— Можно на восток или на запад, а то и подальше, например во Львов, затем в Польшу. Со мной один поляк сидел, говорил, там полно русских. Неплохо устроились. Все «зеленые» решают. — Пан раскатисто рассмеялся, потом мечтательно произнес: — Эх, пожрать бы сейчас…

— Пошли на кухню, — пригласил Антон, — кажется, Роман что-то оставил.

Они выпили, закусили, Антон предложил Пану кровать, а сам устроился на диване, свернув куртку и положив ее под подушку. Не мог же он оставить ее в комнате с драгоценностями в кармане.

Ночью проснулся, будто кто-то толкнул его в плечо. Первое, что почувствовал, — куртки под подушкой нет. Вскочил с дивана, кинулся в комнату, где спал Пан, включил свет. Тот, сгорбившись над столом, рассматривал камни. Вздрогнул, выпрямился, обернулся к нему:

— Откуда это у тебя? — Произнес тихо, с угрожающими нотками, словно Антон взял их у него.

— Не твое дело, положи на место, — шагнул он к столу.

Пан смахнул рукавом драгоценности в подставленную газету, быстро свернул ее в кулек и бросил на постель. Затем поднялся, загородив кровать спиной. В его руках сверкнул нож.

Антон трясся от негодования, готов был броситься на него, задушить. Так бы и сделал, если б не нож. Пан, не раздумывая, всадит его и уйдет с добычей. Антон взглянул под ноги. Дорожка! Он мигом присел и дернул ее что есть силы. Пан, стоявший на другом краю дорожки, не удержался, взмахнул руками и грохнулся на пол. Нож отлетел в сторону. Антон прыгнул на Пана, коленками уперся ему в грудь и принялся нещадно бить кулаком по лбу, пока глаза у того не закатились. Поднялся, ударил еще ногой по ребрам, как бы поставив точку. Оделся. Забрал с постели кулек, положил во внутренний карман куртки. Посмотрел на часы. Скоро рассвет. Какой уже сон после такой встряски. Но что с Паном делать? Антон не сомневался: как только он придет в себя, ему не поздоровится. Надо что-то предпринять. Негоже, если Роман застанет его здесь. Заглянул в сумку Пана. Изъял оттуда две тугие пачки долларов, каждую по двадцать пять тысяч. Кое-как втиснул в свободный карман своей куртки. Это в наказание за «подлянку», которую Пан ему устроил. Затем подхватил его за ноги, волоком перетащил из комнаты в коридор, к входной двери. Сумку с деньгами сунул ему под мышку. Набрал на кухне кружку холодной воды и выплеснул Пану в лицо. Тот очнулся, открыл глаза. Увидев склонившегося над ним Антона, ругнулся, попытался встать, но Антон придавил его ногой в грудь. Произнес тихо, с угрозой:

— Сейчас слиняешь отсюда, и не дай тебе бог еще раз встретиться на моей дорожке, убью. — Он открыл дверь, дождался, пока Пан, пошатываясь, выйдет из квартиры. Посмотрел в глазок. На лестничной площадке никого не было.

Пан, прижимая к себе сумку и ощупывая ее содержимое, уже спускался по лестнице. Пропажи он не заметил. Жалел, что не замочил Чалого и не прихватил его богатство. Так и не узнал, откуда оно у него. Сейф в банке был пуст, это он сам видел. Выходит, достал где-то после того, как ушел из банка. Ну что ж, придется смириться. Главное сейчас — достать паспорт и делать «ноги».

На улице светало. Звонить менту Назарову было вроде рановато. С другой стороны, можно опоздать. Как только он узнает о случившемся в банке, о паспорте можно будет забыть. Тоня расскажет ему все. Пан решил позвонить: будь, что будет.

Он набрал домашний номер Тони, вернее, ее дяди — Владимира Назарова. Голос был сонный, недовольный:

— Кто это в такую рань?

Пан назвал себя, извинился, сказал, что вынужден был позвонить. Получил, мол, телеграмму о смерти тетки, которая его воспитала, и теперь надо ему срочно лететь в Челябинск, где она живет. Однако без паспорта билет не продают.

— Деньги с собой? — зевнул в трубку Назаров.

— Давно приготовил.

— Ладно, заходи. — Назвал улицу, дом, квартиру.

Назаров ждал его. Впустил лишь за порог, приложил палец к губам:

— Потише ты, мои еще спят. — Паспорт держал в руках. Похвалился: — За один день сделали. — Не отдавал, пока не получил деньги, пересчитал их, потом кивнул: — Все правильно, как договаривались. — Неожиданно спросил: — Тоньку не видел?

