— Жидкий спрут будет активизирован, посевы перестанут бомбардировать Землю, и власти Измаила Кински, власти Всемирного Банка придет конец!

Куравский сидел напротив, и, увидев его печальные глаза, Филипп вдруг замолк.

— Марса больше нет, — сказал ученый. — Он теперь, как Фаэтон, — новый пояс астероидов. Измаил Кински не пожалел красной планеты. Официально считается, что это в интересах землян. Объявлено, что мы просто очистили строительную площадку, теперь вопрос лишь в средствах на строительство. Их, конечно, пока нет и в ближайшую тысячу лет не предвидится. Но взгляд в будущее, историческая перспектива… Ты думаешь, почему я здесь, в тюрьме?

«Так вот что имела в виду Инк, когда сказала, что хочет разделить участь своего народа, — подумал Филипп. — Она хотела вернуться на Марс не для того, чтобы спасти свою жизнь. Она хотела вернуться туда, чтобы умереть».

— Значит, все? — спросил он и посмотрел на Куравского. — Все мои старания были напрасны?

— Не совсем так, — возразил молодой ученый. — Существует еще один вариант восстановления фильтров. Секрет скрыт в подвалах Всемирного Банка. У Измаила Кински давно уже было готово оборудование. Но он им не воспользовался.

— Почему? — спросил Филипп.

— Потому что, если бы. семена перестали падать, Всемирный Банк потерял бы всю свою власть! А он не хочет ее терять! Он сам вышел из семени, ты же знаешь. Вся власть его держится лишь на войне с посевами.

— Но что мы можем сделать? — простонал Филипп Костелюк. — Что мы можем сделать, сидя здесь, на Луне, когда Марс уже разрушен, а аппаратура, если она и существует на самом деле, сокрыта глубоко в подвалах Всемирного Банка? Как нам выбраться отсюда? Как попасть на Землю? Как пробраться туда, в эти проклятые подвалы?

На сей раз Куравский ответил не сразу. Несколько минут он сидел молча и только потом сказал:

— Я знаю, как попасть на Землю. Это можно устроить. Не такая уж и проблема. Мы доберемся до этих подвалов и запустим солнечные фильтры! Не будет семян. Не будет инвалидов. Не будет дурацких законов, отсекающих человеческие руки и ноги. Не будет падения интеллектуального уровня и вонючих черных квадратов вместо зеркал!.. — Голос его звучал восторженно, звонко, на весь тюремный застенок. — Не будет подземных городов! Не будет искусственных солнц! Не будет ничего!

Оказалось, что для подготовки к побегу нужны еще два человека. Но не просто два человека, а две женщины. И не просто женщины, а фанатично преданные. Куравский подробно изучил все службы тюрьмы, весь график охраны и коммуникации между службами. Он даже нарисовал мелом на стене келлера план. Куравский соединил тремя чертами три крестика. Потом нарисовал стрелочками маршрут побега. Он ударил мелом по стене и объяснил:

— Смотри, Филипп, это две опорные точки: столовая и кабинет Фримана. Если мы проникнем туда, то сможем и бежать. Одна из женщин должна работать в столовой и заранее подготовить морозильную камеру для побега, здесь годится любая баба, умеющая готовить, только бы преданная была, со второй женщиной посложнее, она должна втереться в секретариат. Только в сейфе Виктора Фримана есть процессоры «ПТ» и там же лежит несколько пространственных трансформаторов, отнятых при неудачном побеге… Без всего этого побег не состоится.

— Верно, — согласился Филипп. — В столовую на работу мужчин не берут, в секретариат тоже не берут. — Он немножко подумал и спросил неуверенно: — Жениться мне опять, что ли?

— А что, вариант! — оживился Куравский. — Неплохая мысль. Женись! Ты же артезианец, ты в Ахана веруешь, ты можешь и двух взять, закон не будет против.

Потерявший всех своих жен, Филипп Костелюк вовсе не хотел заводить новых. Он рассчитывал провести в трауре хотя бы год — полтора, но жажда свободы была сильнее любви к потерянным близким.

