Если кто-то захочет почитать немного о современных патриархах, можем порекомендовать вот эти статьи:

- Эх, брат, Стефан, до чего хорош этот твой «варбург»! (рассказы о Патриархе Павле);

- Патриарх Кирилл: со мной всегда одиночество… (интервью с патриархом Кириллом на pravda.ru);

- Патриарх Алексий II: Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать (каким был рабочий день Патриарха Алексия II).

Всеобщая пуссифрения

Страсти давно поутихли, потому в очередной раз захотелось все разложить по полочкам, чтобы яснее отличить черное от белого. «Полочек» будет целых пять: церковь, панки, «концерт», суд и шумиха вокруг. Начнем по-порядку.

Церковь, в видении современного нецерковного люда, плохо представляющего себе кто такой Христос и зачем Он им лично нужен, – это министерство нравственности. Там должны ходить люди с нимбами на головах и подавать свой исключительно высокий пример всем и вся. Хотя именно православие говорит о том, что ничего не может быть идеального там, где ступала нога человека, поскольку основная загвоздка кроется в падшем человеческом естестве, с которым приходится бороться всю жизнь.

В современной православной церкви много проблем, но не о всех их известно обществу. После десятилетий травли и практически полного истребления ей достается несколько тысяч объектов недвижимости, находящихся в руинах. Нет учебных заведений, нет кадров, практически нет монашества – стержня православия (в советское время оставался открытым только один монастырь – Псково-Печерский). Первоочередная задача для Церкви – встать на ноги. Собственно, этот этап пройден: открыты и функционируют несколько духовных академий и университетов, началась монашеская жизнь в десятках монастырей, восстанавливаются и восстановлены сотни храмов. Построены сотни других. Это как раз то прошлое, тот этап, который закончился и который часто подвергается критике со стороны нецерковных людей. Церковь идет созидательным путем, восстанавливаясь и восстанавливая церковную и общественную жизнь по мере сил и возможности (в том числе и благотворительные фонды, детские дома, дома престарелых и т.д.[39]).

Уместно упомянуть тут и Патриарха. Для Церкви он делает все что нужно, работая по 12-15 часов в сутки[40]: новые храмы открываются десятками, в существующих службы проходят исправно и т.д. Церковная жизнь для воцерковленных людей налаживается завидными темпами. Но Патриарха мы еще коснемся чуть ниже, а пока пойдем далее.

Панки

У созидания есть противоположность – разрушение. Все начинается тогда, когда нет терпения и желания десятилетиями что-то благоустраивать и исправлять, а хочется все неугодное просто взять и за раз разрушить. Последний раз громко и дерзко ломали в 17-м году прошлого века, погрузив страну в десятилетия гладоморов и репрессий (оказалось, что и разломать-то – дело не такое быстрое). И вот на медийной сцене появляются юные панки-бунтари. На их счету полтора десятка чумовых акций[41], включая, например, групповуху в музее Тимирязева, за которые они уже несколько раз находились под судом. После одной из последних выходок они попали к судье, которая полностью следуя закону наложила на них смехотворные штрафы в 1000 рублей. Вдобавок девки ей еще изрядно нахамили. Потому они, когда перешли очередную черту, похоже, совсем неслучайно попали опять к этой же судье…

Вообще, для плохо воспитанной светской молодежи (да и не только), характерно бунтарское поведение. Они видят везде кажущуюся им несправедливость и выбирают самую простую форму протеста – разрушение. Это происходит до тех пор, пока жизнь не научит их более глубокому пониманию и созиданию. Собственно, отдельные проблески уже начали появляться – на одном из судебных заседаний одна из девушек (Мария Алехина) вышла с Библией[42], утверждая, что одна понимает ее именно так, как надо, а не так, как Церковь с ее Серафимами Саровскими, которые на протяжении всей жизни еженедельно перечитывали все четвероевангелие. Вероятно, это ее первый шаг в этом направлении, и было бы странно ждать от нее других заявлений. Но и это похвально, и наверняка со временем к ней придет правильное понимание, если останется стремление к Истине.

