— Свозить тебя к лекарю?

— Не дождетесь! — рявкнула я фразу из любимого анекдота. И мы отправились домой.

У входа в гостиницу распатланная, красная Робин набросилась на дворфа с кулаками.

— Ты что творишь?! — орала она, глотая слова. — Ты где ее таскаешь? Ей отдыхать надо и зелья пить. Два уже пропустила! Анаид уже в стражу побежал, мы полгорода на уши подняли! Дурак!

Фервор стоял, опустив руки, и краснел. Это заметно было даже сквозь бороду.

Промямлил:

— Прости.

И ушел.

— Робин! — выкрикнула я. — Ты что себе позволяешь?

— Мы перепугались. С плесенью облом, отресались, а вас в гостинице нет… Просто жесть с квестами, только перо вдове отдала.

Она потянула меня в дом. Парни, извещенные в чате, пришли тоже. А Фервора не было.

Не вернулся он и утром. Зато друг за другом объявились Аннабел, рыцарь знания, и почтальон.

Противная дама сообщила, что за общение с учеными внесен залог в сорок золотых. Потому на плесень можно забить и они готовы оказать госпоже Боудикке, то есть мне, любую посильную помощь.

Отделавшись от настырной и приторно сладкой Ли, я приняла посылку от почтальона. Внутри были налядвенники и кираса — в комплект к перчаткам и сапогам. И короткое письмо:

«Меня все гнали и обижали до сих пор. И только ты отнеслась по-человечески. Спасибо. У меня еще никогда не было такого друга, как ты».

Я нагрузила посылкой Манула и привела в банк, где плюш обивок пах пылью и пылинки медленно плавали в солнечных лучах. Сняла перчатки, присев на банкетку, стянула сапоги. И сразу почувствовала на плечах тяжесть цвайхандера. И слабость. К хорошему быстро привыкаешь…

— Ты зачем…

— В банк положи.

Манул обнял меня за плечи:

— Он вернется.

— Я так не думаю.

И отвернулась, скрывая слезы.