Браки в лунной тюрьме были довольно редки. Только у одного из сорока человек, проживающих в одной камере с Филиппом, была жена. Все мечтали, конечно, обзавестись семьей, и никто не мог. Не хватало денег.

По закону заключенный, желающий вступить в брак, должен был обратиться в специальное брачное агентство, находящееся при секретариате тюрьмы.

Все остальное бесплатно: и свадьба, и угощение, и даже поздравление начальства, но услуги брачной конторы были так дороги, что редкая женщина могла обратиться туда. За последние тридцать лет в лунной тюрьме было зарегистрировано всего семь браков. Шесть из них оплачены с женской стороны и только один с мужской.

Помог случай: умер один из тюремных долгожителей, старик медвежатник. Он оказался сокамерником Ивана Куравского. Не одну ночь эти двое провели в обсуждении принципов устройства всевозможных современных сейфов и систем банковской защиты. Старик привязался к Ивану и завещал ему все, что накопил за сорок четыре года, проведенных в тюрьме. Раньше за работу платили втрое больше, сумма огромная, но на оплату услуг брачного агентства денег все равно не хватало.

Пришлось почти полгода откладывать, отказывая себе во всем.

Когда сумма была собрана, Филипп передал своему коридорному надзирателю листок с прошением.

Прошение было рассмотрено в течение недели: тщательно проверялось физическое состояние заключенного, а также происхождение денег. Но все было чисто.

Официально жена считалась приобретенной в складчину на деньги друга, которые тот в свою очередь получил по наследству, и Филиппу позволили обратиться в брачное агентство при секретариате.

Выбор богатый. Ему представили список из девяти тысяч заключенных женщин. Увы, вместо фотографий все те же пахучие черные квадратики, а даты рождения не указаны. По правилам выбор нужно было сделать за один раз, иначе пришлось бы платить всю сумму снова.

Сначала он выбрал женщину по запаху. От черного квадратика почти не пахло. А это значило, что женщина, во-первых, не старуха — от любой старухи, так или иначе, пахнет, во-вторых, не блатная — эти поливали себя чем угодно, только бы произвести шокирующий эффект.

Филипп уже хотел объявить о своем выборе, но взгляд, скользнувший по списку дальше, вдруг зацепился за что-то знакомое.

Девушку звали Гузель. Фамилия отсутствовала. Осуждена по статье 33-98-бис. Филипп Костелюк знал, что означает эта статья. Уклонение от депортации. Пожизненное заключение. На Луне находится с июня 2143 года. Без сомнения, это была девушка того несчастного танкиста.

Девушка произошла из зерна. Она укрывалась от депортации. Все сходится. Ее нашли, патруль ворвался в московскую квартиру и произвел арест. Несчастный парень, узнав об этом, пустил себе пулю в лоб на глазах Филиппа и, уже мертвый, упал с одного из московских столбов. Ошибка была маловероятна.

«Какая же она теперь? — подумал Филипп. — Должно быть, на ней сказались годы лунного заключения? Пусть она не так уж и свежа, но я хоть точно знаю, с кем буду иметь дело. К тому же она, по всему похоже, красавица. По крайней мере, была ею десять лет назад».

Свадьба прошла как во сне. После подписания всех документов и заполнения анкеты, где в графе «Религия» Филипп подчеркнул «Артезианство», на него надели пустолазный костюм и вывели на поверхность Луны.

В тюрьме не поощряли даже простое общение до брака. Ни словом, он не смог обменяться со своей невестой. Конечно, в наушниках должна была идти трансляция, но шутник-конвоир отключил радио в скафандре Филиппа.

Оказалось, что за скалой в полукилометре от табачной оранжереи находится настоящая молельная башня. Откуда взялась здесь молельная башня, оставалось только гадать. Может быть, эта священная башня прилетела из космоса, а может быть, была построена на сбережения заключенных артезианцев.

Молельная башня среди каменного паноптикума, возникшего из семян, неслышимый голос жреца, стоящего за выпуклым толстым стеклом.

Завораживающе медленно двигалась белая лента в стеклянной трубе транспортера. Сильно задирая голову, Филипп смотрел на верхнюю площадку башни. Жрец беззвучно изо всех сил открывал рот, и можно было понять каждое слово.