Даже когда человек уже умер, остаётся, что называется, память о нём, ощущение его присутствия, которое плотно окутывает членов семьи и близких.

Я тоже рано потерял своего младшего брата, и, спустя неделю или десять дней после его смерти, всякий раз, когда раздавался телефонный звонок, мне чудилось, что звонит брат и что он говорит со мной в своей обычной манере. А если вдруг открывалась дверь, я сразу понимал: это он вошёл. «Ах да, он же умер, его больше нет», — говорил я себе и горько улыбался. Потребовалось около полугода, чтобы эти галлюцинации прекратились.

После того как человек умирает, устраивают поминки, затем церемонию седьмого дня, сорок девятого дня, вечер памяти, и так, раз за разом, понемногу удаётся место усопшего в обществе и память о нём препроводить в мир мёртвых.

Люди живут не только в своей телесной оболочке, они живут в воспоминаниях, в чувствах, которые к ним испытывают другие люди. И для того чтобы процесс умирания человека завершился, требуется не меньше девяти месяцев или даже год. Таково моё непросвещённое мнение.

Но когда смерть воспринимают не с гуманной точки зрения, а только с научной, с биологической, и соответствующим образом относятся к мёртвым, то разве не связано это на каком-то глубинном уровне со всевозможными преступлениями? Я не могу не думать об этом, размышляя о девальвации ценности человеческой жизни.

Люди движутся к смерти. Не просто умирают, а отходят к миру мёртвых. Так я думаю. Когда человек перестаёт самостоятельно дышать и когда соблюдён ещё ряд определённых условий, констатируют смерть мозга, но смерть мозга — ведь это ещё не законченное умирание. Я думаю, что, как и процесс рождения на свет, процесс отхождения ко смерти требует приблизительно девяти месяцев или около года. А мы за это время постепенно провожаем уходящего и отпускаем от себя уже как мёртвого человека. Так завершается процесс умирания, и мы в душе как бы принимаем эту смерть, а подготовив себя и успокоившись, обретаем силы, чтобы вспоминать ушедшего с теплотой и нежностью — настаёт и такое время.

Смерть человека входит и в воспоминания, и в сердца, и в отношения между людьми, и в семейные предания. А смерть в медицинском смысле — это ещё не смерть. Вот это я хотел сказать, пусть даже у меня получилось не очень убедительно. Впрочем, дальше я ещё продолжу эту тему.

Как вернуть непосредственность чувства, что живёшь на свете, и в какие моменты можно ощутить ценность жизни — вопросы эти очень серьёзны.

Иногда человек вдруг задаётся вопросом: а правильно ли я живу?

Когда всё идёт хорошо, об этом особенно не задумываются, а вот если что-то заболит, или на работе не всё получается, как хотелось бы, или с близкими людьми не сложились отношения, человека парализует внезапная мысль: «В чём смысл и ценность жизни?»

Недавно меня поразило одно открытие: уже то, что человек живёт, — великий подвиг.

Я стал сомневаться в правильности той шкалы ценностей, которая во мне существовала до сих пор, когда методом сложения и вычитания я подсчитывал, насколько то или иное лицо преуспело в умении сотрудничать, проявлять усердие, каковы были достигнутые успехи, и затем жизнь человека квалифицировалась как успешная, удовлетворительная или пропащая, никчёмная.

Любая из жизней человеческих единственна и неповторима, разве допустимо тут распределение по категориям качества: «сосна», «бамбук», «слива»…[23] Большая ошибка!

Конечно, прекрасно для человека, если он и справедлив, и отважен, и любовь у него есть, и власть, и все силы свои он отдаёт людям, миру. Когда он получает славу, богатство, общественное положение, когда совершает великое научное открытие, с успехом возвращается из большой экспедиции, и все аплодируют ему, встречают как героя, — это замечательно, но всё это никак не связано с ценностью человеческой личности. Вот такие крамольные мысли стали постепенно мною овладевать.

В последнее время я стал видеть, что называется, «ценность» человека в том, что он просто живёт: родился, жил, дожил до сего дня. Вот это самое главное, а итоги — то, чего достиг каждый из ныне живущих, можно считать делом второстепенным. Так мне теперь кажется.

