ГЛАВА 4 Картер

– Ауч.

– Черт.

– Проклятье.

– Чтоб тебя.

Я споткнулся на кухне, взор был затуманен, поскольку я еще не совсем проснулся. Испытывая желание пошире распахнуть глаза, я путешествовал по полосе препятствий на кухне.

Сперва я ударился пальцем на ноге о низ кухонного стола, потом въехал бедром в его угол, прежде чем наступил на блюдце Бо с молоком, а под конец ударил себя в глаз дверцей шкафчика, пока открывал его в поисках кружки.

Я нажал кнопку на кофеварке, включил ее и запустил руку в боксеры, принявшись ласкать свои яйца, пока ожидал положенную мне дозу кофеина.

Вот почему женщины были такими нервными. Не из-за месячных или чрезмерной эмоциональности. Все потому, что у них не было яиц.

Большая часть проблем в мире может быть решена, если поласкать свои шары. Очень успокаивает.

Их не просто так называли шарами-антистресс.

Выпив первую чашку кофе, я налил себе еще одну и приступил к приготовлению завтрака. Под этим я подразумевал выбор коробки хлопьев и добычу молока. Я схватил миску, а потом, немного подумав, взял еще одну для Анжелы.

Прошлым вечером она приготовила нам отличный ужин, потому это меньшее, что я мог сделать.

Залив свои хлопья молоком, я засунул ложку в рот, задумавшись о вчерашних событиях.

Оказывается, Анжела совсем не такая сумасшедшая сука, какой я себе ее представлял. Чтобы первым протянуть оливковую ветвь, необходимо мужество, и мне придется дать ей за это несколько очков.

Мы приятно провели пару часов, болтая за поеданием лазаньи, которую она приготовила. Я усмехнулся, вспомнив признание Анжелы в страхе шоколада. Кто вообще его боится? Какая странная цыпочка.

К слову о цыпочке. Анжела вошла на кухню, и мои глаза принялись путешествовать по ее гладким загорелым ногам и круглой заднице, прикрытой лишь крошечными спальными шортами.

Мне не следовало глазеть на нее, но в свое оправдание я мог сказать, что ее шорты не должны были быть столь короткими.

Анжела что-то пробормотала, потерев глаза, но я не смог оторвать взор от покачивающейся груди. На ней не было лифчика, а тонкая рубашка не скрывала темных сосков.

Отлично.

Анжела раздраженно хмыкнула, и я понял, что она ожидала ответа на свое бормотание.

– Э-э, что ты сказала?

– Я сказала, – она вздохнула так, словно разговаривала с глупым ребенком, – что у нас заканчиваются кое-какие продукты, и тебе нужно сходить в магазин.

– И тебе доброе утро, Анжела. Хорошо спалось?

Она закатила глаза, и я нахмурился. Где была та милая Анжела с прошлого вечера?

– Дьявольскому отродью тоже нужна еда, а нам разрешено кормить его лишь диетическими продуктами, купленными у ветеринара. Так что тебе придется зайти и туда.

Я перевел взгляд на Бо, который вылизывал лапы на полу. По крайней мере, так Хэн и Офелия называли их кота. Но я был согласен с Анжелой: «дьявольское отродье» было более подходящим именем.

– Что? Почему я?

– Потому что я ходила в прошлый раз.

Я снова нахмурился.

– Прошлого раза не было. Мы здесь всего четвертый день.

– Отлично, – она взмахнула рукой, – я пойду в следующий раз.

Я открыл было рот, чтобы с ней поспорить, но закрыл, вспомнив о перемирие, которое мы заключили прошлой ночью.

Повернувшись ко мне спиной, Анжела нагнулась, чтобы что-то взять из холодильника.

– Я приготовил нам завтрак, – сказал я ее заднице. Анжела выпрямилась и посмотрела на миску, которую я поставил перед ней на столешницу. Подняв бровь, она ухмыльнулась.

– Это ты называешь завтраком?

Я пожал плечами и нахмурился. Серьезно, где была милая Анжела?

– Знаю, что это не так впечатляюще, как лазанья, но важна ведь сама вложенная в этот жест мысль, верно?

– Мысль? – повторила она саркастично. – Когда ты ставишь лишнюю миску, это абсолютно ничего не значит. Вот поднять носки, чтобы этого не пришлось делать мне – забота. Снизить громкость на телевизоре, пока я работаю – продуманно. Не использовать мой дорогой крем для лица в качестве смазки – достойно. А этот, – она указала на столешницу, – жалкий показательный жест с переработанным сахаром и почти что просроченным молоком – нет.

