В итоге, случилось то, чего он так боялся - она заплакала. Саша ненавидел, когда люди плакали, ибо считал это иррациональной формой поведения. При этом за месяцы, проведенные с Кристиной, он наловчился мастерски ее утешать. Достаточно было приторным голосом пускать в ротацию фразы, наподобие "ой ты моя маленькая", "Кристина, солнце, все будет хорошо", при этом методично поглаживая ее - и дело было в шляпе! Так было и на этот раз - довольно быстро дурачка успокоилась. Конечно, не так быстро, как Саша кончал, но все же довольно быстро.

Он собирался использовать эту поездку, как возможность немного отдохнуть от Кристины, поэтому настоял на том, чтобы она осталась в Москве. В качестве аргумента, почему она не может поехать с ним, он использовал "недопустимость того, что бы она не закончила пятый курс своего института".

- А если я переведусь на заочку? - стала цепляться за соломинку она.

- Никакой заочки! - отрезал Саша. - Ты должна получить полноценное образование! Даже не спорь по этому поводу!

- Я тогда буду приезжать к тебе на выходные!

- Нет, не надо. У нас вся жизнь впереди, а сейчас ты будешь меня отвлекать. Это будет очень ответственная поездка, мне необходимо будет быть максимально сконцентрированным.

Пришлось также навешать ей лапши на уши, что на этом киевском супер-задании он пробудет максимум два месяца, после чего его успехи по достоинству оценит московское руководство, и назначит его на крутую руководящую должность в Третьем Риме. Хотел бы он, чтобы все действительно было так легко и быстро, как секс с Кристиной, но рассказывая всю эту чушь маленькой глупышке, Саша отлично осознавал, что в Киеве он будет крутится минимум до Нового года. И хорошо если только до следующего.

Пока Саша лежал с Кристиной под боком и думал об этом, он внезапно ощутил какое-то плохое предчувствие. На мгновение, вся эта затея показалась эму какой-то дурацкой, не нужной. Но лишь на мгновение. "Поздно отступать - Рубикон перейден", - подумал парень и залился сладким дневным сном.

Гость столицы

На душе наступило долгожданное облегчение. Колеса поезда отбивали свой усыпляющий ритм, играя дуэтом с каплями дождя бегущими по стеклу. Кристина, которая героически поперлась его провожать, осталась далеко позади вместе со своими дебильными слезами и сюсюканьями, которые всегда так бесили Сашу. На перроне ему было ужасно неловко: казалось, будто весь вокзал глазеет на то, как эта идиотка предпринимает последнюю попытку отговорить его от поездки. "Наивная дура! - подумал Саша, - хоть отдохну от нее немного! Спустя полгода она, наверное, будет раздражать меня меньше...Хотя нет - также".

Далее парень подумал о том, что в Киеве надо будет поскорее найти какую-нибудь пизду - временный заменитель Кристины. Думать же о том, что Кристина будет ему изменять, пока он в командировке, было просто смешно. С той же вероятностью Санчо Панса мог хладнокровно убить Дона Кихота. "И ты Санчо?!". Представив себе это во всей красе (жестокую смерть Дона Кихота, а не то, как кто-то ебет Кристину), он не сдержал смеха. Это привлекло внимание его единственного соседа по купе - средних лет, интеллигентного с виду усатого дядьку, с которым они еще не успели познакомится. Усач недоумевающее глянул на Сашу. Было видно, что ему неймется спросить, над чем смеется незнакомец, но его рыцарское воспитание не позволяло ему этого сделать.

- Я просто представил, как Санчо Панса режет Дона Кихота.

По лицу усача было видно, как человеческий процессор медленно обрабатывает запрос.

- Читали "Дона Кихота"? - спросил Саша.

- А этого, по зарубежной литературе...

- Ага, его. Помните, там у него еще слуга такой был - Санчо Панса?

- Я уже давно, в школе читал. Ну то есть не читал, ну в смысле читал, но только начало, не в полном объеме, а в хрестоматии...

Не нужно было быть экспертом в физиогномике, чтобы понять, что этому клоуну стыдно, за то, что он прохалявил этот момент в школе. Как же Сашу бесили такие!

- Суть в том, что Санчо Панса был безмерно предан Дону Кихоту, - пояснил Саша, - ну то есть реально предан до опупения. Как предан вам например...Кто для вас самый преданный человек?

Для усача этот вопрос оказался весьма каверзным.

- Ммм...Мама, - ответил он спустя полминуты раздумья.

- Ну вот, представьте себе, что Санчо Панса предан Дону Кихоту, как ваша мама вам. Представили?

- Ммм...ну не знаю, по-моему, представил.

- Ну вот, теперь понимаете юмор?

Усача передернуло.

- Что с вами? - спросил Саша.

- Я представил, как моя мама ударила меня ножом. Нет, знаете - это совсем не смешно, - почти сердито ответил он.

- Ладно, проехали. Просто мы слишком долго это обсуждаем - это убило весь юмор.

- Слушайте...ммм...а почему вы вообще стали об этом думать, - усач, судя по всему понял, что любопытство для него важнее воспитания.

- Да так, поток мыслей...

Ну не рассказывать же ему про Кристину, в самом деле.

- Странный вы человек..., - сказал окончательно утративший чувство меры усатый говнюк.

Это заявление изрядно взбесило парня.

- Слышь ты, "нормальный человек", - злобно бросил Саша, - пизду под носом побрей!

Видимо усача довольно давно так жестоко не унижали. Он молча сидел, глаза непонимающе смотрели на Сашу. Прошло уже около минуты, а он все сидел и смотрел. Саша уже было решил, что усач вовсе ничего ему не ответит, когда тот, видимо собрав всю свою волю в кулак, спокойно сказал:

- У меня есть нос, под ним растут усы. Усы носили Ленин, Сталин, Петр Первый, Фредди Меркури, многие великие люди. А пизда...это то, что у тебя вместо рта.

Сашу окутала волна лютой ярости. Всеми силами он стал сдерживать ее, молниеносно подумав о том, что если сейчас переборщит, то будет вместо Киева ему уголовное дело.

- Нет, ошибаешься, пизда у тебя, и у нее как раз начались месячные!

С этими словами, Саша сделал прямой точный удар в нос усатому соседу. Как и было рассчитано, кровь хлынула вниз, прямо на усы собеседнику. Саше доводилось как-то видеть месячные у Кристины. Было действительно похоже. Саша зашелся в приступе смеха, который многие назвали бы мерзким. В ответ усач абсолютно спокойно потянулся в боковой карман своего пиджака. Воображение Саши почему-то немедленно нарисовало пистолет, тело все напряглось, готовое к рывку. Но из кармана показался лишь обычный носовой платок. Тщательно вытерев лицо, усач покинул купе.

"Наверное пошел с горя топится в туалете" - злорадно подумал Саша.

Через некоторое время усач вернулся с проводником, который глядел на Сашу тяжелым, осуждающим взглядом.

"Сейчас попробует мне мораль читать" - подумал парень.

Но эти двое не сказали ему ни слова. Усач поднял свою, судя по всему уже бывшую койку, достал свой чемодан и, не опустив койку в исходное положение, двинулся обратно к выходу.

- Слышишь, тебя опускать койку обратно не учили? - Саша почему-то считал, что это обязательно надо сказать.

Усач и проводник переглянулись. Усач последний раз посмотрел на Сашу, и произнес:

- Я не знаю кто ты, откуда, куда едешь. Я надеюсь больше никогда тебя не увидеть. Но помни одно: поменяйся, или тебе воздастся.