— Вчера с ней разговаривал.

— На дежурстве, что ли? — удивился майор.

— Накануне, перед заступлением, — уточнил Пан.

— Смотри не балуй с ней, — предупредил Назаров, — она мне как дочь.

— Я знаю, Тоня говорила, у нас все по-серьезному, — успокоил его Пан.

Наконец, у него был свой паспорт. Теперь, не теряя времени, надо сматываться. И чем дальше, тем для него безопаснее. Самый предпочтительный из всех намечаемых ранее маршрутов, как ему казалось, это Москва — Львов. Он знал, что на Украину можно податься без всякой визы, по гражданскому паспорту. А оттуда нетрудно будет добраться до Польши. Там познакомится с русскими ребятами, они помогут устроиться, не получится — уедет в другую страну. Благо деньги у него есть, не пропадет.

На улице остановил такси.

— На Киевский, — бросил водителю, и, показав ему двадцатидолларовую бумажку, добавил: — С ветерком.

Роман сразу понял, что в квартире побывал Пан. По запаху «Примы». Из них троих тот один курил, как считал Роман, эту гадость. Да и нож увидел, валявшийся на полу, и два стакана на столе. А главное, разобранные постели на кровати и раскладушке.

— У нас, кажется, гость ночевал? — взглянул в упор на Антона.

— Приходил, — виновато опустил голову Антон. — А что я мог сделать? Подумал, поймают — хуже всем будет. Потом пожалел, что впустил в квартиру. Застукал я его, хотел меня очистить. Вышла драка. Он перышко пустил в ход. Я опередил. Врезал ему, он и вырубился. Я привел его в чувство, потом вытолкал за порог.

— Меня надо было подождать, а не устраивать в квартире разборку, — разозлился Роман. — А если бы на шум соседи милицию вызвали, представляешь последствия?

— Но ведь все обошлось?

— Не люблю самодеятельности. — Роман недовольно прошелся по комнате: — Куда он двинул, не знаешь?

— В разговоре намекнул, будто бы наметил себе маршрут Москва — Львов, оттуда, возможно, махнет в Польшу. Хвалился, что с такими бабками, как у него, все двери для него будут открыты.

— Без документов во Львов? — не поверил Роман.

— Он говорил, что достанет паспорт.

— Врет, — уверенно сказал Роман.

— Какой ему смысл? Он намекал на свои связи и на то, что сегодня утром все решится.

— На связи, говоришь, намекал… — задумался Роман. — А не родственник ли Антонины обещал ему помочь? Ну конечно, тот майор милиции, больше некому. Ох и сукин же сын этот Пан! Теперь далеко не уйдет. Мне уж холку намыли за то, что случилось. Я обещал вернуть и Пана, и деньги.

— А как же я? — напомнил о себе Антон. — Что со мной будет?

— С тобой все ясно. — Роман достал из кармана два паспорта: — Вот, возьми. Имя тебе оставили прежнее — Антон, фамилию дали другую — Ножкин.

— А где же фото взяли? — поинтересовался Антон, разглядывая себя на паспорте.

— Изъяли из твоего личного дела, когда ты еще в колонии был. А снимки жены и дочери сделали по фотографии, которую ты мне дал.

— Здорово! — не мог скрыть восхищения Антон и полез в карман за деньгами. — Сколько за эти дела я должен отстегнуть?

— Оставь, — задержал его руку Роман, — мой шеф остался тобой доволен, я тоже, поэтому мы, как говорят, квиты. Постарайся теперь так же чисто убраться отсюда. Дам тебе один адресок, недалеко от Барселоны, — он набросал несколько строк на листке бумаге и протянул Антону, — вот возьми. Там живет наш человек. Покажешь ему эту записку. Он поможет на первых порах с жильем и с работой. Дальше все будет зависеть от тебя. И учти, я тебя не знаю, никогда раньше не видел, никаких с тобой дел не имел. Кто помог тебе и Пану бежать из зоны, ты понятия не имеешь.

Антон согласно кивнул:

— Само собой, мог и не предупреждать.

— Это не помешает. Тебя и Пана ищут, фотографии ваши разосланы на посты ГАИ и в отделения милиции. Появляться тебе на улице опасно. Я послал своего человека к твоей жене. Он должен самолетом доставить ее и дочь прямо в аэропорт. Они будут тебя ждать в зале аэровокзала у информационного стенда. — Роман посмотрел на часы: — Они, наверное, уже там. Он протянул руку: — Ну, счастливо доехать до места. Я заказал такси. Машина стоит у подъезда. Поезжай. Надеюсь, скоро увидимся.