— Те, которые не любят нас пьяными, самые гадкие, — подсказала ответ Маи.

Виски уже опустился на дно её стакана с содовой.

— У меня предчувствие, что твой папа убит.

Подростку вдруг показалось, что он слышит глухой, низкий звук — гудение цикад абурадзэми. Абурадзэми, хигураси, цуку-цуку боси, мин-мин дзэми… Он стал припоминать названия всех видов цикад, но в голову ничего не приходило.

— Шок? А интуиция у меня хорошая!

Подростку хотелось спросить у Маи, как называются её духи, чтобы купить такие для Кёко и чтобы она ими надушилась, когда они будут вдвоём. Подросток ощутил, что его влечёт к себе женщина, которая хоть и связала исчезновение любовника с возможным его убийством, но хоть сейчас, кажется, пошла бы танцевать под звучащие в холле гавайские напевы. Представив себе, как Маи в бикини отплясывает хулу на пропитавшемся кровью ковре у них в подполье, подросток почувствовал, что вот-вот спустит в штаны.

— На свете чего только не бывает! Я недавно говорила, что это, наверное, дело рук каких-нибудь бандитов, но нет, чепуха, на самом деле я подозреваю его подчинённых. Чую, что это либо Сугимото, либо Хаяси. Если кто-то из них будет вести себя не совсем так, как обычно, свяжись со мной, позвони. Ладно? — Маи достала из косметички карандаш для бровей и записала номер мобильного и домашнего телефона на картонной подставке для стакана, после чего протянула это подростку.

— Когда кто-то умирает, непременно другому от этого становится легче. Надо быть начеку. Почувствуешь странности в каком-то человеке — вот и убийца.

Говоря это, Маи вовсе не думала, что Хидэтомо действительно попал в какую-то историю, она лишь болтала наобум, чтобы прогнать тревогу: а вдруг его имя окажется в списке пассажиров, что тогда? Если он завёл себе другую, то ведь это ей самой перекрыли кислород, её придушили! В этом случае ей останется лишь сорвать куш на отступных, и меньше чем на тридцать миллионов она не согласится, а он, скорей всего, сошлётся на экономический спад и сбавит цену до двадцати миллионов… Но всё же, когда и где он мог познакомиться с другой женщиной?

— Сколько тебе лет? — Подросток, не имея ни малейшего представления об этом и отчаявшись определить её годы самостоятельно, в конце концов спросил. Он был готов принять любую цифру от двадцати до тридцати пяти.

— А на сколько я выгляжу?

— Двадцать четыре — двадцать пять.

— Приятно слышать, мне двадцать восемь. — Маи ущипнула подростка за щёку и потрепала. На самом деле ей было на три года больше.

— Я сейчас говорю просто так, предположительно, но, если папа так и не вернётся, кому достанется «Вегас»?

— Думаю, что перейдёт ко мне.

— Но ведь ты ещё ребёнок, верно? — Маи вытаращила глаза и невольно повысила голос.

— Больше некому его унаследовать. Матери и сестре, похоже, это ни к чему, а брат болен. К тому же это желание отца, чтобы я стал наследником, он с прошлого года обучает меня всему, что надо руководителю.

Маи заинтересованно кивнула, она чувствовала, что тревоги её наполовину рассеялись, и голову кружило приятное опьянение.

— Послушай, если папа так и не вернётся, нам с тобой надо в спокойной обстановке обсудить, что делать Дальше. — Она взяла подростка за руку и неосознанно положила её себе на бедро, придавив ладонью. Маи решила, что этого подростка, изо всех сил противящегося зову плоти, она завтра или послезавтра пригласит к себе домой. Если Хидэтомо всё-таки даст о себе знать, при поддержке мальчика она, возможно, сумеет занять место жены. Если мужчину повязать по рукам и ногам, стимулируя его сексом, это может принести какую-то пользу, а тут всё-таки единственный наследник. Если бы вокруг не было людей, Маи, пожалуй, сочла бы возможным засунуть его руку себе под подол, но, оглянувшись по сторонам, она отпустила потную ладошку.

Когда они вернулись в офис, Хаяси, Сугимото и Кавабата, которые сидели на диване для посетителей и оживлённо беседовали, немедленно вскочили на ноги.

— Сказали, что ни на одном рейсе его не было… — Сугимото закусила губу.

— Вот, я же говорила, один он не полетел бы. Видите, Хаяси-сан? — Маи с видом победительницы уселась в центре дивана. Конечно, оставалась вероятность того, что он зарегистрировался под чужим именем, но такого быть не могло, Хидэтомо не способен прибегать к таким уловкам.

В присутствии подростка Хаяси высказался обтекаемо, но в глубине души он решил, что если уж искать, то в номерах-люкс первоклассных гостиниц Иокогамы и Токио.