«Эй, помните, я сказал, что Анжела не бешеная сука?» Сейчас я возвращал назад свои слова.

– Господи, у тебя что, тампон застрял не там, где надо? Я думал, мы теперь будем вежливы друг с другом.

Анжела задохнулась от моих слов, а потом ее глаза моментально зажглись знакомой мне яростью.

– Знаешь, что? Отлично. К черту все это, – я встал из-за стола и поставил ее миску обратно в шкафчик. Схватив молоко, я подошел ближе к Анжеле, чтобы поставить его в холодильник.

Выражение ее лица смягчилось, на нем мелькнуло нечто, похожее на сожаление.

– Ладно, – она покачала головой и обхватила ладонью коробку с молоком, но я вырвал ее из рук Анжелы, отодвинув вне досягаемости. – Я съем твои дурацкие хлопья.

– О, нет, спасибо. Мне не нужно, чтобы ты из жалости ела мои хлопья, – я прижал коробку с молоком к груди.

– О, не говори глупостей, Картер. Просто отдай мне чертово молоко, – Анжела предприняла еще одну попытку схватить коробку, но я отступил назад.

– Нет, у тебя был шанс, – я вызывающе вскинул подбородок.

Она прищурилась, а затем бросилась вперед, чтобы достать молоко. Я не ожидал столь быстрого рывка, потому на этот раз ей удалось схватить коробку. Однако я пришел в себя достаточно быстро, чтобы удержать ее.

Мы смотрели друг на друга, играя с молоком в перетягивание каната. Эта борьба больше не была из-за... ох, по какой бы она ни была причине. Да, для стороннего наблюдателя это могло показаться детской борьбой, но все было намного серьезнее.

Это была битва за территорию, власть и победу.

– Отдай. Мне. Немедленно, – прорычала Анжела.

– Нет, – проскрежетал я зубами.

Молоко расплескивалось повсюду из-за наших безрассудных толчков и перетягиваний, большая часть попадала на тонкую белую майку Анжелы. О, это отвлекало.

– Я сказала: отдай! – воскликнула Анжела и еще сильнее рванула на себя коробку, в это же время я потянул ее обратно. С молока, определенно, было достаточно. Коробка порвалась, и все содержимое вылилось на Анжелу. Точнее на ее пышную покачивающуюся грудь. Анжела судорожно вздохнула, взмахнув руками, пока рассматривала последствия произошедшего.

Я и сам не мог ничего делать, кроме как смотреть. Глаза просто были не в силах оторваться от этих восхитительных влажных шаров.

Анжела топнула ногой, и они покачнулись. Член мгновенно затвердел, а уголок губ приподнялся в глупой улыбке.

– Сделай так снова, – мой голос звучал хрипло.

– Что? – она перевела взгляд на меня. – Прекрати пялиться на мою грудь, извращенец, – и эта фраза побудила меня к действию.

– И то верно, – кивнул я, а потом обхватил ее грудь руками.

– Какого черта ты творишь?

Я понятия не имел. Следовал всплывшим в разуме желаниям, наверное. Анжела ударила меня по рукам и схватила кухонное полотенце, висевшее рядом на настенном крючке. Когда она положила ткань на грудь, я захотел ей помочь, попытавшись вырвать из ее рук полотенце.

– Отвали от меня, урод, – Анжела отступила на пару шагов, но внезапно споткнулась об Бо, который слизывал с пола пролитое молоко. Анжела потеряла равновесие и взмахнула руками в воздухе, пытаясь найти поддержку. Я схватил ее за руку и сделал шаг назад, чтобы вернуть Анжелу в вертикальное положение, но нога поскользнулась на очередной луже молока, и мы оба упали.

Первое, что я заметил после того, как вспышка боли в голове утихла – мокрая грудь у моего лица.

Я прижался к ней. Просто ничего не смог с собой поделать. Я всего лишь был простым смертным, которому приснился сон. Буквально.

– Фу, – Анжела приподнялась, упираясь руками в мою грудь. Только вот теперь ее задница идеально прижалась к моему каменно-твердому члену. Глаза Анжелы расширились. – Это... это что, эрекция?! – закричала она. – Ты. Просто. Отвратителен, – Анжела вскочила на ноги и посмотрела на меня сверху вниз. А потом ее глаза вновь расширились, когда она бросила взгляд на мой член. Он дернулся в приветствии. – Фу, – снова воскликнула Анжела и топнула ногой.

Еще долго после того, как Анжела захлопнула за собой дверь своей спальни, я лежал на полу, улыбаясь, как самый настоящий псих.