— Это без вопросов, — по-деловому кивнул майор. — Завтра вечерком мы вдвоем подчалим к вам и все завершим.

Уже потом, когда рассвело и Геннадий успел выпить три чашки черного кофе, он засомневался в правильности занятой им позиции. Ведь, по сути дела, он косвенно признался в том, что имеет отношение к убитому. Иначе зачем ему было идти на сделку с майором и лейтенантом? Хорошо, если главная их цель — заполучить деньги, а вдруг — нет, и они просто решили прижать его к стене? Может, надо было продолжать твердить, что тело подсунули в его машину с намерением подставить его, требовать, чтобы быстрее нашли злоумышленников? Но теперь поздно сожалеть. Остается набраться терпения и подождать, чем это кончится. Геннадий решил пока не говорить Калганову о вмешательстве милиции. Он знал, что у того есть связи в МВД, свои люди, и один из них — Роман. Однако использовать этот канал, по словам Гавриила, можно только единожды, когда другие возможности будут исчерпаны.

Калганов позвонил сам. Сказал, что их общий знакомый решил вопрос — он устроил ему загранкомандировку. В связи с этим совещание у Главного отменяется, так как он, Калганов, основной докладчик. Вернется через три дня.

— А как же те полмиллиона для банка, о которых мы с тобой говорили? — напомнил Геннадий.

— Но я же сказал, вопрос решен, — повторил он и добавил: — Как приеду, сразу же начнем операцию.

Геннадий прекрасно понял, о чем речь. Три дня отсутствия. За это время Геннадию предстоит многое сделать, чтобы полностью подготовить свой банк к задуманной акции. Взглянул на часы: пора собираться на работу. День будет напряженный.

На выходе почти столкнулся с милиционерами. Они направлялись к нему.

— Придется вам немного задержаться, — остановил его майор. — У нас все готово, подпишите, и разойдемся.

Геннадий пригласил их зайти в комнату. Он прочитал бумагу, которую вручил ему лейтенант. Это был протокол о происшествии. Документ был составлен таким образом, что он, Геннадий Юрьевич Зубков, являлся лицом пострадавшим. Об убитом — ни слова. Он расписался в двух экземплярах. Свой отнес в кабинет, спрятал в ящике стола. Достал из сейфа пачку купюр и возвратился к посетителям.

Получив деньги, майор, не спеша, пересчитал, часть протянул лейтенанту, остальные аккуратно сложил и опустил в карман.

— У меня к тебе просьба, — перешел он на «ты», обращаясь к Геннадию, — возьми к себе на работу племянницу, она недавно закончила юрфак. Девка на все руки, не пожалеешь.

Геннадий поморщился:

— Мы же квиты, да и вакансий свободных у меня нет. А юристы вообще мне не нужны.

— Ты не понял, — постучал майор костяшками пальцев по столу, — это ведь тоже входит в наш договор.

— Ну вы даете, ребята, — сдерживая себя, произнес Геннадий, — при чем здесь моя работа? Речь у нас шла о происшествии, в котором, как правильно отмечено в протоколе, я пострадавшая сторона. Вас я решил поддержать, чтобы заинтересовать в быстрейшем расследовании этого дела, поймать и наказать преступников. Вы же, очевидно, поняли меня так, что я хочу повести вас по ложному следу и спрятать концы в воду. Так ведь? — он посмотрел в лицо одному, потом другому. Встретился с насмешливым взглядом майора. Лейтенант повернул голову, равнодушно разглядывая висевшие на стене картины.

— Вот все вы так: идут вам навстречу, стараются помочь, а вы ерепенитесь, — укоризненно сказал майор, — когда же прижмут, готовы все отдать, но уже поздно. Похоже, что и с вами так получится.

— Бросьте меня пугать, — попытался взять инициативу в свои руки Геннадий. — Вы прекрасно знаете, что тело убитого подложили в багажник машины те, кто проник в мой гараж, и я прошу правильно расставлять акценты.

Майор покачал головой:

— Ошибаешься, мы этого как раз и не знаем, более того, склоняемся к тому, что это твоих рук дело. Но пока у нас только подозрения. Чтобы получить доказательства, нужно тщательное расследование, и от нас зависит, будет оно или нет.

— Скорее от него, — кивнул в сторону Геннадия лейтенант.

— Он прав, от тебя, — поддержал майор.

