Тэм рассмеялся.

— Так Рафи любит шотландские баллады? Кто бы мог подумать!

***

Тэм и его сокурсники, Боз, Рафи, Макгинти и Джимми Скотт, благополучно сдали выпускные экзамены — Тэм и Рафи с отличием, а Джимми едва не провалился. Когда они вернулись из Оксфорда, оставался лишь один вечер для похода во «Дворец танцев» и один день для визита в Роузбурн на ужин, состоявший из пирога с рыбой и тушеной капусты.

— Навещайте нас, моя дорогая, — предложила Флора, — даже когда наш Тэм уедет. Без него здесь станет ужасно пусто.

Софи пообещала приходить, радуясь их дружелюбию.

На этот раз Софи настояла на том, чтобы проводить Тэма на железнодорожный вокзал, пусть даже там и не было возможности для нежного прощания. Остальные четверо выпускников также были здесь и вместе с провожающими их родственниками сгрудились на перроне, пока носильщики заносили их багаж в вагон. Флора и миссис Тэлфер находились возле Тэма до последней минуты, снабжая его многочисленными советами по поддержанию физического здоровья и душевного благополучия. Софи уже начала бояться, что ей не удастся поцеловать его на прощание. Но когда прозвучал первый свисток, Тэм обнял своих родственниц и, обернувшись к Софи, привлек ее к себе.

— Меня утешает только то, что через три месяца я опять буду с тобой, — сказала Софи.

Слезы текли по ее щекам. Тэм вытер их, ласково улыбаясь.

— Не грусти. Время быстро пролетит, а потом нам уже не будет нужды расставаться.

У Софи сжалось сердце от его слов.

— Буду ждать с нетерпением, — прошептала она. — Я так тебя люблю!

Склонив голову, Тэм быстро поцеловал ее в губы, когда уже стали захлопываться двери вагонов.

— Эй, Тэлфер! — крикнул из окна Боз. — Опоздаешь на поезд!

— Точно, — присоединился к нему Джимми. — Ты как будто не позавтракал. Оставь девушку в покое!

Засмеявшись, Тэм высвободился из объятий Софи. Деликатно отстраняя ее, Флора поторопила брата.

— Береги себя, Тэмми. Мы будем за тебя молиться.

Сердце Софи сжималось от жалости. Сколько раз матери и сестре Тэма приходилось провожать его во время войны, боясь, что это в последний раз? И вот теперь они снова с ним расстаются. Пройдет, возможно, три или четыре года, прежде чем ему дадут отпуск, чтобы он мог съездить домой. Чего стоит ее грусть по сравнению с их потерей? И при этом они улыбались, мужественно скрывая тоску, и она безмерно ими восхищалась.

Пока не устали руки, они махали вслед уходящему на юг поезду. Он, гремя и свистя, набирал скорость и наконец скрылся из виду.

Поскольку было еще рано, Софи пошла в сторону холмов — домой возвращаться ей не хотелось. Придя в Королевский парк, она добралась до середины «Седла Артура», глядя на юг, куда уходило железнодорожное полотно, хотя поезд Тэма давно уже скрылся за горизонтом. Софи все бы отдала, чтобы поехать с ним, но Тэм благоразумно настоял на том, что вначале он должен устроиться на работу.

— Не хочу, чтобы мое новое начальство косо смотрело на меня из-за невесты, которую я привез без сопровождения, — твердо заявил он. — Мы все сделаем, как того требуют приличия. Только став миссис Томас Тэлфер, ты переедешь жить ко мне.

Софи послала воздушный поцелуй туда, куда умчался поезд, увозящий Тэма. Она распахнула сердце для любви, а осознание того, что она тоже любима, наполняло ее трепетом. И хотя Тэм ни разу не произнес этих слов — такие мужчины, как он, никогда их не говорят, — Софи точно знала, что это именно так. Ведь он с таким же нетерпением, как и она, ждал того дня, когда они станут мужем и женой. Разве нет?

После того как корабль отчалил от пристани в Ливерпуле, море несколько дней подряд было неспокойным. Софи выяснила, что унять морскую болезнь она может лишь сидя на палубе, закутавшись в пальто и пристально наблюдая за серой линией Португалии, а затем Гибралтара. Девушка уже пожалела о том, что так коротко подстригла волосы, готовясь к жизни в тропиках. Холодный ветер обвевал ее голую шею. Тилли сидела рядом и пыталась читать, но, когда они огибали мыс Сент-Винсент, сильный встречный ветер вырвал книгу из ее озябших пальцев и унес за борт.

