— Да, мой капитан! — сладко вскрикнула Рокси, подалась назад и потерлась ягодицами о его член. — Отшлепай меня своим главным оружием. Покажи мне мощь своего ствола.

— Издеваешься, — шикнул Крастер, не прекращая улыбаться, а сам резко вогнал в нее член, тут же прижимая крепче к столу.

Она охнула и обернулась, чтобы поймать его губы в страстный поцелуй, скользнуть языком в его рот…

Ну, и кто тут кого насилует? Я ее Крастером или она и меня, и Крастера одновременно? Ну, Рокси, ну, коза! Впрочем, почему-то я был почти рад тому, что видел. Ее показатели активно росли, а Крастер входил во вкус, переворачивал ее на столе, позволял ей впиваться зубами в его шею. Она обвивала его ногами, прижималась и с упоением кусала его губы, царапала спину сквозь майку так, что на белой ткани появлялись мелкие пятна крови, а он жадно вколачивался в нее, рычал, целовал и улыбался, время от времени называя ее по имени.

— Да, Карасик мой. Да, — отвечала ему на все это Рокси, пока не откинулась на столе с блаженной улыбкой и не выдохнула все свое напряжение.

— Оставайся, — сказал тихо Крастер, отпуская ее. — Я помогу тебе сделать новое имя и…

Он не договорил, потому что Рокси внезапно толкнула его ногой в грудь, и он буквально рухнул на пол, потому что его рука оказалась прикована к металлической дверце запертого на ключ ящика стола.

— Нет, — заявила она, демонстративно выкидывая ключ куда подальше, а сама встала, подхватила его куртку и повязала на поясе, чтобы прикрыть испорченный наряд. — Я пришлю тебе счет за испорченную форму, Карасик!

Она задрала куртку и шлепнула себя по заду, чтобы тут же мотнуть кудрявой головой и умчаться куда-то по коридорам военной базы. Рокси всегда убегает, а Крастер ее догоняет, а прямо сейчас, забыв все свои аргументы, он сидел у стола и смеялся, не спеша даже застегнуть штаны. Что-то мне подсказывает, что, разыграв подобное, я сделал бы счастливыми обоих.

— Отвратительно, — сказал лектор, тяжело вздыхая.

Мое настроение тут же испортилось, но я обернулся, желая узнать, почему подобное может быть именно отвратительно.

— Никакой жести, — совершенно серьезно заявил он, — она слишком много доминирует и, что самое ужасное… это все очень по-человечески.

От последнего я только рот открыл и тут же закрыл его снова. По-человечески отвратительно ни дать ни взять.