Заночевать гуси решили на краю болота за лесом.

Сколько возни всегда бывало, пока гуси улягутся. И поесть надо, и поговорить хочется.

А сегодня даже самые лучшие водоросли застревали в горле. И не до разговоров было. У всех одно на уме — где-то наш Нильс? Какая беда с ним стряслась?

Акка Кебнекайсе и Мартин заснули позже всех. Старая гусыня подсела к Мартину и, тихонько похлопав его крылом по крылу, сказала:

— Он многому научился за это время. Ничего дурною с ним не должно случиться. Спи, завтра опять полетим на поиски.

Но искать Нильса не пришлось.

Как только солнце разбудило гусей и они открыли глаза, поднялся такой радостный гогот, что все лягушки в болоте переполошились.

Да и как было гусям не радоваться! Нильс — целый и невредимый — лежал на своем месте, рядом с Мартином, и спал как ни в чем не бывало.

Путь близился к концу. В последний раз ночевали гуси как бездомные бродяги. Завтра они уже не будут спать где придется, они построят себе крепкие теплые гнезда и заживут по-семейному.

Первой в стае всегда просыпалась Акка Кебнекайсе. Но в этот день первым проснулся Мартин.

Он постучал клювом по своему крылу, под которым, свернувшись калачиком, спал Нильс, и крикнул:

— Эй ты, лежебока! Вставай!

Нильс вынырнул из-под крыла Мартина и вместе с ним обошел всех гусей.

Мартин легонько подталкивал по очереди каждого гуся, а Нильс кричал:

— Просыпайся! Просыпайся! Пора лететь. В Лапландии выспишься.

Очень уж и Мартину и Нильсу не терпелось поскорее увидеть эту самую Лапландию.

Через полчаса вся стая двинулась в путь.

То и дело гусей догоняли другие птичьи стаи. Все окликали гусей, приветствовали, приглашали к себе на новоселье.

— Как здоровье почтенной Акки Кебнекайсе? — кричали утки.

— Где вы остановитесь? Мы остановимся у Зеленого мыса! — кричали кулики.

— Покажите нам мальчика, который спас медвежье семейство! — щебетали чижи.

— Он летит на белом гусе! — ответила Акка Кебнекайсе. И Мартин на лету гордо выгибал шею, — ведь на него и на Нильса сейчас все смотрели.

— Маленький Нильс! Где ты? Где ты? — тараторили ласточки. — Белка Сирле просила передать тебе привет!

— Я здесь! Вот я! — кричал в ответ Нильс и махал рукой ласточкам.

Ему было очень приятно, что все о нем спрашивают. Он развеселился и даже запел песню:

— Гусиная страна,

Ты издали видна!

Привет тебе, Лапландия,

Гусиная страна!

Несет меня в Лапландию

Домашний белый гусь,

И скоро я в Лапландии

На землю опущусь!

Лаплан-Лаплан-Лапландия,

Ты издали видна!

Да здравствует Лапландия,

Гусиная страна!

Он пел во все горло, раскачиваясь из стороны в сторону, и болтал ногами. И вдруг один башмачок соскочил у него с ноги.

— Мартин, Мартин, стой! — закричал Нильс. — У меня башмачок слетел!

— Вот уж это совсем не дело! — заворчал Мартин. — Теперь пока спустимся да пока разыщем твой башмачок, сколько времени даром пройдет! Ну да что с тобой поделаешь!.. Акка Кебнекайсе! Акка Кебнекайсе! — крикнул он.

— Что случилось? — спросила гусыня.

— Мы потеряли башмачок, — сказал Мартин.

— Башмачок нужно найти, — сказал Акка Кебнекайсе. — Только мы полетим вперед, а уж вы нас догоняйте. Запомните хорошенько: лететь надо прямо на север, никуда не сворачивая. Мы всегда останавливаемся у подножия Серых скал, возле Круглого озера.

— Да мы вас живо догоним! Но все-таки вы не очень торопитесь, — сказал Мартин.

Потом он обернулся к Нильсу и скомандовал:

— Ну, теперь держись крепче! И они полетели вниз.

