Полкой выше контейнеры были заполнены – во всяком случае, Морган подумала именно так - игрушками для анальных забав. Более мелкие, ребристые или в виде шариков. Одну, судя по всему, можно было даже надувать прилагающимся маленьким насосом.

Покраснев до корней волос, Морган вспомнила, как Джек входил в нее одной из них. Узкой, остроконечной и вибрирующей так, что она, казалось, вышла из своего тела… как и мечтала все эти годы.

А на следующий день Джек оставил ее в одиночестве, самой разбираться со стыдом и неуверенностью в себе, которые до сих пор разъедали душу.

Морган снова развернулась. На полках, оказавшихся перед глазами сейчас, лежали разнообразные повязки для глаз, лосьоны, наручники и зажимы – все для обострения органов чувств.

Внимание девушки привлекли мятный и коричный гели. Ей захотелось понюхать и попробовать, понять, что Джек с ними делает. Но она не посмела. Рядом с роскошной шелковой повязкой для глаз лежало перо. Морган его осторожно коснулась пальчиком. Мягкое, нежное. Казалось, касаешься облака. Морган вздрогнула, представив, как Коул водит им по ее коже.

Но тут она увидела пару зажимов. Обшитые бархатом, соединенные короткой цепочкой… они могли предназначаться только для женской груди. Ее собственные чувствительные соски тут же напряглись при мысли, как их, таких беззащитных, сжимает эта вещица. Морган протянула дрожащие пальцы и провела по цепочке, и поняла, что зажимами еще не пользовались – упаковка оказалась запечатанной.

Морган охватило безумное желание взять их – единственную вещь, которую Джек не применял ни к одной женщине – и надеть. А потом продемонстрировать ему свою грудь. Он бы одобрил… и показал бы это одобрение способами, которые и представить-то сложно. Руки так и чесались сделать это, а грудь подрагивала от возбуждения. Соски натянули тонкое кружево лифчика.

Только один раз, только вот это…

«Это просто отвратительно!» - прозвучал в голове голос Эндрю, напоминая об их последнем разговоре. «Морган ты слишком образованна и воспитанна, чтобы мечтать о… каком-то пещерном человеке, который понукал бы тобой и связывал во время секса. Какая грязь… Это извращение! Разве мы не можем заниматься любовью, как все нормальные люди? Не верю, что ты настолько испорченная. Неужели, чтобы кончить, тебе нужны боль и чей-то контроль?»

- Три минуты, - предупредил из холла Джек.

Вздрогнув, Морган отдернула руку от зажимов.

Почему она все еще здесь? И, что еще хуже, о чем она думала, представляя, как показывает эту вещь, сделанную, чтобы впиваться в нежное женское тело, Джеку?

Потрясенная направлением собственных мыслей, Морган покачала головой. Она может заниматься сексом с нормальным мужчиной, будь все проклято! На нее просто влияет общение с Джеком. Надо убираться из этой комнаты… прямо сейчас.

Дернувшись назад, Морган кинулась к двери, оставляя позади туманный красный свет… мимо компьютера и офисного кресла.

Скрестив руки на груди и выглядя таким же неподвижным, как скала, в дверном проеме, загораживая дорогу в холл, стоял Джек.

- Уходишь?

По выражению его лица было невозможно что-либо понять. По тону – еще меньше. И все же Морган почувствовала, что Джек разочарован. Его реакция наложилась на ее страх, и желание, которое она старалась игнорировать, хлестнуло подобно кнуту. При этом полные презрения слова Эндрю все еще звучали в ее голове.

Все вместе немыслимо давило на Морган, и из груди девушки вырвался крик:

- Дай мне пройти!

Мускулы Джека напряглись. Он скрипнул зубами и посмотрел так мрачно, что Морган не знала, что делать или говорить в данной ситуации. В глазах Коула мелькнула и быстро исчезла боль.

Спустя мгновение он наконец-то отступил в сторону.