Подростку отчего-то было неприятно, что Хаяси и Маи оказались знакомы между собой. У взрослых есть какие-то взаимоотношения, о которых он не знает, и только ему одному нет доступа в этот круг. Эти двое связаны через отца, ведь власть — это связи. Он и сам должен как можно скорее завязать отношения с возможно большим количеством людей, и, находясь в центре, он раскинет силки с приманкой, сулящей прибыль одним и убыток другим. Когда же, каким образом ему следует известить всех, что это он является первым лицом в «Вегасе»?

— Раз уж дело обстоит так, надо сообщить в полицию. Звоните! — Маи достала из сумочки мобильный телефон и протянула его Хаяси.

«А ведь с её ограниченным интеллектом она способна, пожалуй, дойти до цели кратчайшим путём!» — Подросток почувствовал, как заработали датчики, извещающие об опасности, когда его взгляд скользнул к обтянутому платьем бюсту.

— Кажется, заявление о пропаже принимают, если неизвестно местонахождение человека в течение пяти-шести дней.

Хаяси переглянулся с Кавабатой и ответил:

— Ну, я не знаю, как там у них принято… Но думаю, что наверняка полиция не сдвинется с места, если просто сообщить, что человека нет несколько дней.

— Но это же совсем не тот случай, когда кто-то из вас не является на работу без уважительной причины. Возможно, что человека похитили, так и надо сказать. — Маи обвела взглядом лица троих и многозначительно подмигнула подростку.

— А вдруг он как раз сейчас вернулся и находится в вашей квартире в Камиоке? — предположил Хаяси с вежливой улыбкой.

Маи бросила злобный взгляд на его гримасу, набрала по мобильному телефону домашний номер и, услышав гудки, приблизилась к Хаяси и приставила трубку к его уху.

— Подождём ещё два дня и, если не будет никаких новостей, сообщим в полицию. — Хаяси вернул Маи её телефон и, взявшись за дужку своих очков в золотой оправе, заново как следует надел их.

— Мне как-то тревожно, но ничего другого не остаётся. — Маи помахала рукой одному лишь подростку и направилась к дверям.

— По-вашему, он уже умер? — бросил подросток ей в спину.

Лицо обернувшейся Маи было так искажено, словно его растягивали во все четыре стороны.

— Что ты такое говоришь! Это же не игра! Папа не мог умереть! — Даже не пытаясь смахивать слёзы, которые наполнили её глаза, Маи сбежала по лестнице вниз.

— Директор не умер, он жив! — Подросток медленно обвёл взглядом лица присутствующих, которые продолжали оставаться в столбняке, не в силах оторвать глаз от двери на лестницу.

Подросток взял у Сугимото копию недельного отчёта и покинул офис компании. По дороге к станции он позвонил домой и сообщил Кёко, что вскоре приедет, но чтобы к ужину его не ждали.

Поскольку он давно не питался нормально, то не имел отчётливого представления о том, теряет ли он вес или, наоборот, прибавляет. Неверной походкой, на ватных ногах он брёл в обход «золотого квартала» к станции Каннай, раздумывая, брать или не брать такси. Хотелось бы выпить чего-то сладкого, вроде холодного чая или какао со льдом, и чтобы туда одну треть сахарного сиропа. Но заходить в кафе желания не было, он решил купить где-нибудь бутылочку энергетического напитка «Юнкер». Напрямик, через улочки «золотого квартала», он идти остерегался, не только из-за того, что старался держаться подальше от «Золотого терема», но и потому, что не хотел, чтобы его тревожили детские воспоминания. Ему казалось, что, когда умрёт старик Сада, исчезнет с лица земли и «золотой квартал». Во всяком случае, погаснут чарующие прохожих неоновые огни и стихнет наполненный жаром шепоток разврата. Ведь такие кварталы, как Фукутоми и Акэбоно, уже утратили былую славу злачных мест. Подростка поразило, насколько вялыми были движения и унылыми лица тех прохожих, которые попадались ему навстречу, он даже поморгал, заподозрив что-то неладное со своим зрением. То ли люди возвращались по домам, то ли шли в условленное место, чтобы с кем-то повидаться, к примеру, выпить и посидеть с друзьями, но выглядели они как бредущие сдаваться с повинной преступники, раздавленные под ударом непоправимой беды. Глядя на эти охваченные тревогой лица, можно было подумать, что где-то поблизости случилась катастрофа и люди пребывают в шоке, однако сирены полицейских машин или «скорых» были не слышны. На лицах людей была написана уверенность в том, что всё было отвратительно и сегодня, и вчера, и позавчера, и впредь тоже всегда будет случаться только что-то плохое. Ну почему все такие мрачные? Стоило подростку это подумать, как он встретился взглядом с молодым клерком, глаза которого были глазами душевнобольного. «Может быть, и я кажусь таким?» — Подросток перемахнул через ограждение тротуара и замахал рукой, подзывая такси.