И тут есть еще забавный момент: после этого случая девушек начали в прессе (и не только) называть христианками. И как тут понять, справедливо ли это или нет? Старый евангельский рецепт вполне подойдет – по делам их. Ни одного дела, кроме высмеивания, бунта, глумления, опускания и грубости за ними не числится (вот тут немного о той же Толоконниковой). Но даже в этом случае их можно было бы назвать христианками, если бы из их уст на суде прозвучала простая фраза – «по делам своим достойное приемлем», но они наоборот считают себя во всем правыми и совершенно недостойными никакого наказания. Потому становится не совсем понятно, какими именно христианками они являются.

«Концерт»

Сами дамы назвали это «панк-молебном» (punk в переводе с английского, если отстраниться от субкультуры, – гнилой, дрянной). Нецерковным людям, опять же, тяжело понять не только разницу между молебном и тем, что сделали эти дамы, но и вообще как таковую суть содеянного. Поэтому вполне уместно привести слова того же Охлобыстина[43], который считает, что оскверненный алтарь храма надо закрыть до момента публичного покаяния перед ним всех участниц тех событий (речь идет об алтаре, куда женщинам вообще не позволяется входить, и где они переодевались перед своим «выступлением»). Канонически Охлобыстин не совсем прав в своих выводах, но его высказывание хорошо показывает суть произошедшего. Девки сплясали ровно на том месте, где прихожане встречаются с Христом на литургии в таинстве Евхаристии. К этой встрече верующие готовятся и постятся не один день. Кроме того, можно еще вспомнить, в память какого события был возведен ХХС[44] (осенью 2012-го года мы отметили его 200-летнюю годовщину), и что он олицетворяет для русского человека.

Примечательно, что девчонки не только не покаялись (гордыня им этого не позволит сделать еще долгие годы), но и не признали своей вины, хотя формально, для суда, все-таки извинились. Плюнуть в душу 12 миллионам воцерковленных людей и на историю своей родины – это для них пустяк. Они же борются за «правду», а тут, по их мнению, все средства хороши.

Так а что такое сам панк-молебен? Исходя из определения панк-культуры можно привести такой пример (вымышленный, но отражающий суть): весьма характерным панк-приветствием было бы не протягивать навстречу приятелю руку, а плюнуть ему на ладонь. Рукопожатие и плевок имели бы такое же отношение между собой, как молебен в храме и те пляски, что устроили эти дамы.

Кроме того, видится некая частичная аналогия этого «концерта» с «Зоиным стоянием[45]» – там суд свершился очень быстро и, вероятно, та дама закончила свою жизнь в психушке. По всей видимости, у нее шансов на исправление не было, раз Бог лишил ее ума, а тут есть. Потому до сих пор живы и здоровы. Бог долготерпелив и всегда дает еще один шанс, если есть хоть малейшая надежда.

Суд

Касательно юридической и формальной сторон вопроса достаточно ясно высказался Максим Соколов[46]. По характеру и составу «деяния» — это однозначно та самая статья, по которой их судят – хулиганство[47]. Вилка наказаний – от 500 тыс. рублей штрафа и до семи реальных лет. Однако из-за кривой формулировки в законе, где обязательным условием применения этой статьи должно быть наличие у подсудимых ненависти (собственно, а какой еще мотив у этой спланированной акции?), эта статья практически неприменима. Как доказать, что они выбрали храм не по случайному стечению обстоятельств, а именно из ненависти, когда они сами это отрицают? Никак. Хотя и козе понятно, что не от большой любви к Церкви, Путину и Патриарху они решились на подобные «гастроли».

Поэтому судить их по формальной логике надо за «мелкое хулиганство»[48] (хотя эта статья закона не учитывает религиозной подоплеки, планирования акции и группового участия, что имело место по факту и присутствует в статье «хулиганство»). В потолке это дает штраф в 1000 рублей, к которым они уже привыкли. Думается, перед началом акции оплаченные квитанции на 1000 рублей у них уже могли бы быть в кармане, ну чтобы посильнее поглумиться над законом. Но в этот раз игра в русскую рулетку закончилась выстрелом – «мелкое хулиганство» не прокатило, а обвинение решило самостоятельно покрыть дыру в законе и восстановить справедливость любой ценой. Разумеется, честными и законными методами это сделать весьма затруднительно, потому начался «цирк», который усугублялся по мере появления в нем новых действующих лиц и «актеров», о которых хорошо высказались Александр Архангельский[49] и о. Андрей Кураев.