Все человеческое общество построено на лживой вежливости. Саша был лишь шестеренкой в этом глобальном механизме. Он не гнушался скрывать свои истинные чувства и эмоции, если ему нужно было что-то от человека. Как, например, в этом случае. В такие моменты он вдруг вспоминал свое хорошее воспитание: в ход шли только взвешенные, красивые слова, к лицу намертво прилипала фальшивая улыбка.

- Если вы не против, мы уже пойдем, а то, как говориться, время - деньги! Особенно в нашем деле.

- Хорошо, мальчики, берегите себя! - напутствовала их она.

И они отправились. Сначала на метро доехали до центра, где отправились пешком искать свое коммерческое счастье. По дороге, Саша не преминул уточнить у Гены одну деталь, касательно субботней оргии:

- Слушай, ты же вроде ее в резинке поимел, разве нет? Я помню, ты еще ходил у Дубадуя презики одалживал.

- Так-то оно так, Саша, но когда дошло до дела, мне как-то сразу стало в падло его одевать. Показалось, что пока буду возиться, так еще хер упадет. Ну знаешь, как это бывает?

- Нет, - подло соврал Дятлов.

- Но без резинки оно круче в сто раз, не так ли?

- Само собой! - подтвердил Дятлов. - Главное, чтобы потом хуй не отпал.

- Это как? - с настоящим испугом уточнил Гена.

- Ну есть такая болезнь венерическая, не помню точно как называется, когда хуй нахуй отпадает!

- "Хуй нахуй"? Жутко как-то звучит!

- А ты думал?

Оба заржали. При этом у обоих смех был слегка нервным. Оно и не мудрено: кто захочет, чтобы у него хер отпал? Вопрос, безусловно, риторический.

Вечер быстро сменился ночью, а ночь оказалась довольно плодотворной, но при этом без "приключений". Приятели встретили рассвет, болтая о всякой херне, сидя на лавочке в парке Шевченко. "Совсем скоро!" - подумал Саша. Им начинало овладевать эмоциональное возбуждение. Не было даже намека на сонливость. Оставалось каких-то несколько часов до рокового момента. Нужно было еще заехать домой. Душ, переодевание, завтрак. Стандартные процедуры. Ребята дошли до "Театральной", дождались, пока она откроется и уже довольно скоро вернулись на Святошино. Совершив все необходимые приготовления, они уже в пол седьмого вышли из дома, в виду того, что Саша сегодня решил прийти в филиал пораньше.

"Неизвестно, когда Бочкин появится там. Нужно поговорить с ним до того, как Жирон скормит ему свои гнилые байки!" - сказал Саше его внутренний голос. Ребята шли быстрым, бодрым шагом. Природа, тем временем, угощала их прохладным утренним ветром. Саша слегка дрожал, и убеждал себя, что это исключительно из-за холода. Первыми прибывшими в филиал в тот день они, тем не менее, не были: подходя к зданию, Саша отчетливо разглядел Миху, который с задумчивым видом курил, стоя у дороги. Его обычное деловое одеяние дополнял ярко-красный галстук.

"Еще не знает, какой мастерский подьеб его ожидает" - ликовал про себя Дятлов.

- Доброе утро! - поздоровался Саша, с улыбкой протягивая руку своему врагу.

- И тебе, Саньок! - ответил Жирон, пожимая ее. Его рукопожатие было вялым и влажным. Мерзкое ощущение. - Ты, я вижу, тоже сегодня решил пораньше прийти.

- Конечно - сегодня ведь такой день! - воскликнул Саша.

"Главное не засмеяться".

- Сигарету будешь? - великодушно поинтересовался Миха, достав из кармана пачку.

- Ты же знаешь: я не курю.

- А я буду! - не погнушался воспользоваться щедростью Жирона Гена.

- Я вижу, ты приоделся, - сказал Саша, трогая галстук Михи.

- Ага - решил быть при параде в такой момент.

Они постаяли там еще какое-то время. Говорили на общие темы, пока Гена и Миха курили. Сашу, тем временем, не отпускало легкое волнение. То и дело накатывала небольшая дрожь, сердцебиение участилось, в ладонях слегка покалывало. Такого с ним раньше никогда не было. Мерзкое ощущение. "Это все ебаная слабость! Успокойся! Ты спокоен! Ты спокоен!". Мысленное самовнушение, увы, ни хера не помогало. "Ну почему же мне так холодно?! Нужно было надеть что-то поверх рубашки! Надо предложить им пойти внутрь - там тепло! Хотя нет - это все ебаная слабость! Нужно подождать, пока они докурят".

