— Уважаемые болельщики! Сейчас произойдет небывалая в мире встреча между командой «Ни уха, ни хвоста» и командой марсиан-великанов!… Итак, разыграем ворота и подачу!

Клоун быстро оторвал от своего синего пиджака белую пуговицу и протянул обе руки вперед со сжатыми кулаками.

Бульдог — капитан команды — решил, что в руке у клоуна сахар, и, подпрыгнув, схватил пастью весь правый кулак. Затем, рыча, выплюнул пуговицу и грубо облаял клоуна.

— Чего тут долго раздумывать? — воскликнул Непоседа. — Вперед, братцы, сразимся!

— Что ты… — протянул было Мякиш, но деревянный упрямец так ткнул его кулаком в бок, что Мякиш покатился как шар.

Непоседа схватил друзей за руки и потащил их на футбольное поле. Игрушечная команда заняла западные ворота и расположила силы так: Мякиш стал в воротах, Нетак — на защиту, а Непоседа, конечно, стал нападающим.

Игру можно было начать в любую минуту, судьябульдог свистел не переставая, потому что сирена была вделана прямо в намордник.

Население города, в котором жил Петя, состояло из одних болельщиков футбола, чего за другими городами не замечалось.

Еще не начался матч, а в проходы цирка потоками валили люди. По городу с быстротой молнии пронесся слух, что в цирке происходит футбольная встреча с командой марсиан-великанов.

К цирку, визжа тормозами, подкатывали машины, толпы болельщиков запрудили улицы. Директору пришлось вызвать конную милицию, чтобы спасти стены цирка от бешеного напора публики. Он потирал руки и приговаривал:

— Неслыханный успех! Колоссальные сборы! Аншлаг! — и выдавал кассиршам новые билетные книжки.

А жители города все прибывали. Тысячи не проникших в цирк стояли под репродукторами и слушали репортаж о футболе, который вел главный клоун.

Матч длился уже десять минут, а счет все еще не был открыт. Подтянув трусы, бульдоги бросались на ворота противника, но Нетак умело держал защиту, а Непоседа ловко уводил мяч и гнал его подальше от своих ворот. Нелегкая это была работа для игрушечных человечков. Мяч был кожаный, плотный, чуть побольше самих игроков. Чтобы покатить его вперед, Нетаку и Непоседе нужно было разогнаться и весом всего тела бить по мячу. Мякиш, который хоть и зевал без конца, не прозевал ни одного мяча. Он то и дело сплющивался от ударов, принимал разные формы, но быстро приходил в себя.

Борьба с каждой минутой обострялась. Бульдоги вели нечестную игру: они огрызались и хватали зубами противников. Особенно был страшен полосатый бульдог из нападающих. Одного глаза у него недоставало (он был потерян в драке), но другой глаз, существующий, был страшнее двух волчьих. Зеленый и круглый, он метал свирепые молнии. Взгляд его был равносилен укусу.

Этот футболист и привязался к Непоседе. Он все время наступал ему на пятки и норовил подставить лапу. Клыки его то и дело касались спины железного игрока.

Непоседа терпел сколько мог, а потом решился на самую крайность. «Глупый пес! Наверное, никогда не пробовал железа», — подумал он и круто остановился.

В тот же миг спина его оказалась в собачьей пасти, Раздался звон и хруст. На опилки упали два белых клыка. Цирк огласился диким воем. Обхватив лапами морду, бульдог катался по арене. Судья свистел и лаял. Игра приостановилась. На поле выехала карета «скорой помощи», запряженная двумя белыми шпицами, и увезла пострадавшего.

Теперь, не выпуская инициативы из своих ног, команда Непоседы успешно нападала на ворота противника.

Под куполом цирка сотрясал свою тюрьму Петя. Ящик угрожающе раскачивался над ареной. В это время в одной из лож появился новый болельщик, какойто плотный мужчина. Не успев сесть на стул, он начал кричать:

— Так их, родименьких!… В коробочку их, в коробочку!…

Болельщик так прыгал, что чуть не вывалился из ложи. Спасибо, соседи успели схватить за ноги.

Непоседа, Мякиш и Нетак повернули головы на крик и замерли. Лицо нового болельщика показалось им знакомым.