Морган очень осторожно подошла ближе. Когда она остановилась рядом с Джеком, тот всем своим видом требовал, чтобы она посмотрела ему в глаза. Морган сделала это и увидела все: гнев, досаду, желание… и что-то еще, чему не смогла подобрать определение. У нее перехватило дыхание. Живот свело. Грудь налилась и стала болезненно тяжелой, соски затвердели. Боже, Джек рвал ее душу на части. Заставлял мечтать о том, чего – она знала точно – хотеть нельзя. Чего ее мать, друзья и общество не приняли бы никогда. Да и сама Морган не была уверена, что смогла бы принять это.

- Давай, Морган, беги, - сказал Джек нежным голосом, отчего беспокойство Морган только усилилось.

- Пока можешь.

Но оба знали пугающую правду: совсем скоро она уже не сможет спрятаться.

Какого черта, он продолжает преследовать женщину, решившую от него отгородиться?

Джек хмыкнул, лежа на спине и уставившись на блестящий деревянный потолок, поджидая скорый рассвет. Да, “одержимость” было подходящим словом. Находясь в здравом уме, он бы не стал преследовать Морган. Он уже осуществил главную часть своей мести. И покидая его игровую комнату, словно ребенок, попавший в кошмар, Морган больше не хотела проводить ночи в его постели, подчиняясь его господству.

Но Морган лгала ему и себе. Джек чувствовал это кончиками своих пальцев. У нее была склонность к подчинению, и она так красиво отвечала … за исключением той маленькой частички, которую прятала глубоко внутри. По крайней мере, то что она уже узнала, будет преследовать ее и вобьет клин, между ней и Брендоном.

Но теперь этого было не достаточно.

Было бы так легко отказаться от мести и сосредоточиться на запутавшейся Морган, ради себя самого. Вот только с каждым криком страсти, с каждым выполненным его требованием, она предавала мужчину, которому собиралась дать клятву верности. И Джек сомневался, могла ли она когда-нибудь принадлежать ему Помимо Брендона, была ли еще причина, не дающая освободиться ее душе и подчиниться ему полностью?

Он не знал. И Джека это чертовски бесило.

Так почему же он не смог смириться с отказом Морган? Она уже предала своего жениха. И он послал Брендону видео, как доказательство того, что он трахнул женщину своего бывшего приятеля.

Почему он не мог взять, и просто уйти от нее, и пусть бы их отношения развалились сами по себе? Почему решил связаться с женщиной, которая не хотела быть полностью подчинена и которая легко изменяет с другим?

Выругавшись, он потер ладонью свое уставшее лицо.

А правда была такова, что он хотел Морган больше, чем ненавидел факт ее измены другому. Он был полон решимости добиться ее полной капитуляции. И это делало Джека полным идиотом. С каждой уходящей минутой, он боялся, что его стремление обладать ею, было связано с немного странными инстинктивными побуждениями, заклеймить ее, как свою, а не с желанием мести или отличного траха. Плюс ко всему еще присутствовали некоторые другие эмоции, о которых он даже не хотел задумываться. Что, в свою очередь, делало его еще большим идиотом.

В немом раздражении он сжал кулаки. Пусть это не имело никакого смысла, но он должен был затмить собой ее помолвку и ванильные, губительные для нее, прикосновения Брендона. Он не успокоится до тех пор, пока она не будет называть его “Сэр” совершенно естественно, и пока он не удовлетворит ее своим телом всеми возможными способами. Отрицать это - было просто невозможно и бессмысленно. Он собирался услышать, как она признается в желании быть полностью под его контролем.

Джек, потирая сонные глаза, увидел мягкий свет, заполняющий комнату, предвещая приближение рассвета. Потягиваясь, он сел на диване, где провел эту бессонную ночь и нахмурился. Он не был уверен, кто был старше - он или софа, но это было неважно. Без сомнения, этим утром, они оба выглядели каждый на свой возраст. И он определенно, так себя и чувствовал. Особенно рядом с Морган. Находясь рядом с ней, он чувствовал себя ужасным извращенцем, озабоченный хуже, чем подросток, увидевший свою первую обнаженную женщину.

У него были десятки женщин, и большинство из них, стремились понравиться ему. Черт, да он мог бы найти такую в течение часа, если бы захотел. Так зачем ему бегать за женщиной, которая заявила, что не заинтересована в нем?