- Но мы даже не устали! - заявила Скуталу.

   - Может я спою вам колыбельную?

   Это не помогло...

   ***

   - Тетя, что произошло? Тебя не было на ужине, - вошла в покои богини дня взволнованная Каденс и через мгновение застыла, увидев стоящую на ковре статую. - Твайлайт? Что с ней? Она жива? Я бы, конечно, почувствовала, если бы она умерла...

   - Успокойся, ничего опасного, - прервала её Селестия. - Просто слегка окаменела, это не смертельно.

   - Она оправится?

   - Окаменение от кокатриса не держится на пони больше двух-трех недель, наша магия мешает. Учитывая, насколько Твайлайт - сильный маг, я бы предположила, что она пробудет камнем четыре-пять дней.

   - Но ты же можешь расколдовать её раньше? - взволнованно сказала богиня любви.

   - Могу, конечно, - ответила белая аликорнесса. - Даже несколькими способами. Можно взять зебриканское зелье, есть у них и такое, есть заклинание Камень-В-Плоть, можно, в конце концов, просто снести магию кокатриса голой мощью, но это немного опасно для Твайлайт. А можно немного помочь ей и она справится сама. Так, отойди к дверям.

   Осмотрев комнату и убедившись, что Каденс отошла, Селестия сдвинула горшок с цветами поближе к стене, после чего склонилась над Твалайт и коснулась её рога своим, мягко светящимся от какого-то ещё не сформировавшегося заклинания. Мгновение ничего не происходило, а потом широко распахнутые глаза окаменевшей единорожки начали светиться, её подняло в воздух и в комнате запахло озоном, засверкали подобные лиловым молниям потоки бесконтрольной магии, но обе аликорнессы даже не поморщились, а у стен молнии просто почему-то угасали. Каменная корка, покрывшая Твайлайт с треском осыпалась.

   Селестия сделала шаг вперед, положив переднее копыто на плечо бушующему вулкану неконтролируемой магии, что представляла собой сейчас Твайлайт, и через мгновение все стихло.

   - Это было очень рискованно, - неодобрительно сказала Каденс. - Бесконтрольное выплеск всей магии в теле, включая ту, что сплетена с жизненной силой, это очень опасно...

   - Магия крови всегда опасна. Но в данном случае, в обществе двух аликорнов, способных это остановить, риска не было. Трайлайт придется плотно поесть и отлежаться денек перед возвращением в Понивилль, но это мелочь.

   - Что случилось? - сказала только прекратившая мотать головой лиловая единорожка. - Я помню куриную голову с красными глазами, а потом неожиданно обнаруживаю себя посреди магического шторма...

   - Это была не курица, а кокатрис, так что ты окаменела, - ответила Селестия. - Я нашла тебя, принесла в замок и спровоцировала магический всплеск, чтобы твоя магия сломала окаменение.

   - Кокатрис, - вздохнула единорожка. - Деформированный гибрид курицы с драконом... Из какого, вообще, кошмара вылезла эта тварь?

   - Вижу, ты пришла в себя после окаменения, Твайли, раз уж тебя интересует происхождение монстра, который на тебя напал, - улыбнулась Каденс.

   - Если ты о конкретном кокатрисе, то вылез он из куста, в котором обедал. Он недавно удачно поохотился и, похоже, решил защитить свою добычу от тебя, - ответила Селестия. - А если ты о кокатрисах вообще, то ты угадала, первые кокатрисы действительно вылезли из кошмара. Точнее, их вытащила оттуда Луна.

   - Но зачем ей это понадобилось? И кому могло такое присниться? - спросила единорожка.

   - Что касается зачем, то причину их создания ты уже видела и изгоняла из Понивилля совсем недавно, - ответила богиня солнца.

   - Луна создала кокатрисов, чтобы регулировать численность параспрайтов! Ну конечно, они же могут одним взглядом окаменить рой любого размера, ведь параспрайты постоянно крутятся, ища, чего бы съесть и все рано или поздно посмотрят в глаза кокатрису! А каменные параспрайты не едят, не размножаются и не являются едой для своих живых сородичей!