Башмачок они нашли сразу. Он лежал на лесной тропинке, в пяти шагах от того места, где Мартин спустился, и как будто ждал своего хозяина. Но не успел Нильс спрыгнуть с Мартина, как в лесу послышались человеческие голоса и на тропинку выбежали мальчик и девочка.

— Гляди-ка, Матс! Что это такое? — закричала девочка. Она нагнулась и подняла башмачок Нильса.

— Вот так штука! Самый настоящий башмачок, совсем как у нас с тобой. Только нам он даже на нос не налезет.

Матс повертел башмачок в руках и вдруг громко рассмеялся.

— Послушай-ка, Ооса! А что, если этот башмачок нашему котенку примерить? Может, ему подойдет? Ооса захлопала в ладоши.

— Ну, конечно, подойдет! А потом мы еще три таких сделаем. И будет у нас кот в сапогах.

Ооса побежала по тропинке. За Оосой побежал Матс, а за Матсом Мартин с Нильсом.

Тропинка вела прямо к домику лесничего. На крыльце, свернувшись клубком, дремал котенок.

Ооса уселась на корточки и посадила котенка к себе на колени, а мальчик стал засовывать его лапу в башмачок. Но котенок не хотел обуваться: он царапался, пищал и так отчаянно отмахивался всеми четырьмя лапами и даже хвостом, что в конце концов выбил башмачок из рук Матса.

Тут как раз подоспел Мартин. Он подцепил башмачок клювом и пустился наутек.

Но было уже поздно.

В два прыжка Матс подскочил к Мартину и схватил его за крыло.

— Мама, мама, — закричал он, — наша Марта вернулась!

— Да я не Марта! Пустите меня, я Мартин! — кричал несчастный пленник, отбиваясь и крыльями и клювом. Все напрасно — никто его не понимал.

— Нет, шалишь, теперь тебе не уйти, — приговаривал Матс и, точно клещами, сжимал его крыло. — Хватит, нагулялась. Мама! Да мама, иди же скорее! — снова закричал он.

На его крик из дому вышла краснощекая женщина.

Увидев Мартина, она очень обрадовалась.

— Я так и знала, что Марта вернется, — говорила она, подбегая к гусю. — Что ей одной в лесу делать?.. Ой, да ведь это не Марта — это чей-то чужой гусак! — вскрикнула женщина. — Откуда он взялся? Тут и деревни поблизости нет. Ну, да все равно, раз Марта убежала, пусть хоть этот у нас останется.

Она хотела было взять Мартина и отнести в птичник, но не тут-то было! Мартин рвался у нее из рук, бил ее крыльями, клевал и щипал до крови.

— Вот дикарь! — сказала хозяйка. — Нет, такого в птичник пускать нельзя. Он у меня всех кур покалечит. Что же с ним делать? Зарезать, что ли?

Она быстро скинула передник и набросила на Мартина. Как ни бился Мартин, как ни рвался, ничего не помогало — он только еще больше запутывался в переднике.

Так его, спеленатого, и понесла хозяйка в дом.

Нильс в это время стоял, притаившись за деревом. Он все видел, все слышал и от горя и досады готов был заплакать.

Никогда еще он не жалел так горько, что гном заколдовал его. Будь он настоящим человеком, пусть бы попробовал кто-нибудь тронуть Мартина!

А теперь, прямо у него на глазах, Мартина, его лучшего друга, потащили в кухню, чтобы зарезать и зажарить на обед. Неужели же Нильс так и будет стоять сложа руки и смотреть?

Нет, он спасет Мартина! Спасет во что бы то ни стало!

Нильс решительно двинулся к дому.

По дороге он все-таки поднял и надел свой башмачок, валявшийся в траве.

Самое трудное было попасть в дом. Крыльцо было высокое, целых семь ступенек!

Точно акробат, подтягивался Нильс на руках со ступеньки на ступеньку, пока не добрался до верха.

Дверь, на его счастье, была открыта, и Нильс незаметно проскользнул на кухню.

У окна на большом столе лежал Мартин. Лапы и крылья у него были связаны так крепко, что он не мог шевельнуться.

Возле очага возилась женщина. Засучив рукава, она терла мочалкой большой чугунок. Точно такой чугунок был и у матери Нильса — она всегда жарила в нем кур и гусей.