А они, как назло, все курили и курили. Саше показалось, что прошла целая вечность, прежде чем они зашли в помещение. Холод отступил, но не заметная постороннему глазу дрожь осталась. Равно как и учащенный пульс, также, как и мерзкое покалывание в ладонях. В добавок, Саша ощутил, что начал слегка потеть. Его буквально распирало от ожидания. "Сейчас в эту дверь зайдет Бочкин и все решиться! Ну же! Где ты? Ты же сказал, что будешь утром, тупой мудила!".

Но Бочкина пока не было. Уже стали собираться подопечные Саши, а магистр все еще отсутствовал. "Может случилось чего?" - мозговал Дятлов. Миха, покамест, стоял по правую руку от него и с самодовольным видом предвкушал свой скорый триумф. В пол восьмого в филиал уже пришли почти все киевские ЮСОНСовцы. Многие с любопытством поглядывали на Миху. Мамонт, та вообще пилила его взглядом на множество мелких кусочков.

- Ладно, Саньок, ты говорил, что вы в половину восьмого начинаете колбасить, так что можешь приступать, - сказал Жирон, глядя на свои наручные часы.

- Еще не все на месте просто...- стал отнекиваться Дятлов.

Жирон потемнел:

- Ну значит они блядь опоздали и будут за это жестоко наказаны! Начинай, я сказал! - уже более грубо приказал он.

Эта фраза и хамский тон Михи не остались без внимания Сашиных ребят. Как по щелчку, разговоры в офисе прекратились и наступила кромешная тишина. Все уставились на Сашу. У одних лица выражали просто удивление, у других - откровенный ахуй. Гена нахмурился. Рома слегка ухмылялся краем рта. Мамонт, казалось, сейчас кинется и растерзает московского ассистента. Им никогда до этого не доводилась видеть, чтобы кто-то так смел говорить с их лидером. Даже недавнее поведение Полевого в какой-то степени было не таким вызывающим. В комнате воцарилось мощнейшее напряжение. Саше хотелось либо забить Жирона до смерти, либо провалится сквозь землю. Неизвестно, что было бы дальше, если бы в этот самый момент в комнату не зашел Лёня Бочкин.

Крепкого телосложения, широкий в плечах и слегка полноватый, он был старше любого в этой комнате. Не так давно, когда Саша был еще в Москве, сотрудники поздравляли Бочкина с пятидесятилетием. Его волосы успели посидеть. Сквозь линзы очков смотрели умные светло-серые глаза. Его взгляд сразу стал изучать обстановку и остановился на том месте, где стояли Саша и Миха.

- Лёня?! - удивился Жирон. - Вот так сюрприз! Решил воочию оценить наши успехи?

- Да, - сухо ответил Бочкин, не мигая смотря Михе в глаза. Лицо магистра не выдавало никаких эмоций.

Жирон, понял, что что-то пошло не так и в течении последующих нескольких секунд его мимика продемонстрировала целый букет движений: брови нахмурились, глаза бросили молниеносный боковой злобный взгляд на Сашу, вернулись вместе с бровями в исходное положение, рот искривился в лицемерной улыбке и громко произнес:

- Ребята! Прошу любить и жаловать - наш магистр, Лёня Бочкин!

Раздались средней мощности аплодисменты.

- Спасибо за представления, Миха, - все так же сухо сказал Бочкин. - Спасибо за приветствие, ребята, - добавил он, обращаясь ко всем собравшимся. - Со мной мы разобрались. А теперь скажите мне: кто этот человек? - спросил он, сделав жест рукой в сторону Жирона.

Для публики этот вопрос оказался не из простых.

- Не знаем! Без понятия! - доносилось из толпы.

- Я знаю, знаю: он наш коллега из Москвы! - вставил свои пять копеек Вова Дубадуй.

- Он мудак! - прокричала Мамонт под всеобщий смех.

Лицо Михи постепенно становилось похоже на большой, сочный помидор. Он посмотрел на Сашу так, будто тот был виноват во всех глобальных проблемах человечества.

- Стоп! - прокричал Бочкин. - Хватит! Теперь скажите, пожалуйста, кто вот этот парень? - показал он на Сашу.