— Я понимаю, — успокоил ее Антон, — со мной все ясно, а что же произошло с Паном? — И тут же поправил себя: — С Пановым, я имею в виду? Его ты тоже должна была вывезти?

— Не знаю. Вначале речь шла о двух, потом они позвонили и сказали, что помочь надо только одному, которому сделали операцию. Знали, мою машину не проверяют. Охранники заглянут иногда в салон, скорее, для порядка, и все. У меня такое чувство, что без врача тут дело не обошлось.

— Я тоже так думаю, слишком гладко все вышло, — согласился Антон.

Вера поднялась и стала одеваться.

— Ты куда? Рано ведь еще. К тому же сегодня воскресенье.

— Разоткровенничалась я с тобой.

— Ну и что, разве это плохо? Ты мне не чужая.

— Я о тебе ничего не знаю, — бросила на него быстрый взгляд Вера, — кто ты, за что посадили, почему к тебе такое внимание. Не каждому устроят побег. Вон даже дочь похитили, чтобы заставить меня участвовать во всем этом.

— Я и сам не могу понять, кому я понадобился. Может, это ошибка и хотели увезти кого-то другого?

Вера покачала головой:

— В таких делах не ошибаются. Знаешь, какие деньги мне за вас предлагали?

Антон продолжал:

— А сел я второй раз. В первый меня просто подставили. Потом разобрались и досрочно освободили. Но я успел кое-чему научиться у ребят по камере, а выйдя на волю, продолжал обучение. Начал по квартирам шарить и скоро попался. Встретил старого знакомого — Панова, решили вместе с ним бежать. Притворился, будто страшные боли в животе. Отправили меня к вам лечиться. Врач определил аппендицит и прооперировал.

Вера вдруг расхохоталась.

— Что с тобой? — испугался Антон.

— Так ты притворялся? — сквозь смех спросила она.

— Ну да.

— И у тебя ничего не болело?

— Нет.

Она наконец успокоилась:

— То-то врач удивился, когда вскрыл полость и у тебя оказалось все в порядке.

— Значит, он ничего не удалил?

— Этого сказать не могу, не видела. Может, и удалил аппендикс, чтобы больше тебе не мешал.

— Да, влип я в историю, — задумчиво произнес Антон. — Но я благодарен судьбе, что встретил тебя.

— А ты женат? — неожиданно спросила она.

— С чего ты взяла?

— Ты не ответил.

— Нет, и не был.

— А впрочем, какая разница. Скоро уедешь и забудешь меня. — Она не стала ждать, что он скажет, а вышла из комнаты, грустно улыбнувшись. У кухни обернулась: — Приготовлю что-нибудь поесть. Не ровен час, приедут за тобой, а ты позавтракать не успеешь.

Антон быстро оделся. Пошел за ней:

— Дай помогу.

— Нарежь хлеб, — голос у нее сорвался.

Он обнял ее:

— Ты очень дорога мне, и, что бы ни случилось, я вернусь. Обещаю. Поверь, со мной такого еще не было.

Вера хотела что-то сказать, но звонок в дверь прервал ее на полуслове.

— Это за тобой, — вздрогнула она.

— Я сам открою, — сказал Антон, — надо проверить, кто пришел, может, и не по мою душу.

Посмотрев в глазок, он увидел двоих в форме — майора и лейтенанта. Вернулся к Вере, взволнованно сказал:

— Там военные из колонии, наверное, меня ищут.

— Не паникуй, — она спокойно посмотрела на него, — лезь на антресоль и сиди тихо. Я с ними разберусь.

Антон подставил стул и через минуту был уже под потолком. Вера поднялась, закрыла дверцы антресоли на замок, спрятав ключик в карман.

Звонок повторился.

— Сейчас, подождите, только оденусь, — прокричала она. Быстро убрала раскладушку, на которой спал Антон, а свою постель разбросала, будто только что поднялась с нее. Растрепала волосы, накинула на себя домашний халат и открыла дверь.

— Что случилось? — спросила Вера, позевывая. — И в выходной поспать не даете.

— Извините, служба, — басовито произнес майор. — Разрешите войти, мы все объясним.

— Пожалуйста. — Вера посторонилась, пропуская их в квартиру.

Они молча прошли в одну комнату, потом в другую. Майор сел к столу, а капитан заглянул еще на кухню, в ванную, в туалет.

— Может, объясните, что происходит? Вера изобразила искреннее возмущение бесцеремонным вторжением. — Я разрешила вам войти не для того, чтобы вы устраивали здесь обыск. В чем, наконец, дело?

