- Так что, сиди спокойно и мне не придется делать тебе больно.

Он начал мыть мое тело мягким жидким мылом, которое пахло листьями мяты и лавандой. Темнота расцвела с ароматом, заполнившим комнату и окутывающим мою кожу. Как и его голос. Когда-то, я наслаждалась запахом лаванды. Теперь же…. я его возненавидела.

Когда он опустился к моей груди, я не могла больше сопротивляться желанию и попытаться накрыть его руки своими. Не сказав ни единого слова, он выскользнул одной своей намыленной рукой из-под моей и сжал мою кисть так, что я отпустила обе руки.

Затем, он шлепнул меня по бедру, когда я стала сжимать свои ноги, не давая ему помыть меня между ними. Эта часть моего тела была личной. С самого детства, ее никто не видел, кроме меня самой. Никто и никогда не касался меня там; даже я сама не успела изучить себя там полностью. А сейчас, незнакомец, который причинял мне боль, пытался узнать… меня. Я чувствовала себя оскверненной, и это ощущение напоминало мне о прошлом, которое я так долго и усердно пыталась забыть. Я сопротивлялась, но с каждым прикосновением, с каждым вторжением, мое тело все больше принадлежало ему, нежели мне. Я не могла унять свою дрожь.

Потом, все закончилось. Вынув пробку из ванны, он вытащил меня, вытер насухо мое тело, после чего, расчесав мои волосы и смазав синяки и ушибы, дал мне халат. Я была напугана, сбита с толку, истощена, и ослеплена, но все же, была рада почувствовать себя чистой – во всяком случае, снаружи.

Его голос обдавал мою шею мягким потоком воздуха, пока я беспомощно стояла перед ним.

- Пойдем со мной.

Не имея возможности поступить иначе, я позволила ему взять себя за руку и вывести ослепленную из ванной.

Калеб провел свою прекрасную пленницу к центру комнаты. Ее шаги были неуверенными и испуганными, словно он подводил ее к краю пропасти. Он направлял ее вперед, а она толкалась назад. Но пока, это его устраивало. Она могла толкаться к нему хоть всю ночь, пока ему не надоест. Никак не препятствуя, он все же позволил ей натолкнуться на него, и с трудом подавил смешок, когда она, ощутив его эрекцию, резко вдохнула и рванула наутек, словно кошка от воды.

Калеб потянулся, чтобы нежно взять ее за руки, и она застыла, очевидно, слишком боясь двинуться вперед или назад. Его тело наполнилось похотью. Наконец-то, она была в его руках, под его контролем. Он на секунду закрыл глаза, опьянев от этой мысли.

Ее привезли более трех часов назад, перекинутую через плечо этого ничтожества - Джаира. Все ее тело было в ушибах, в то время, как сама она была грязной, и от нее ужасно несло рвотой и потом, но не это было самое ужасное.

Кто-то из них - и ему не пришлось долго гадать, кто именно это был - ударил ее по лицу. В ту же секунду, как только он увидел запекшуюся кровь на ее губе и багровеющий синяк, который начал разрастаться под ее левым глазом и на щеке, им овладел гнев. Калеб с трудом подавил острое желание, убить эту скотину на месте. Он был полностью уверен в том, что это именно Джаир ударил ее, но неужели это было единственным выходом? Неужели так трудно было найти способ утихомирить ее? Ведь это же была девушка.

Ну, по крайней мере, она умудрилась заехать ему по роже. И Калеб многое бы отдал, чтобы посмотреть на это.

Звуки мягкого глубокого дыхания вернули его в реальность происходящего. Желание, зародившееся в его животе, опустилось ниже, отдавая тяжестью в паху, и заставляя болезненно сжаться его член. Обходя ее слева, он нежно провел пальцами по ее плечу. Ему хотелось получше рассмотреть свою пленницу. Ее розовые губы были слегка приоткрыты, пропуская тоненькие струйки воздуха.

Калебу больше всего на свете хотелось снять с нее повязку, чтобы заглянуть в эти колдовские глаза, и целовать ее, пока она не растает под ним, но сейчас, они были очень далеки от этого.

