– Мистер, неважно выглядите, – покачав головой, сказал ему таксист.

– Да, – беззвучно ответил Тони.

– Мой вам совет – примите аспирин и полежите сегодня в постели.

– Обязательно.

Тони было безразлично собственное состояние, раз запакованная в целлофан Книга лежала у него на коленях.

Он забрался к себе в номер, лег на диван, не выпуская Книгу из рук, и заснул. Во сне он изнемогал от желания. Все тело плавилось в сладострастной истоме. Член стоял торчком. Он был таким большим, что Тони едва мог обхватить его обеими руками. От одного прикосновения в нем взорвалась вспышка боли и наслаждения. Он проснулся и бросился в ванную.

Не было времени закрыть дверь. Он срывал с себя одежду, не обращая внимания на треснувшие швы. Змейка на джинсах отлетела с мясом. Тони бросился в пустую ванную, не думая, что со стороны выглядит, как маньяк. Он яростно мастурбировал, чувствуя, что с каждым движением пальцев багровая мгла все плотнее окружает его.

Тони очнулся от стука собственных зубов. Он открыл глаза и тут же с ужасом закрыл их. Ему показалось, что он все еще находится в кошмарном сне. Покачнувшись, Тони больно ударился локтем о холодную стенку ванной и на этот раз уверился в своем пробуждении. Тони осматривался кругом, и глаза его выкатывались из орбит, рот раскрывался, грозя выпустить наружу истошный вопль. Чтоб не закричать, Тони вцепился зубами в мясо на предплечье. Боль была адской. Челюсти судорожно стиснулись и сжимались все сильнее. Все вокруг: кафель, зеркало, даже потолок было забрызгано кровью. Ванна была залита ею. Потеки засохли на стенках, на дне загустевшая кровь собралась лужицами. Тони увидел, что он с ног до головы перемазан кровью. Высохнув, она стянула кожу. Кровяная корка трескалась при каждом движении. Тони разжал зубы. Он почувствовал боль и жжение в обеих руках. На тыльной стороне от предплечий до самых запястий все было испещрено глубокими порезами. Они раскрылись, точно безгубые рты, полные черной кровью. Тони стало нехорошо. Он вполне мог умереть от потери крови. Он хотел немедленно выбраться из ванной. Тони встал, спустил одну ногу на пол и наткнулся на что-то холодное. Непонятно почему у него в голове мелькнула мысль о скорпионе. Тони взвизгнул и отдернул ногу. Это была всего-навсего безопасная бритва, тоже выпачканная в крови. Тони затрясло. Он прижал руки ко рту, тело его спазматически дернулось. Обжегшая горло рвота фонтаном вырвалась изо рта и потекла между пальцами. Тони со стоном опустился на колени. Его рвало снова и снова. Желудок был пуст. Наружу извергалась прозрачная желчь. Она смешивалась с наполовину застывшей кровью, подергивалась краснотой. От ее горечи Тони почти терял сознание. Когда желчь кончилась, его начало выворачивать всухую. Тони дрожащей рукой дотянулся до крана и включил горячую воду. Постепенно рвотные позывы улеглись. Тони так ослабел, что с большим трудом добрался до бьющей из крана горячей струи. Она текла ему на руки и колени. Тони, закрыв глаза, пил воду до тех пор пока не почувствовал, что силы хотя бы отчасти вернулись к нему. Тогда он включил душ и направил его на стенки ванной. Вниз зазмеились темно-красные ручейки. Тони видел, что кроме крови на стенках засохла сперма. Помимо воли он отчетливо представлял все, что проделывал с собой в этой ванне. Он охотно не думал бы об этом, но воображение работало само собой. Ни одна деталь не была ей упущена, как залитая кровью бритва, так и штука для чистки засорившихся труб с гладкой и длинной ручкой. Тони знал, зачем они понадобились ему. Он дрочил тут, бесчисленное количество раз спуская на стенки ванной, но желание от этого не становилось меньше. Тони казалось, что он даже помнит это исступление, от которого заходилось стуком сердце и кружилась голова. Понятия грязи и непристойности утратили свой смысл, граница дозволенного растворилась. Не было разницы, чем удовлетворить это бешеное желание. Оно одно существовало в мире.

