О да, ему тоже это нравилось. Его член пульсировал в джинсах, пока он раздумывал над всеми грязными вещами, которые мог сделать с ней. Каждый мускул в его теле был наготове. Он мечтал об этом: обладать ей снова. Погрузиться в ее тело и никогда не покидать его.

- Распахни халатик. Дай мне увидеть каждый чертов дюйм твоего тела.

Ее губы напряглись и он понял, что она, несомненно, решила бросить ему вызов. Наконец, ее руки нашли пояс халата и распахнули его без намека на соблазнение. Если она рассчитывала, что это удержит его, то у него в запасе кое-что есть для нее.

Когда Джесса показала свое тело, Коул заметил произошедшие в нем изменения. На нем появилось больше изгибов. У нее было несколько растяжек и прямой шрам в нижней части живота.

- Мне делали кесарево сечение. Если это не нравится вам, то я могу одеться.

Она начала натягивать халат, но Коул оттолкнул ее руки.

- Ты прекрасна.

Все его тело отвечало ей. Каждая клетка внутри ощущалась так, будто возвращалась к жизни после долгого периода бездействия. Он находился на грани выживания с того момента, когда покинул ее. Просто существование. Сейчас он снова чувствовал себя живым. Эта женщина перед ним была всем. Джесса, его брат и сын, которого они произвели на свет. Если бы они остались одни во всем мире, он бы смирился с этим. Все остальное отошло бы на второй план. Нет больше вины. Нет сомнений. Больше никаких тайн. У него новое задание. Заставить Джессу полюбить его снова. А Коул Леннокс никогда не проваливал задания.

****

Джесса затаила дыхание. Он сказал, что она прекрасна, но она знала, что отличалась от той обнаженной девушки, какой он видел ее в последний раз. Ее грудь больше задорно не торчала. Ведь она кормила ребенка грудью почти три месяца. У нее остался шрам после операции и растяжки на теле. Она больше не была той совершенной девственницей, как прежде. Она стала женщиной, и носит отметины, доказывающие это.

Было ли это огромной ошибкой? Возможно, но это было ее ошибкой.

Она хотела Коула и Бурка. Она хотела почувствовать в последний раз, каково это - быть желанной. О, она не собиралась возвращаться к ним. Она не могла доверять им снова. Они могли бы изобразить чудесную перспективу, но она бы не посмела открыть свое сердце снова.

Все чего она хотела - сегодня. Может быть, несколько ночей. Немного поцелуев, ласк и воспоминаний, способных согреть ее, когда они уйдут. Возможно, она была идиоткой, но она не хотела никого, кроме них.

Они использовали ее, а она продолжала желать их. Это был ее последний шанс справиться со всем этим.

- Детка, ты чертовски великолепна.

Коул смотрел на нее.

- Твою мать. Я и не надеялся увидеть тебя такой еще раз.

Бурк выдохнул эти слова. Он стоял позади брата, его гнев, казалось, схлынул. Бурк жаждал схватки. Коул - нет. Он закрылся в себе. Стены, возведенные между ними, приводили Джессу в ярость. Но он все еще видел ее, понимал ее потребности. Сейчас только это было важным.

- Я еще не до конца сбросила вес после родов.

Сейчас она нервничала. Без злости, подпитывающей ее изнутри, она почувствовала уязвимость и беспокойство.

Взгляд Коула ожесточился.

- Больше ни единого оскорбительного слова в свой адрес. Ты великолепна, Джесса. Я никому не позволю оскорблять тебя, даже если это будешь ты сама.

Он говорил с ней именно тем глубоким и темным голосом, устанавливая свой контроль над ней. Это был богатый, источающий власть тон. Тон Бурка был полон соблазна, но когда Коул начинал разговаривать с ней своим тягучим рычанием, она не могла отказать ему.

- Положи руки за голову. Прошло много времени, и я хочу осмотреть тебя. Я хочу изучать твое тело снова и снова.

Джесса вздрогнула. Она всего лишь хотела заняться сексом, а он собирался растянуть это, продлить агонию. Взгляд в его решительное лицо подсказал ей, что он не примет отрицательного ответа. Она сама подтолкнула его, и теперь ей нужно было принять то, что он собирался дать ей.

