- Госпожа, - голос служанки прервал ее размышления, - от ворот явился охранник, он хочет что-то сообщить тебе.

   Вздрогнув, Ирина встала, оправила платье и вышла из атриума; Агнесса поспешила за ней. По дорожке, ведущей к купальне, прохаживался человек в мундире стражника, вооруженный лишь кинжалом - алебарду он, по всей видимости, оставил на посту.

   - Повелительница, - низко поклонившись, начал он. - Только что мы задержали у ворот какого-то чужестранца, подозрительно похожего на французского шпиона, и поскольку государя нет, решили сообщить тебе. Впрочем, он говорит, что знаком с твоими придворными дамами. - Стражник бросил суровый пристальный взгляд на Агнессу, которая в ответ вздернула подбородок и гордо выпрямилась. - Неплохое прикрытие для лазутчика, а? Прикажешь отвести его в темницу?

   - Нет. - Ирина нахмурилась. - Я желаю поговорить с ним и уверена, что ничего дурного он не замышляет. Как думаешь, явился бы он в открытую к главным воротам дворца, если б правда был шпионом? Ступай, и спасибо за бдительность. Агнесса, это наш вчерашний знакомый, - вполголоса обратилась она к подруге. - Скорее приведи его сюда, пока эти олухи не натворили еще больше глупостей.

   Агнесса коротко поклонилась и умчалась следом за стражником. Сорвав цветок хризантемы, Ирина стала медленно крошить его в пальцах, рассеянно наблюдая, как снежинки лепестков падают на дорожку. Ей не пришлось долго ждать: вскоре послышались голоса, между деревьями мелькнули белое платье Агнессы и черный плащ гостя, и Ирина пошла навстречу им, стараясь не выдать своего нетерпения слишком поспешными движениями.

   Жан был одет в черную суконную куртку и узкие черные штаны из тонкой кожи; наброшенный на его плечи плащ тоже был черного цвета. Когда юноша подошел ближе, Ирина заметила, что на груди куртки не было герба, какими по обыкновению украшали свою одежду французские и германские рыцари, которых ей доводилось видеть. Либо он был простолюдином, либо не хотел делать известным свое происхождение.

   - Рад видеть тебя, госпожа моя. - Юноша изящно поклонился, метнув на Ирину восхищенный взгляд из-под длинных ресниц и тут же опустив глаза.

   - Ты не только отважен, но и верен своему слову, - с улыбкой сказала царица. - Я слышала, у ворот дворца тебя едва не задержали.

   - Должно быть, я все же произвел благоприятное впечатление на охрану, - пошутил Жан. - Хотя один из стражников сказал, что доложит обо мне самой царице. Вернулся он очень скоро, и милая госпожа Агнесса с ним вместе, после чего меня тут же оставили в покое. Так кому я обязан тем, что вижу вас обеих - доброте царицы или своей счастливой звезде, вовремя приведшей госпожу Агнессу мне на выручку?

   - Видимо, тебе действительно повезло.

   - У меня не хватит духу просить аудиенции у царицы, да это было бы и неуместно. Она, вероятно, все же приказала бы бросить меня в застенок - на всякий случай.

   Ирина усмехнулась. Юноша принимал ее за придворную даму из окружения царицы, что позволяло ему держаться просто, не испытывая неловкости или страха.

   - Тебя устроит наше общество? - поинтересовалась она.

   - Но ведь именно к вам я и пришел, - удивился Жан. - Должен сказать, что, любуясь вашей красотой, я как-то позабыл, что в этой стране вообще есть другие женщины.

   - Кто научил тебя так льстить, господин рыцарь? - зардевшись, спросила Агнесса.

   - Это не лесть, а истинная правда. Не могу ничего сказать о вашей царице, но готов признать, что она хороша собой, если она хоть немного похожа на любую из вас.

   - Какие опасные слова, - тихо засмеялась Ирина. - Но мне кажется, мы можем поговорить о чем-нибудь менее опасном за обедом. Агнесса, попроси Даро приготовить стол на террасе.

   Девушка укоризненно вздохнула, с обожанием посмотрела на гостя и умчалась по дорожке к дворцу. Ирина чувствовала, что Жан не знает, с чего начать разговор, и невольно забавлялась его смущением; он был так не похож на заносчивых высокородных юнцов из окружения Иоанниса, сыплющих пошлыми любезностями и громогласно похваляющихся собственными доблестями.

