А что делают другие государства, пока все это происходит?

Во всем мире государства видели дефляцию, то есть что цена товаров и услуг шла вниз. Заработки, стоимость транспорта, телекоммуникаций и цены на продукцию падали. Так как естественная реакция в условиях дефляции — снижение ставок и сохранение их на низком уровне, они обеспечивают высокий уровень ликвидности, то есть количества денег, пропускаемых через систему. А так как ставки остаются низкими, люди предпочитают тратить, а не держать деньги на малопроцентных банковских счетах, и это, естественно, означает, что в экономику вливаются все новые деньги.

Некоторые склонны забывать ключевую роль коммерческого банка. Он существует не для того, чтобы копить деньги и хранить их на депозите, его цель — давать деньги в долг и делать на этом прибыль. Однако чем больше денег у банков, тем больше они вынуждены давать и тем дальше им приходится искать заемщиков (позднее они об этом пожалеют).

На первый взгляд приятно сидеть на куче денег; беда только в том, что все эти новые деньги должны были найти для себя дом. Вот и нашли.

Для начала выросло потребление (например, люди чаще брали отпуск и покупали больше потребительских товаров — в одних США потребление выросло примерно с 65% ВВП до 72% за последние десять лет) и спрос на активы (машины, дома и другие предметы, которые можно купить по кредиту). Поскольку стоимость активов выросла (благодаря спросу), так же вырос залог, под который можно было брать кредит.

Но чем больше денег наводняло систему и чем больше они стремились найти для себя новые выходы, тем больше спрос на активы обгонял предложение. В конце концов в Нью-Йорке в конкретный момент времени есть лишь ограниченное количество домов, да и материальным активам (например, машинам) требуется время, чтобы сойти с производственной линии. Деньги должны были найти себе новый дом. Вот когда родилась настоящая финансовая инженерия.

К 2000 году финансовые институты оказались на перепутье. Люди и фонды с избытком денежных средств отчаянно искали новые места для инвестиций. За последние десять лет доступных денег стало так много, что практически все традиционные активы были уже заняты. Руководители фондов умоляли банки вводить изменения и создавать новые пути для инвестиций.

Банки, стараясь не потерять клиентуру, вынуждены были найти выход, и как можно быстрее. Менеджеры по денежным операциям — те, кто управляет пенсионными фондами, хедж-фондами, фондами прямых инвестиций и банками, — живут и умрут за доходы, которые они создают. Бонусы по итогам года просто исчисляются из расчета того, сколько человек принес фирме. Итак, подумали банки, что бы еще такое предложить этим менеджерам, во что они еще не инвестировали?

Ответ нашелся в областях, от которых инвесторы и банки десятилетиями шарахались, как от чумы, — и что примечательнее всего, в секторе (американского) жилищного рынка, называемого субстандартным.

Так уж сложилось, что последнее, куда бы взглянули инвесторы в поисках прибыли, — это кредиты для тех, у кого либо низкий кредитный рейтинг, либо вообще ничего нет, то есть для тех, кто, вероятнее всего, не сможет расплатиться с долгом. Но когда нововведения в виде перекомпоновки стандартных финансовых инструментов, например акций и облигаций, прижились, банковский сектор волшебным образом преобразил плохих должников в приемлемые инвестиции. Довольны были все: у пенсионных фондов появились новые активы для инвестиций, с помощью нововведения банки удовлетворили клиентский спрос и заработали бонусы, а у многих людей появилась возможность приобрести собственный дом (так как те, кому раньше отказали бы в ипотеке, впервые смогли ее получить). Денежная волна развивала скорость. В соответствии с государственной жилищной политикой США.

Разложение банковской системы

В наши дни у любой страны, богатой или бедной, независимой или находящейся под контролем иностранного правительства, есть Центральный банк, который обязан следить за ее финансовым здоровьем и регулировать его.

Именно Центральный банк отвечает за сохранение стабильности национальной валюты и денежные резервы. В этом смысле центральные банки контролируют источники и скорость обращения денег. На количество денег в системе влияют два фактора: объем денежной массы и скорость денежного обращения. Денежную массу определяет Центральный банк. Он управляет денежной массой, поднимая и опуская ставки. В США, как и в других странах, он действует через операции на открытом рынке: Федеральный резерв покупает или продает ценные бумаги на рынке, чтобы уменьшить или увеличить количество денег в системе.