О, конечно он будет прислушиваться к ней, но все равно сделает все по-своему. Если она хотела добиться того, чего хотела, ей нужно играть по правилам Коула. Это раздражало, но она также находила во всем этом странное ощущение надежности. Они с Бурком позаботятся о ней.

Они разыграли хорошую партию, но все еще оставалась вероятность того, что они уйдут ни с чем, как только Дельгадо перестанет быть угрозой для нее. Но совершенно точно, пока что, они с ней. Это было единственным, в чем она могла доверять им. Она позволила своим пальцам скользнуть вверх, переплетаясь между собой.

- Очень хорошо, малышка. Теперь раздвинь ножки. Мы хотим увидеть нашу девочку.

Она хотела поспорить с утверждением "нашу", но это было правдой. В течение года без них, она не думала ни о ком другом. Она встречала много привлекательных мужчин, но, ни один из них не заставил ее пережить то же, что они. Ни один из них не был настолько властен, как Коул и настолько соблазнителен, как Бурк. Ни один из этих мужчин не преследовал ее во снах и воспоминаниях.

Ее сердце ускорило ритм, когда распахнула колени и открылась им, овеваемая прохладным воздухом в комнате. Она почувствовала как ее соски стали еще тверже. Ее кожа ожила под их внимательными взглядами.

- Шире, - скомандовал Коул.

Она расставила ноги шире, выставляя свою киску на полное обозрение. Бурк вдохнул полной грудью.

- Она пахнет восхитительно. Иисусе...

Его голос дрогнул, и он облизал свои губы. Киска Джессы тут же запульсировала при мысли о его волшебном языке, дарующем ей удовольствие до тех пор, пока у нее не помутится зрение. Бурк мог упиваться ей вечность.

- Не сейчас, брат. Она должна заслужить это. Слишком легко для сабы, которая провела последний час, препираясь со своими Господами.

Коул выставил ладонь и Бурк положил что-то на нее. Оно выглядело металлическим и скрепленным цепью.

- Она хотела заставить нас осуществить ее желания, не признаваясь в них и не пообещав отработать за это.

- Коул, не подталкивай ее, - практически взмолился Бурк.

- Но она хочет, чтобы ее подтолкнули.

Улыбка Коула выглядела немного дико.

- Свяжи ей руки.

Ее сердце пропустило удар в ответ на его угрожающее мурлыканье. Боже, как она скучала по этой части натуры Коула. Когда он улыбался ей подобным образом, она никогда не могла понять - он просто забавлялся или готовился проделать что-то воистину грязное, заставляющее его член затвердеть, а ее обезуметь.

Бурк потянулся к коричневой кожаной сумке Коула и вернулся, неся в руках моток тонкой веревки. Закрутив веревку вокруг запястий, соединяя их над ее головой, Джесса почувствовала, что внутри у нее от этого что-то расслабилось. Она вздохнула, осознав, насколько сильно скучала по чувству близости с этими мужчинами. Даже если это не продлится долго, ей нужна была эта фантазия. Она хотела продлить этот момент, потому что уже очень скоро они снова покинут ее.

Пока Бурк связывал вместе ее руки, Коул раздевался. Джесса наблюдала, как дюйм за дюймом обнажается огромное, крепкое тело. Она вспомнила, что чувствовала, когда гладила рукой по его гладкой коже, ощущая под своей ладонью крепкие мышцы, зная, что все это принадлежит ей. Руки Коула оказались на ремне его джинсов, и он быстро разделался с ними, отбросив в сторону.

Его возбужденный, толстый и длинный член, доставал почти до пупка. Она не могла себя заставить не смотреть на него. Засмотревшись, она поняла, что была не единственной, чье тело украшали шрамы. Над его бедренной костью, на коже его живота, она увидела некрасивый полукруглый шрам.

- Что случилось?

Шрам выглядел грубо, будто бы кто-то не успел его завершить. Коул прикоснулся к нему, и опустил глаза, словно вспоминая, при каких обстоятельствах, этот шрам оказался на его теле.

- Это случилось около Меделина. Задание не было сложным. Бурку пришло накладывать шов самому, до тех пор, пока мы не смогли добраться до доктора.