки, Владэк положил глаз на сестру Рафика, Ануд.

К моменту возвращение Рафика домой с радостными известиями о получении им звания подполковника, его мать уже как полгода была убита, а сестра числилась в списке пропавших без вести. Чувствуя на себе ответственность за произошедшее, Рафик бросил все имеющиеся в его расположении ресурсы на то, чтобы выяснить личность убийцы своей матери.

Идя по каждому следу и хватаясь за любую новость, он пытался убедиться в том, что его сестра все еще жива. Рафику потребовалось долгих три года, чтобы услышать имя Владэк Рострович.

Как оказалось, после убийства матери Рафика, этот человек похитил его сестру Ануд, но, вероятно, вскоре та ему надоела, и он отдал ее в публичный дом, который, как позже выяснил Рафик, располагался в Тегеране.