Сколько было на свете

Разбитых сердец.

Будь ты проклят, писец.

Анонимный писец.

Перед сплетней лихой

Не склонив головы—

Оградим наших жён

От хулы. От молвы.

Подслушанный разговор

— Стой, кто идёт?

— Это мы! Облака!

— Стой, кто идёт?

— Это я! Ветер!

— Откуда идёте вы?

— Издалека.

— Где же вы были?

— На всём белом свете.

— Как вам гулялось?

— И прямо. И вкось.

— Что повидали?

— И много. И мало.

— Видели радость людскую?

— Пришлось.

— Горе людское?

— И это бывало.

— Долго ли плыть вам?

— Плывём не спеша.

— Трудно ли вам?

— Устаём понемногу.

— Как вам земля с высоты?

— Хороша.

— Переночуете?

— Нет, мы в дорогу.—

И, ветром колеблемые слегка,

За дальние дали ушли облака...

Творение

Землю корнями взрыв,

Лицом обратившись к югу,

Клён — как зелёный взрыв –

Утром потряс округу.

Молвит земля:

— Гряди!

Как тут тебе? Не худо?

Солнце, снега, дожди

Нянчили это чудо.

Всех перерос окрест.

Стал он вздыхать всё чаще.

Скоро к нему невест

Лес приведёт из чащи.

И, устремленный в синь,

В ясные зори, в лето,

Зеленоглазый сын

Встанет с ним рядом где-то.

Сердце

Зачем так бывает, скажи?

Нас двое — и нету роднее,

А точим и точим ножи,

Чтоб сделать друг другу больнее.

Такие мастачим слова,

Такие пророчим напасти,

Что падает навзничь трава

И колется камень на части.

Сгущаются тучи. Темно.

Домашняя речка порожит.

А сердце? А разве оно

Всё выдержит? Всё переможет?

А разве ему вмоготу

Рубцы этой боли кромешной?

Всё ищем свою правоту.

Всё раним обидой поспешной.

Не ведаем сами порой,

Как всё это зло и жестоко,

А тешимся бранной игрой

И старим друг друга до срока.

***

Я люблю, когда поэты

Пишут грустные стихи…

Не сбываются приметы.

Не прощаются грехи.

И снега вовсю покаты.

И лесов раздетых рать.

Что-то зимние закаты

Стали быстро догорать.

А вдали, на снежной воле,

На какой-то там версте,

Всё гадает ветер в поле

На берёзовом листе.

Повернёт его направо.

И налево повернёт.

Галок грозная орава

На речной садится лёд.

Посиди, послушай, птица,

Сказку, правде не в укор:

Хорошо б сейчас влюбиться,

Январю наперекор.

Может, сбудутся приметы?

И забудутся грехи?

Я люблю, когда поэты

Пишут грустные стихи…

Разговор с критиком

Мой милый критик симметричный,

Вспахав словесные поля —

Скажи, где знак твой пограничный?

И где она — твоя земля?

Чему ты молишься, однако?

Что ненавидишь от души?

Ты так, ты сяк, ты эдак. Всяко.

И те, и эти хороши.

За что ты ратуешь открыто?

Куда ведёшь свои мосты?

Ты хвалишь то, что именито,

Что знаменито — хвалишь ты.

А как с открытьями? Да просто.

Закрыл глаза. И был таков.

И кто там есть какого роста —

Тебе ль до этих пустяков?!

Ты проживёшь за толстой дверью.

Тебе — что дождь идёт, что снег.

Но есть другие — я в них верю,—

Они напишут этот век.

А ты, мой критик симметричный,

Вспахав словесные поля —

Скажи, где знак твой пограничный?

И где она — твоя земля?

Грузинский мотив

У меня Сандро есть — друг прекрасный.

Человек хороший. Но опасный.

Ты его чуть-чуть случайно тронь —

Искрами стрелять пойдёт. Огонь.

Руки побегут. Глаза заблещут.

И слова — подряд, подряд, подряд…

Нет, такие в спорах не клевещут,

А в лицо всю правду говорят.

Тамада великий. Греховодник.

Чародей застолья и бесед.

Женщин необузданный угодник.

Верный друг, каких на свете нет.

Я тебя люблю, Сандро, недаром,

Твой народ мне тоже по нутру.

Ах, Сандро! Твоим душевным жаром

Небо зажигать бы поутру.

Промельки

Гляжу из поезда в окно.

Берёзы едут вместе с нами.

И поле едет вместе с нами.

И птиц на нём полным-полно.