— Сдаюсь! — воскликнула Тилли. — Пойду залягу в спячку. Разбуди меня, когда выйдет солнце.

Тилли была вялой и испытывала тошноту еще до поездки. И для нее самой, и для всей ее семьи стала неожиданностью выяснившаяся месяц назад причина ее состояния — Тилли была беременна. Это обстоятельство явилось предметом жарких споров. Мона и миссис Уатсон считали, что Тилли должна остаться в Шотландии и родить здесь.

— Там, при нехватке врачей и туземных болезнях, это намного опаснее, — твердила Мона.

Однако, получив от Джеймса восторженное письмо, укрепившее ее решимость, Тилли проявила твердость и не отказалась от намерения ехать к мужу, чтобы родить ребенка уже в Индии.

— Я знаю, как все будет, — призналась Тилли кузине, чуть не плача. — Они привяжутся к младенцу и не захотят отпускать его от себя. Мона одержит верх. Она, скорее всего, отошлет меня к Джеймсу без малыша, настояв на том, что воспитает его тут, в Данбаре, поскольку здесь климат здоровее.

Софи пыталась переубедить Тилли, говорила, что Мона никогда бы ничего подобного не сделала, но ее кузина проявила не характерное для нее упрямство и не дала себя поколебать. Это ставило крест на планах видеть Тилли на своей свадьбе в качестве свидетельницы, поскольку переезд в Пенджаб был бы для нее слишком утомительным. Джеймс хотел, чтобы она ехала прямиком в Ассам, поэтому Тилли останется на корабле до самой Калькутты. Софи постаралась не выказывать разочарования, но что бы она ни говорила, все, казалось, расстраивало ее подругу.

— Ты сможешь приехать к нам в гости, когда ребенок родится, — предположила Софи.

— Но этого ждать еще целую вечность. Да и как я поеду с ребенком? — резко возразила Тилли.

— Тогда я приеду к тебе.

— Готова поспорить, не приедешь. Ехать очень далеко, а Тэм не захочет отпускать тебя, когда вы поженитесь.

— Ну, в гости-то он меня отпустит.

Но Тилли вдруг разрыдалась:

— Я так мечтала быть свидетельницей у тебя на свадьбе! Я не хочу этого ребенка.

— Хочешь, хочешь. — Софи обняла подругу. — И ты будешь прекрасной матерью.

— Я буду беспомощной, — всхлипнула Тилли. — Вот Мона была бы хорошей матерью. А меня одна мысль об этом приводит в ужас.

«Неужели беременность всех женщин делает такими чувствительными и несговорчивыми? — подумала Софи. — Или же Тилли на самом деле боится ехать за тридевять земель и жить с человеком, которого она почти и не знает?» Так или иначе, а назад уже не вернешься, так что сомневаться было поздно, философски рассудила Софи, поплотнее укутываясь в толстое твидовое пальто, ранее принадлежавшее тете Эми.

Всю дорогу через Средиземное море их донимала штормовая погода. Концерт и танцы, организованные пассажирами, пришлось отменить, потому что люди страдали от морской болезни. Мюриэл Пэрси-Баррэт, которая занимала ту же каюту, что и Софи с Тилли, лежала больная, стеная и отказываясь от всякой пищи, кроме галетного печенья. К счастью, их современный пароход «Город Барода[35]» был оснащен душевыми кабинами, но, сколько бы они ни мылись, запах рвоты не покидал их каюту.

Софи спасало общество дружелюбной Кларри Робсон и ее очаровательной дочери Аделы, а вот демонически красивый Уэсли, куривший едкие сигары и брившийся на палубе, ее по-прежнему слегка пугал.

— Какая досада, что вы, девушки, не имеете возможности потанцевать, — сказала Кларри, вцепившись одной рукой в перила, а другой удерживая Аделу.

— Если бы мы вздумали потанцевать, нас раскидало бы по палубе как кегли, — пошутила Софи.

— Скоро все изменится, — пообещала Кларри. — Через пару дней мы будем молить о прохладе. А пока наслаждайтесь свежим соленым воздухом.