Исторически скорость обращения денежной массы контролировали коммерческие, трастовые, сберегательные банки (эти учреждения, которые также называются ссудно-сберегательными ассоциациями, принимают сберегательные вклады, из которых выдают ипотечные займы) и т. д. В системе частичного банковского резервирования, при которой банк обязан держать только часть депозита (в соответствии с нормой обязательного резерва), а остальное может отдать в качестве кредитов, это приводит к тому, что общая сумма займов в несколько раз превышает первоначальные вклады. Например, если вы положили 100 долларов на свой расчетный счет или счет текущих операций, ваш банк может заработать 1000 долларов на кредитах коммерческим компаниям и отдельным лицам. Эти компании внесут часть денег на свои корпоративные счета, таким образом банк получит возможность давать кредиты, во много раз превышающие эти вклады. Доступность кредитов повышает скорость обращения денег, и чем быстрее деньги движутся в системе, тем больше доступных денег в целом.

Кроме того, на Центральном банке лежит (или лежала) обязанность надзирать за финансовыми институтами, чтобы они не шли на безрассудства или мошенничества, и у банка есть достаточно законных прав своевременно принимать меры, если это происходит. Вместе с комиссией по ценным бумагам и биржам (и другими аналогичными регуляторными органами) центральные банки являются своего рода финансовой полицией.

Центральные банки осуществляют контроль над банковской системой тремя способами.

Во-первых, с помощью процентной ставки: они непосредственно устанавливают (краткосрочную) ставку, которая, в свою очередь, влияет на рыночные ставки по долгосрочным депозитам и кредитам. Во-вторых, они используют операции на открытом рынке (покупка и продажа облигаций на рынке), чтобы регулировать количество денег, обращающихся в экономике страны. За счет покупки облигаций они могут увеличить сумму денег в обращении, за счет продажи — уменьшить. В-третьих, они устанавливают нормы обязательных резервов, то есть количество денег, которые банки обязаны откладывать в Центральный банк.

Поднимая и опуская ставки, покупая и продавая облигации и увеличивая или уменьшая нормы обязательных резервов, центральные банки могут влиять на количество денежной массы, выпущенной банками в широкую экономику в виде кредитов. В конечном итоге каждый из этих инструментов (по отдельности или вместе) предназначен для того, чтобы помочь центральным банкам исполнять свою основную роль, то есть управлять, контролировать и бороться с инфляционными или дефляционными нагрузками. Инфляция превратилась в навязчивую идею центробанков и политиков, так что, кажется, вытеснила все остальные обязанности. Весь мир сошел с ума на контроле за инфляцией (то есть на том, как удержать темпы инфляции в строгих рамках). Ученые, исследователи и советники потратили невесть сколько времени, стараясь разработать оптимальные меры борьбы с инфляцией.

Фактически за более чем одиннадцатилетнее пребывание Гордона Брауна в должности канцлера казначейства (министра финансов) сдерживание инфляции на низком уровне стало критерием, по которому он судит о своем (и общебританском) экономическом успехе, обещая, что «мы никогда не вернемся в прежний цикл бумов и спадов». Фиксация на инфляции стала так сильна, что если бы ей когда-нибудь удалось пробить оборону, Банк Англии должен был опубликовать открытое письмо и подробнейшим образом объяснить, почему и как он не смог выполнить свою задачу. Тем временем по ту сторону океана, подобно тому, как Фукуяма предсказал конец истории, председатель Федерального резерва Алан Гринспен предсказывал мир без инфляции и предупреждал о рисках дефляции. По его мнению, в новой глобализованной эпохе, характеризующейся постоянным расширением рабочей силы (по мере того как сотни миллионов китайских и индийских работников вступают в строй), опасность заключается в том, что, поскольку и заработки, и цены на товары будут снижаться, дефляционное давление займет место инфляционного в роли ключевого фактора дестабилизации.