Ей, словно соколу, нужна была темнота, чтобы понять, кто ее Хозяин. Таким образом, она научится доверять ему, полагаться на него, предугадывать все, что он от нее захочет. И, как любой стоящий Хозяин, он будет поощрять ее за повиновение. Он будет чрезмерно строгим, но честным, насколько сможет. Калеб не случайно выбирал инструмент своей мести. Он выбирал прекрасную сабу. А какая саба не умеет приспосабливаться и выживать?

Он наклонился ближе, вдыхая легкий аромат лаванды на ее коже.

- Тебе нужен лед на лицо? - спросил он.

Она резко напряглась, услышав звуки его голоса, такого мягкого и низкого.

На секунду, это показалось ему забавным. Девушка, нервничая, переминалась с ноги на ногу, и неспособная ориентироваться, не знала, в какую сторону ей идти. Ее рука медленно потянулась к лицу, и Калеб знал, что ей нестерпимо хотелось снять повязку. Он издал неодобрительный звук, и ее любопытные пальчики мгновенно вернулись назад, сжав полы халата.

Калеб, испытывая что-то наподобие жалости, снова попытался вернуть ее на кровать. И когда его пальцы сжали отвороты ее халата, мимоходом коснувшись ее руки, она начала задыхаться.

- Осторожно, зверушка, позади тебя кое-что стоит, и я совсем не хочу, чтобы ты снова ушиблась.

- Не называй меня зверушкой, - произнесла она дрожащим, но твердым голосом.

Калеб полностью затих. Никто не говорил с ним в таком тоне, а тем более, девушки, стоящие, практически, в чем мать родила и с завязанными глазами. Он тут же резко притянул ее к себе, грубо прижимаясь своей щекой к ее мягкой щечке.

- Черт возьми, я буду называть тебя так, как захочу, зверушка. Ты принадлежишь мне. Это тебе понятно? - прорычал он.

Щекой он почувствовал слабое кивание, а ухом услышал тихий писк, говорящий о повиновении.

- Отлично, зверушка. А теперь, - он отодвинул ее немного назад - ответь на мой вопрос. Тебе нужен лед на лицо, да или нет?

- Дааа, - ответила она дрожащим голосом.

Ответ был уже лучше, но все же не тот, который ему хотелось услышать.

- Дааа? - передразнил ее Калеб, и прижался к ней, пугая своим размером.

- А ты знаешь, как сказать ‘пожалуйста’?

Она подняла голову так, словно видела его через повязку, и сжала губы в тонкую линию, выказывая тем самым, свое недовольство. Он бы рассмеялся от увиденной картины, но в следующую секунду ему стало совсем не до смеха, потому как, со всего маху, она ударила его коленом в пах. И почему женщины всегда бьют мужчин по яйцам? Пульсирующая боль стала распространяться по всему телу, скручивая внутренности и заставляя согнуться. Черт, все, что он съел до этого, теперь просилось наружу.

Оказавшись над ним, его пленница продолжила драться, как дикарка. Ногтями, она впилась ему в руку, пытаясь отцепить ту от своего халата. Но когда эти попытки не увенчались успехом, она снова продолжила наносить ему удары между лопаток. Калеб попытался втянуть в себя воздух, хотя для нее, это было больше похоже на животное рычание.

- Отпусти меня, ты, чертов придурок! Отпусти! - отчаянно рыдая, кричала она.

Девушка выкручивалась и извивалась в его руках, пытаясь ослабить его хватку на своем халате. Ему необходимо было вернуть контроль над ситуацией, пока она не столкнулась с большим злом, чем его возмездие.

Окончательно рассердившись, Калеб заставил себя встать. Возвышаясь над ней, его гневный взгляд встретился с ее глазами. Она успела снять повязку и теперь стояла совершенно неподвижно, смотря на него со смесью страха и удивления. Девушка не моргала, не говорила, не дышала. Она просто смотрела на него. А он смотрел в ответ.

Обхватив ее своими руками, и прижав ее руки по бокам, он от злости сжал ее со всей силы, вытесняя воздух из ее легких.

- Ты? - вопрос сорвался с ее губ на резком выдохе.

Одно единственное слово было произнесено под напором безысходности и скрытой, вновь возникшей ярости. Он знал, что этот момент, рано или поздно должен был наступить. И больше, он не был ее героем. Он никогда им не был. Девушка с трудом глотала воздух, дыша, как собака, и эта мысль его слегка позабавила.