Тони мастурбировал, не переставая, но с каждым разом его желание становилось только острее. Тогда он взял эту штуку, воткнул себе и трахал себя одной рукой, а другой мастурбировал. А потом сходя с ума от невозможности потушить огонь вожделения, он схватил бритву и принялся полосовать себе руки.

Глубоко в горле раздался клокочущий звук. Тони снова едва не блеванул. Ведь бритва была безопасной. Фирма уверяла, что порезаться ею невозможно. Он должно быть, оттягивал себе кожу, чтоб ее захватило лезвие, раз за разом орудовал бритвой, сначала оставляя на коже маленькие надрезы, но они углублялись с каждым взмахом бритвы, пока из них не начинала течь кровь.

Тони порадовался, что в номере не было ножей. В отчаянии и бреду он вполне мог вспороть себе живот.

Кое-как смыв с себя кровь, Тони выбрался из ванной. В коридоре он споткнулся обо что-то. На полу лежала Книга. Должно быть, он выронил ее из рук, устремляясь в ванную. Тони зажмурился, вслепую подобрал Книгу и положил ее на полочку для ключей, прибитую возле двери.

Его не отпускало ужасное ощущение, что он попал в ловушку, и видимое спокойствие заурядного гостиничного номера служит лишь декорациями, по ту сторону которого разворачивается мрачное действо потусторонних сил, наметивших его в качестве цели и жертвы.

Тони, чувствуя пустоту в желудке, заставил себя заказать в номер обед и попросил принести аспирину. Дожидаясь официанта, он оделся, особенно позаботившись отыскать среди своих вещей рубашку с длинными рукавами. Официант явился очень быстро. Тони не пустил его дальше порога. Он поставил поднос с едой на столик, принял две таблетки аспирина, взял носовой платок и вернулся в ванную. Ему не хотелось заходить туда, но он должен был промыть свои раны. Шипя от боли, Тони аккуратно промакивал их смоченным в горячей воде носовым платком. Покончив с этим делом, он поспешно одеться. Ему было страшно смотреть на свои изуродованные руки. Он нехотя поел, потом плеснул в стакан сока, сходил к своей сумке и вернулся, сжимая в руке маленький флакончик. Там было снотворное, то самое, которое Тони дал Стефану. Его рецепт не афишировался. Оно усыпляло быстро, не давало побочных эффектов, исключало привыкание. Тони накапал себе в стакан двойную дозу, бросился на диван и заснул.

Когда он снова открыл глаза, в номере было темно. Наступила ночь. Никаких снов Тони не видел. Голова немного побаливала, и очень хотелось есть. Он встал, прошел к двери, где был выключатель, и зажег свет.

Тони повернул голову вбок, где в углу комнаты по какому-то капризу дизайнера очутилось высокое узкое зеркало. Тони взглянул в него и едва удержался от крика. В первый момент ему почудилось, что у его отражения нет глаз. Но их просто поглотили чудовищные синяки. Тони подошел к зеркалу вплотную. За последние сутки он измотался, как никогда в жизни. Что-то все-таки было не так с его глазами. Тони озабоченно вглядывался в собственное отражение. В каждом глазу от сузившегося зрачка до края радужки шли толстые ветвистые лучи. Они были гораздо ярче радужки и как будто сияли собственным светом. Цвет их был очень красив – ослепительно-голубой, но они выглядели болезненно, напоминая о тромбах и варикозных венах. Тони внимательно осмотрел свои глаза, оттягивая вниз нижние веки, но больше ничего странного не заметил.

Тони поежился, присел на диван и машинально взял кусочек хлеба, завалявшегося между грязными тарелками на неубранном с обеда столе. С ним определенно происходило нечто странное, даже угрожающее. Никакая обычная болезнь, даже самая тяжелая, не могла бы так воздействовать на него. Он уже не был прежним Тони. Он ощущал свою беззащитность и был до смерти напуган. Ему хотелось сесть в уголок, закрыть голову руками и плача, закричать: