Иногда я видела себя, выходящую мне навстречу из глубины мерцающих зеркал, из глубины магического кристалла, где я и множество моих двойников блуждали уже целую вечность. Тонкие золотоволосые девушки - то в длинном белом платье, то в лёгкой воинской броне, то в древнеегипетском наряде... Иногда я не сразу узнавала себя. Моих многочисленных двойников, идущих мне навстречу, словно Ка, что встречает покойного у входа в царство мёртвых. Но я не могу умереть. Я старше сфинкса, спящего в пустыне Терры. Я видела всё, но уже почти всё забыла. Наверное, скоро я забуду всё... Нет, только не Терри. Мне больно её видеть, но забыть её я не могу! Она то и дело возникала на разных гранях кристалла, упорно вырывая меня из состояния блаженства. Терри в голубом хитоне, Терри в костюме рыцаря с грифоном на груди. Терри в нелепом египетском платье среди песчаных холмов. А чаще всего - возле каменного сфинкса, между лапами которого зияет вход в погребальное святилище. Там была моя статуя. Иногда она ярко светилась. Потому я и возвращалась туда... Нет, я возвращалась из-за Терри, но остаться там не могла, потому что я нигде не могла остаться в полном смысле этого слова. Я скользила, переходя с грани на грань, а этих граней были мириады, и я знала, что моё путешествие не закончиться никогда. Мне не следовало покидать Аид. Только он и связывал меня с миром смертных. Они все рано или поздно спускаются туда, и там мы с ней могли бы быть вместе. Неужели мне суждено быть вечным очарованным странником, постепенно забывающим, кто он и откуда?

Нам с ней надо было уйти, когда та дверь открылась в Огненный мир. В мир вулканов, прозрачных разноцветных камней и золотых деревьев. Туда, где воины дружат с прекрасными разумными львами. Говорят, там много опасностей. Ну а где их нет? Если тебе кажется, что ты наконец-то нашёл рай, он непременно окажется иллюзией...

Я снова оказалась в маленьком святилище перед дверью с рельефом, и она открылась. Да, это был тот чудесный мир. И Терри была рядом. Мы взялись за руки и пошли по тропе среди полупрозрачных камней, вдоль которой росли цветы с плотными, словно бы сделанными из воска лепестками. Одни были огромные - крупнее подсолнухов, другие обычных размеров, не больше, чем розы на кустах возле моего замка... Да это и есть розы. Прекрасные белые розы, растущие среди цветных камней вдоль тропы, ведущей к моему замку. Я уже вижу его вдали - за рощей деревьев-фонтанов, вижу, как яркие радуги играют в струях чистой воды. Терри больше не боится роз. Сейчас я подарю ей одну из них. Я срываю цветок, но его белые лепестки вдруг чернеют и съёживаются. Вокруг темнеет, а рука Терри так сжимает моё запястье, что я чувствую боль. Странно, я ведь уже так давно не чувствовала физической боли. Я хочу заговорить с Терри и обнаруживаю, что рядом со мной не она. Прекрасное лицо в обрамлении пышных чёрных волос внушает мне ужас. Терри тоже прекрасна. Иногда она напоминает мне демона с картин одного русского художника. Она напоминает демона, но теперь, глядя на стоящее рядом существо, я понимаю: одно дело - человек, похожий на демона, другое - настоящий демон. Тёмное божество, близость и созерцание которого повергает в ужас, а прикосновение причиняет жгучую боль.

- Как ты посмела? - его голос тоже причинял боль. Странный голос - мелодичный, чарующий и пугающий. Он вроде бы звучал негромко, но при этом оглушал.

О чём он? Это существо в ярости из-за того, что я сорвала в его саду цветок? Но я же думала, что это мой сад... Сияющий яркими красками мир исчез, и меня окружила тьма. Бедняжка Персефона[22]... Зачем она сорвала этот цветок? Тут же разверзлась земля, и она оказалась в Аиде, во власти царя мёртвых...

- Откуда у тебя этот браслет?