— Мне не хочется спорить, — сдался Геннадий, поняв, что так легко от них не отделаешься, и, как бы оправдываясь, добавил: — у меня просто нет времени для ваших следственных экспериментов. — Махнул рукой: — Ладно, присылайте свою племянницу. — Он черканул на листке бумаги адрес и время визита, протянул майору: — Как звать-то ее?

— Тоня, Антонина Назарова.

Разговор с милиционерами оставил у него неприятный осадок. Было такое чувство, что теперь за ним будут следить, вот-вот схватят и заставят во всем признаться. Захватив кейс, он вышел на улицу.

Джип, как всегда, завелся с пол-оборота. Геннадий выехал из гаража, стараясь не думать о неприятностях. Впереди у него был трудный день.

Не успел он войти в свой кабинет, как к нему ввалился его зам — Сенин Лев Георгиевич. Уселся напротив, закурил, загадочно взглянул на него и тихо спросил:

— Ты что, ничего не знаешь?

С Львом Сениным он был на дружеской ноге, позволял ему вот так, запросто, входить в свой кабинет в любое время по делу и без, просто поболтать о том о сем, критикнуть себя, даже ругнуть, если того заслуживал. Секрет в том, что Сенин был асом в своем деле, проработал в финансовой системе около тридцати лет, и, по существу основные официальные дела банка лежали на его плечах. Некоторые операции Геннадий выполнял лично сам, никого близко к ним не допускал. Сенин никогда не совал туда свой нос, и это тоже позволяло ему переступать иногда грань официальных отношений с шефом.

— Что ты имеешь в виду? — ответил Геннадий вопросом на вопрос, а у самого тревожно засосало под ложечкой.

— Агентура донесла о готовящейся у нас инспекции, — торжественно, негромко объявил Лев Георгиевич. Под «агентурой» он имел в виду свою жену, работавшую долгие годы в Центробанке. — Все хозяйство наше гудит от этой новости, а ты и ухом не ведешь.

— По-твоему, я должен был встать на голову, чтобы люди поняли, как я расстроен? — улыбнулся Геннадий.

— Во всяком случае, прийти сегодня пораньше, хотя бы вовремя, собрать коллектив и поддержать морально, — посоветовал Сенин.

— Вот ты это и сделай.

— Люди не поймут, — покачал он головой.

— Почему же? Ты мой заместитель. А раз так, то в мое отсутствие должен выполнять обязанности руководителя.

— Но ты же здесь?

— Сейчас уже убегаю. — Геннадий для убедительности взялся за свой кейс.

— Скажи хоть, действительно ли ожидается комиссия?

Геннадий развел руками:

— Впервые от тебя слышу.

— Тогда зачем устраивать собрание?

— Вот я и говорю, зачем?

— Да ну тебя. — Лев Георгиевич поднялся. Вдруг хлопнул себя по лбу: — Совсем забыл. Вкладчики наши что-то забеспокоились, валом валят, закрывая счета. Нехороший признак. Что будем делать?

Геннадий посерьезнел:

— Не выдавать. — И добавил: — Под любым предлогом.

— Этого делать нельзя, начнется паника. — Сенин снова сел и обеспокоенно посмотрел на Геннадия: — Что, так плохо?

— Ну не так чтобы очень, но паузу выдержать стоит, пока не накопим резервы.

— Ты не темни, я не мальчик, — обиделся Сенин, — говори толком, что происходит. Я не враг тебе, ты знаешь, не подведу, можешь мне довериться.

— Спасибо, Лев, — грустно поблагодарил Геннадий, — я никогда в тебе не сомневался, и, поверь, если на горизонте появятся тучки, то ты первым об этом узнаешь. Нашу банковскую систему сейчас лихорадит по всей стране, и мы не исключение. Табу на счета вкладчиков налагать мы не имеем права. Будем выплачивать понемногу. В то же время надо как можно громче трубить, что наш банк крепко стоит на ногах и будущее у нас светлое. Позаботься о хорошей рекламе, деньги на нее мы найдем, сколько надо. Я обеспечил надежный тыл, а это уже немало.

— Ты имеешь в виду Центробанк, Калганова?

Геннадий уловил в его глазах смешинки:

— Откуда тебе известно про Калганова?

— От жены, конечно, она же у него работает. От нее не ускользнуло, как печется он о твоих интересах.