Майор кивнул лейтенанту:

— Ладно, присаживайся, его здесь нет и быть не могло. — Потом, повернувшись к Вере, продолжал, как бы оправдываясь: — Я говорил полковнику, а он свое: «Делай, что приказано, не испарился же он, ему кто-то из медслужбы помог».

— И кого вы хотели найти у меня? — сердито спросила девушка.

— Вы разве не знаете? Бежал Антон Чалыгин!

— Тот, что был с аппендиксом? — Вера сделала вид, что с трудом вспомнила его. — Ну а я какое имею к этому отношение? Вы решили, что он у меня спрятался? Чушь какая-то.

— Но вы же ухаживали за ним после операции, — заметил молчавший до сих пор лейтенант.

— Разве только за ним? — Вера подняла глаза на офицера. — Загляните в другие палаты, там полно ваших подопечных. А нас, медсестер, только трое. Вот и прикиньте, в состоянии ли я уследить за каждым?

— Но ему кто-то помог, — вставил майор.

— Я в этом уверена, — поддержала Вера. — Ему мог помочь любой, в то числе вы или вы, — кивнула она в сторону майора и лейтенанта и, не обращая внимания на их вытянувшиеся физиономии, продолжала: — Может, провести обыск на ваших квартирах?

Лейтенант промолчал, уловив иронию в ее словах, а майор возмущенно воскликнул:

— Да как ты можешь такое говорить!

— Ну почему же, — спокойно возразила Вера, — если вы подозреваете меня, то с таким же успехом я могу подозревать, к примеру, вас, да и других.

Майор поднялся:

— Да, похоже, напрасно мы вас побеспокоили, просим прощения.

Вера закрыла за ними дверь и вздохнула: кажется, пронесло. Поднялась к антресоли, открыла дверцы:

— Они ушли.

Он потянулся:

— Знаешь, а здесь неплохо, тепло, уютно, вылезать не хочется.

— Ну и оставайся.

Антон спрыгнул, обнял ее:

— Рассказывай, что им было надо.

— Тебя искали.

— Я это чувствовал, — посерьезнел он. — Могут установить слежку за тобой. Будь осторожна.

— Наверное, ты прав, я как-то об этом не подумала. Тогда и забирать тебя отсюда небезопасно.

— А ты не можешь предупредить тех, кто должен за мной приехать?

— У нас односторонняя связь. Если позвонят, то скажу непременно, хотя уже сил нет ждать, когда они привезут дочь. Я так надеялась увидеть ее уже сегодня!

— Хочешь, я сам с ними поговорю? — предложил Антон. — Заставлю их отдать девочку.

— Нет-нет, — испугалась Вера. — Я дала слово, что никому не скажу о похищении. И потом, ты не знаешь, кто эти люди и как для тебя обернется этот разговор.

Она вдруг прислушалась:

— Послушай, по-моему, у двери кто-то есть.

Вера подошла, посмотрела в глазок. Никого. Странно. Открыла дверь. На полу лежала записка: «За домом слежка, телефон прослушивается, выход больного откладывается, когда будем готовы, сообщим. Девочка в порядке».

Она показала записку Антону, и тот быстро пробежал глазами:

— Вот гады, дочку могли бы отдать. Ты же выполнила все, что обещала, даже сделала больше. Не только помогла мне бежать, но и вылечила, спрятала у себя, рискуя попасться.

У Веры повлажнели глаза:

— Я так беспокоюсь за Дашу, голова кругом идет.

— Уверен, скоро все образуется, — успокоил он. — Я кому-то очень нужен. Они не будут долго ждать. Если нашли способ вытащить меня из колонии, то отсюда уж заберут непременно, не сегодня, так завтра. Значит, и девочку приведут.

— И ты даже не подозреваешь, кто в тебе так заинтересован?

— Представь, нет. Правда, Пан меня уговаривал бежать с ним, говорил, что сможет помочь, но с условием, если на воле я буду выполнять все его требования. Но теперь, когда его не стало, я не знаю, кому мог понадобиться…

Но Антон ошибался. Пан был жив.

После того как врач определил у него поражение печени в результате отравления, «скорая» увезла его в тяжелом состоянии в городскую больницу. Сопровождали Пана два санитара и один вольнонаемный из группы охраны. Однако в пути больной скоропостижно скончался. Но это был не Пан, а вольнонаемный охранник. Санитары по дороге налили ему «сто граммов», а в водку добавили сильный яд. Тело с документами и диагнозом Пана сдали в морг. Поскольку сюда нередко привозили из колонии умерших зеков, то и этого, сделав необходимые записи, отправили в похоронный отсек.