Демон понизил голос, который теперь напоминал глухое рычание какого-то очень крупного, страшного зверя. А боль в руке усилилась и стала распространяться по всему телу. Когда она стала невыносимой, я стиснула зубы, чтобы не закричать. Я не видела, но ясно представляла себе, как огромная молекула из мириадов соединённых звёздными нитями атомов сжимается. Всё этим атомы по бесчисленным лучам-дорожкам устремились к центру - ко мне. Мириады атомов превращались в один, пронзая меня нестерпимой болью. Я вдруг поняла, что чувствую своё тело, как когда-то - несколько дней или целую вечность назад. Теряя сознание, я видела, как тонет во мраке прекрасное бледное лицо с чёрными глазами, в которые лучше не смотреть. Иначе превратишься в камень, а это ещё хуже, чем миллионами призраков носиться по вселенной...

Когда я открыла глаза, тьма немного рассеялась. Я лежала на чём-то напоминающем мех, чувствуя, как он приятно щекочет мои руки и плечи, а вокруг меня скользили тени. Я пыталась понять, на кого похожи эти колеблющиеся в тусклом свете фигуры. Кажется, на людей. А где сами люди? Наверное, их здесь нет. Только тени. Я в царстве мёртвых. Теперь уже по-настоящему... Но я же снова чувствую своё тело. Я вновь обрела плоть. Меня что, и правда похитил Аид? Интересно, а я смогу теперь, как Персефона, жить и в его царстве, и на земле? Он будет отпускать меня на землю? А если да, то насколько? Персефону отпускали на две трети года. Не так уж и плохо.

Я села и огляделась. Я не могла понять, каковы размеры комнаты, в которой я оказалась. Я могла более или менее ясно разглядеть лишь своё застланное чёрной шкурой ложе и каменные плиты пола вокруг него - шестиугольные, покрытые узорами и трещинами. Слабый свет поникал сюда сквозь высокую готическую арку слева от меня. Вскоре стало ещё светлее, потому что в синем небе появился яркий нежно-голубой диск. Совершенно неожиданно. Засиял в вышине, словно закинутый туда неким таинственным дискоболом. Что это? Луна или здешнее солнце? Ночное солнце, видимое лишь в подземном царстве. Оно осветило всё вокруг волшебным светом. Теперь я видела тончайшую резьбу на оконной арке, рельефы на стенах, фигуры чудовищ, украшающих огромный камин или что-то на него похожее. В просторной комнате было несколько резных стульев с высокими спинками и громоздкое кресло, инкрустированное драгоценными камнями - в основном синими и лиловыми, которые переливались в лунном (наверное, всё-таки лунном) свете так, что я не могла отвести глаз от этой игры глубоких и мягких цветов. Они сияли всё ярче и ярче, как будто чувствовали приближение хозяина дома, и я не особенно удивилась, когда он появился. При этом я всё же испугалась. Хоть я и ждала его появления, он всё равно умудрился возникнуть передо мной внезапно. Я уже потом обнаружила, что за колонной, из-за которой он вышел, находится дверь.

Сказать, что он был красив, - это всё равно как сказать, что Леонардо да Винчи хорошо рисовал. И я недаром при виде этого существа вспомнила Леонардо, создававшего лики, глядя на которые, люди до сих пор не могут разгадать тайну их притягательной силы. Только этот бледный лик, окружённый тёмным пламенем волос, больше пугал, чем притягивал. Особенно глаза. Две бездны, в глубине которых мерцали звёзды. Наверное, лунные блики, отражаясь в его зрачках, постепенно превращаются в маленькие звёзды, а он может погасить их или заставить сиять так, что они всё вокруг себя сожгут. Наверное, нельзя смотреть в эти глаза, на этот лик. Но я смотрела, не в силах отвести взгляд от этого существа, словно сотканного из лунного света и тьмы. Следом за ним в зал бесшумно впорхнули тени. Они тут же окружили моё ложе, протягивая ко мне когтистые чёрные руки. Я поняла, что эти тени не совсем бесплотны, просто их тела состоят из материи, похожей на эфир. Тёмный эфир. От живых теней исходили волны энергии, пробирающей меня насквозь. Чёрные лица со смутными чертами ежесекундно кривлялись и изменялись, словно резиновые маски, которые мнут и растягивают чьи-то невидимые руки. Сперва эти существа показались мне безглазыми, но вскоре там, где у людей глаза, у этих тварей стали вспыхивать белые огоньки, разгоравшиеся всё ярче и ярче.

- Вот теперь они увидели тебя, а не просто учуяли, - засмеялся хозяин. У меня мурашки пошли по спине от его смеха, который распадался на множество колокольчиков, звучащих то в унисон, то вразнобой.