— Да это же Петин папа! — воскликнул Непоседа и сел от неожиданности на опилки.

Сомнений быть не могло: папа был копией своего портрета, который висел над Петиной кроватью.

Сидя взаперти под куполом, Петя болел, ящик ходил ходуном и каждую минуту мог сорваться.

Петя, конечно, тоже увидел папу и от этого почувствовал во рту вкус манной каши. Однако о последствиях возможной встречи он не подумал, потому что игра увлекла его целиком.

Минутой растерянности воспользовались бульдоги. Они перехватили мяч, и отнять его теперь, казалось, было невозможно. Но в эту минуту какой-то болельщик, чтобы поднять дух собачьей команды, швырнул на поле сосиску. Бульдоги, забыв про мяч, организованно набросились на нее, и вся команда, с капитаном и судьей во главе, превратилась в рычащий и лающий клубок. Пока клоун разнимал бесхвостых футболистов, Непоседа под ликующие крики болельщиков забил один за другим десять голов. Он забивал мяч в ворота, сам выкатывал его и снова забивал. Наконец от сосиски ничего не осталось, и бульдоги, подкрепившись, с новыми силами начали атаковать игрушечных футболистов.

Положение с каждой минутой становилось все опаснее. Во-первых, судья был бульдогом и явно подыгрывал своей команде; во-вторых, нашим друзьям все время били штрафные из-за рук, которыми Непоседа и Нетак задевали мяч. Бульдогам штрафных присудить нельзя было, потому что поди разберись, где у собаки руки, а где ноги. У них сплошные лапы. Можно было бы, скажем, засчитать хвост, но и того у них не было: хвосты и уши были у них обрублены еще в щенячьем возрасте. Отсюда и получила команда свое название «Ни уха, ни хвоста».

Папа в ложе бушевал как вулкан; мамы рядом не было, и он мог позволить себе что угодно. Возмущенный поведением судьи, он первый закричал:

— Судью с поля!…

В публике его поддержали:

— С поля!…

Ряды собачьей команды дрогнули и пришли в замешательство.

Счет начал быстро расти в пользу нашей команды. Игра могла закончиться для бульдогов всухую, если бы не Нетак. Все ему казалось неправильным, потому что ничего не делалось наоборот. Он терпел, пока мог, но на последней минуте игры повернулся лицом к собственным воротам и забил в них подряд три мяча. Мякиш, конечно, прозевал на этот раз все три удара.

Матч закончился со счетом 20:3 в пользу нашей команды. Под бурные аплодисменты зрителей и троекратный туш оркестра клоун вручил победителям новенький красный футбольный мяч.

Ящик под куполом застонал. Непоседа, Мякиш и Нетак ухватили мяч за шнурок и побежали с арены.

— Скорей, скорей! — торопил Непоседа.

— А Пе-етя? — спросил Мякиш.

Конечно, покинуть цирк они не могли: под куполом в ящике висел Петя, а в ложе сидел его папа. Пришлось вернуться в зал и снова залезть под кресло первого ряда.

Теперь на манеже шла подготовка к выступлению фокусника Клеопарди. Униформисты вытаскивали на манеж длинные ящики, клетки, всякие столики, несли пилы, пики и сабли. Потом выкатили большой ковер, и когда его развернули, то внутри оказался клоун. Он встал, отряхнулся, раскланялся на две стороны и объявил:

— Выступает знаменитый фокусник-иллюзионист Клеопарди!

Сказал и исчез, как сквозь землю провалился. Публика зааплодировала первому чуду фокусника, и на манеж под звуки турецкого марша вышел сам Клеопарди. На нем был широкий пестрый халат, на голове — голубая чалма с драгоценным камнем, а шел он, скрестив на груди руки и опустив глаза. Ни дать ни взять — чародей и волшебник!

За Клеопарди шла его свита. Свита состояла из лилипутов и женщин. Лилипуты несли зажженные факелы, а женщины просто шли на носочках и улыбались.

Музыка заиграла быстрей, и чародей Клеопарди приступил к работе. Он безжалостно распиливал женщин, упакованных в длинные ящики, и вынимал их оттуда целыми и невредимыми. Глотал куриные яйца, после чего из его рукавов и карманов вылетали утки и голуби. Но ошеломил он публику аттракционом, которого никто не мог ожидать.