   - Именно так, Твайлайт, - подтвердила Селестия. - Что же касается того, кому кокатрисы приснились, то это довольно печальная история. Вскоре после поражения Дискорда, когда мир стал немного более стабильным, рои параспрайтов, чью численность ранее регулировали разнообразные катаклизмы, хлынули из лесов, болот и джунглей в поисках, чего бы съесть, чтобы размножиться. И нам с сестрой пришлось их останавливать. К сожалению, полностью уничтожить параспрайтов, не выжигая леса дотла, что тоже было плохим решением, было невозможно. Собственно, параспрайты чуть не уничтожили первые робкие попытки моих маленьких пони осесть на одном месте, заняться земледелием и выращивать себе пищу самим. Мы с сестрой неустанно искали решение, когда произошла трагедия - на одну из деревень напали драконы. Я их нашла и покарала, но мертвых это не вернуло.

   - Выжившие были? - спросила Каденс.

   - Были. Несколько взрослых и часть жеребят выжили. Приютов, тогда, сама понимаешь, не было, их и сейчас на весь Кантерлот три штуки. Да и не нужны они в большом количестве - мы не грифоны и драконы, осиротевших жеребят обычно разбираем в семьи довольно охотно и быстро. Вот и с жителями сожженной деревни так стало - взрослые присоединились к другим табунам, а жеребята успешно нашли себе новые семьи. Так получилось, что один из этих жеребят попал к семейству, которое одомашнило несколько кур ради их яиц, тогда пони уже узнали, как выпечь лепешку из зерен. Естественно, драконье нападение и неожиданное сиротство оставило свои следы, так что однажды ночью жеребенку приснился какой-то дракон с куриной головой и зубастым клювом, под ужасным взглядом которого несчастный застыл и только мелко дрожал. Тут в его кошмар вошла сестра, чтобы помочь, и помогла, вот только зверя из его кошмара забрала с собой, сочтя зубастого куродракона с парализующим взглядом интересным. И, главное, для того, чтобы охотиться на пони птицеящер куриных размеров был откровенно мелковат, зато жевать насекомых - самое то. Причем паралич массовый, так что накроет весь рой, а с учетом того, как являвшиеся нашей головной болью параспрайты крутятся по сторонам, ища, чем бы закусить, они всем роем посмотрят в глаза своей гибели. Но паралича было все-таки мало против параспрайтов, парализованных сородичей они и сами могут съесть, так что он был заменен окаменением, после чего первый кокатрис был выдернут из сна в реальность. Драконы камни едят, вот и кокатрис эту особенность унаследовал. С той поры они живут в лесах, окаменяют параспрайтов и почти не беспокоят наших маленьких пони, благо окаменение от взгляда кокатриса для пони не превышает трех недель даже если ничего не делать. И в эти три недели каменный пони находится в безопасности от других хищников.

   - А сам кокатрис не причинит вреда окаменевшему пони? Если его зубы могут разгрызть каменного параспрайта, то они могут повредить и пони, - заметила Каденс.

   - Теоретически, да. Но на практике кокатрисы не считают нас едой, мы просто слишком большие. Самое больше, что грозит пони - обнаружить после превращения из камня в плоть, что ему отгрызли кончик хвоста, но это поправимо при помощи ножниц. В конце концов, мы не грифоны, в большей части хвоста у нас только волосы.

   ***

   Ей следовало догадаться, что так будет, когда на предложение подпевать колыбельной обращенное к Свитти Белль, остальные начали предусмотрительно затыкать уши. Нет, пела младшая сестра Рарити неплохо, мелодично, но громко. Очень громко. Настолько громко, что её подруги после первого куплета спрятались под одеялом, так как затыкание ушей копытами не помогло.

   Впрочем, все когда-нибудь заканчивается, закончилась и очень громкая колыбельная.

   - Будь тише, успокойся! Пора идти в кровать! - допела наконец юная единорожка и в комнате воцарилась тишина.

   Если, конечно, не считать раздающегося с улицы гомона разбуженных пением Свитти Белль кур. И, увы, на кур жеребята обратили внимание.

   - А это что? - заинтересованно спросила Скуталу.

   Стоит ли удивляться, что когда несчастная Флаттершай посмотрела на них, в кровати уже никого не было.