Когда станешь пристально вглядываться в то, как устроено человеческое тело, как устроено сердце, как устроена душа, то никак не сможешь удержаться от изумления: неужели есть какие-то загадочные силы, которые поддерживают жизнь человека? Причём не только одного человека, но и жизнь растений и всех живых существ!

Мы, млекопитающие, в течение жизни можем сделать пятьсот миллионов вдохов и выдохов, об этом я прочёл в книге «Время слона и время мыши». Автор Мотокава Тацуо — учёный-биолог. Исчерпав свой потенциал в пятьсот миллионов вдохов, все млекопитающие — мышь, слон, человек — заканчивают жизнь. И, даже понимая это, мы всё равно изо дня в день продолжаем жить, так просто от жизни не отказываемся.

Я расскажу вам про повод, натолкнувший меня на мысль о том, какое огромное значение имеет уже сам факт нашего существования. В своих эссе я раньше уже писал об этом, речь идёт об очень интересном опыте, поставленном профессором биологии Диттмером в университете штата Айова в США.

Опыт состоял в том, что в прямоугольный ящик с площадью дна 30х30 см и высотой 56 см насыпали песок и поместили туда один росток ржи. Несколько месяцев его поливали и растили. За четыре месяца в ограниченном пространстве ящика с песком вырос длинный тонкий колос. По понятным причинам колос был более блёклым, чем обычно, принёс менее обычного зёрен и вообще был довольно чахлым. Затем ящик разобрали, с корней очистили песок и подсчитали, какой длины корневая система развилась для поддержания жизни этого чахлого ржаного колоса в деревянном ящике с песком, площадь дна которого составила 30х30 см, а высота — 56 см.

Видимые глазу корни измерили, и результаты сложили. Кроме того, покрывающие корни многочисленные волоски, которые простым глазом не видны, исследовали под увеличительным стеклом, длину их также подсчитали и приплюсовали.

Таким образом, стала ясна цифра, отражающая длину корне вой системы, которая разветвилась в ящике с дном площадью 30х30 см и высотой 56 см для поддержания жизни слабого ростка ржи в течение нескольких месяцев. Взглянув на эту цифру, я не поверил своим глазам. Заподозрил даже, что в книге опечатка.

Подумать только, длина всех корней, сложенных вместе, составила одиннадцать тысяч двести километров! Одиннадцать тысяч двести километров — это же в полтора раза длиннее Транссибирской магистрали!

Один колосок несколько месяцев изо всех сил цепляется за жизнь. Для этого он до предела заполняет ящик с песком сетью мельчайших корешков, общая длина которых одиннадцать тысяч двести километров. Изо дня в день он без устали впитывает воду, калий, азот, суперфосфат и другие питательные вещества, и благодаря этому обеспечивается жизнь одного чахлого злакового растения. Вот каким грандиозным проектом является на самом деле поддержание жизни!

А поскольку это так, язык не повернётся упрекать и критиковать выросший в ящике блёклый слабый колос, принёсший жалкие плоды, мол, что же ты не вырос повыше, что так мало зёрен на тебе созрело, отчего не сияешь золотистым цветом? Корешкам ржаного колоса хочется петь одни лишь дифирамбы: вы славно постарались, что так разрослись, вы сумели поддержать жизнь растения!

Мы, люди, по сравнению с этим ржаным колосом и по росту, и по весу в тысячи, десятки, а может быть, и сотни тысяч раз крупнее. И точно так же, как ржаному колосу, нам для жизни нужно очень многое. Нужен солнечный свет, нужен воздух, нужна вода, тепло, а ещё мы используем нефть и многое другое. И, кроме того, мы поддерживаем наше существование, употребляя в пищу живые существа, которые гораздо слабее нас, питаемся мясом животных.

При этом мы, люди, существуем не только в биологическом смысле, но и в духовном, нам нужна и пища духовная. Нам нужна любовь. Нам нужна жизненная цель. Нам нужна дружба. Нам нужна радость труда. Нам нужно чувство семейного единения.