   - Ты действительно рыцарь французского войска? - поинтересовалась она. - Если так, почему ты не сопровождаешь своего сюзерена? Я думала, что рыцари всегда следуют за своим императором. Может быть, ты дезертир?

   - Я не участвую в этой войне, - помедлив, сказал юноша, - хотя когда-то принадлежал к рыцарскому ордену.

   - Рыцарский орден? Что это?

   - Знатные мужчины, которые посвящают себя служению богу и людям, поселяясь в крепостях и проводя время в служении, учении и молитвах. Есть братья-монахи, есть воины, есть целители. Мы живем по уставу и имеем небесного покровителя по соизволению римского папы. Я был рыцарем госпиталя святого апостола Иоанна.

   - Ты не похож на монаха. - Ирина удивленно подняла брови.

   - Я и не говорил, что я монах. Я... возможно, мне суждено было им стать, но судьба судила иначе.

   - Ты хорошо говоришь по-гречески.

   - Я знаю этот язык, правда, немного хуже, чем латынь. Большинство прочитанных мной книг написаны именно на греческом.

   Юный француз все больше изумлял Ирину. По ее мнению, чтение было уделом книжников, предсказателей, торговцев и священников. Мало кто из придворных Иоанниса мог написать собственное имя, а среди воинов знание грамоты считалось позором. "Рука мужчины может держать либо меч, либо перо, - посмеиваясь, говорил Иоаннис. - Не удивительно, что все книжные черви - трусы и слабаки". Жан не был ни трусом, ни слабаком, и читал на нескольких языках, что делало его в глазах царицы почти неземным существом.

   - Если ты не участвуешь в войне, то что же привело тебя в Тырново? Нынче не самые безопасные времена для путешествий.

   Юноша помолчал.

   - Мои собратья-рыцари выступили в поход против вашего царя задолго до того, как я покинул крепость. Тридцать рыцарей, сотня простых воинов и дюжина лекарей, чтобы ухаживать за ранеными. В алых куртках и плащах они выехали из крепостных ворот, и лишь трое из них вернулись через полгода, чтобы принести весть о разгроме армии...

   - Ты сказал, что не пошел с ними. Почему?

   - Я не мог. - Ирина поняла, что больше он не скажет. - Теперь я пришел в эти края, чтобы разыскать кое-кого, кто был мне дорог.

   - Вот как? Может быть, я могу помочь в твоих поисках?

   Жан остановился и пристально посмотрел на нее, лицо его выражало нерешительность и сомнение.

   - Ты можешь мне сказать. Я имею большие возможности и определенные связи в городе...

   - Я не хотел бы, чтобы о моих поисках стало известно слишком многим. Тебе незачем беспокоиться об этом. Когда я уехал из Маргата...

   Он замер, не договорив, и, глядя на дорожку, улыбнулся.

   - А вот и госпожа Агнесса!

   - Ты должен рассказать мне! - шепотом потребовала Ирина, коснувшись его руки. - Обещаю, никто, кроме меня, ничего не узнает...

   Жан обернулся к ней, и в его взгляде не было колебаний.

   - Да, возможно. - Он вновь с улыбкой повернулся к Агнессе, почти поравнявшейся с ними.

   - Обед подан, - весело сообщила девушка. - Наверное, господин рыцарь проголодался?

   - Как волк, - пошутил Жан, и они поднялись по мраморным ступеням на широкую террасу, опоясывающую западную стену дворца. Под портиком, поддерживаемым тонкими резными колоннами, в тенистой прохладе, был накрыт стол: суп, жареная оленина с пшеничной кашей, рыба под овощным соусом, свежий хлеб, вино и холодная медовуха.

   Жан поблагодарил хозяек и принялся за еду, однако сразу отказался от вина и хмельного меда, попросив принести обычной воды. Почти тут же на него обрушился шквал расспросов Агнессы, которой было интересно буквально все: откуда он родом, далеко ли ехать до Франции, холодные ли там зимы, что носят знатные девушки в Блуа и в Шампани, почему рыцари не пьют вино, как прочие мужчины, видел ли Жан Константинополь и нового императора. Жан отвечал охотно, поддерживая светскую беседу, но темные глаза его то и дело задерживались на лице Ирины; та больше молчала, позволяя Агнессе болтать без умолку.