— Не могу ничего обещать, но сделаю все от меня зависящее, — сказал Ной. — Должно быть, вы с матерью Бэлль очень напуганы.

— Мы поседели от тревоги, — призналась Мог. — Большинство считает, что из-за своей работы мы разучились чувствовать. Это не так.

— Милли говорила мне, что у Энни хорошие условия и вы к ней очень добры, — сказал Ной. — Знаю, она хотела бы, чтобы я вам помог.

Мог протянула руку, коснулась его щеки в знак доверия и признательности.

— Мне пора, — произнесла она. — Энни собиралась отправиться на Боу-стрит и сообщить пилерам, что Бэлль все еще не вернулась. Она решила признаться, что ее дочь стала свидетельницей убийства, но мы будем умолять, чтобы это осталось в тайне.

Ной сразу же после завтрака отправился по делам. Миссис Дюма снедало любопытство по поводу его посетительницы, поэтому ему пришлось солгать, что мисс Дейвис родственница человека, смерть которого он расследовал по поручению страховой компании; она поделилась с ним информацией, которая подтверждала то, что для удовлетворения иска оснований нет. Поскольку его квартирная хозяйка продолжала допытываться, Ной вынужден был повести себя грубее, чем ему хотелось бы, только чтобы пресечь ее расспросы.

День выдался сырой и ветреный, и, шагая по Тоттенем-Корт-роуд, молодой человек потуже затянул на шее шерстяное кашне и поднял воротник пальто. Ной знал, что многие считают Севен-Дайлс ужасным местом, где на вас обязательно нападут и ограбят, или можно подцепить какое-нибудь опасное заболевание, даже проходя мимо. Вероятно, это соответствовало истине пару десятков лет назад, до того как снесли самые жалкие трущобы, но теперь все было не так уж плохо, и Ной любил здесь прогуливаться. Он понимал, что это нищий, многолюдный, грязный, погрязший в пороке район Лондона, но вместе с тем живой, яркий, удивительный, совершенно не похожий на давящие, унылые районы в восточной части города.

Люди в Севен-Дайлс отличались дружелюбием и веселым нравом. Конечно, они были не промах, никогда не упускали возможности стянуть карманные часы, платок или бумажник, и Ною часто доводилось слышать истории о том, как им тяжело живется — они способны были растрогать даже каменное сердце. Но красть у него было нечего: он сам ходил в дешевой одежде. Ни толстого кошелька, ни карманных часов у него не было.

У паба «Баранья голова» пожилой горбун мыл тротуар.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался Ной. — А Джимми дома?

— Прямо и не знаю, — ответил горбун. Он как-то чудно растягивал слова. — Я к тому, что не знаю, дома ли он для вас! — добавил он, выдержав солидную паузу.

— В таком случае вы бы не могли узнать у него, не угодно ли ему встретиться с господином Бейлисом касательно Бэлль Купер, — произнес Ной.

Горбун торопливо, словно краб, скрылся внутри — его походка оказалась еще более необычной, чем манера говорить. Ной последовал за ним, но на почтительном расстоянии.

«Баранья голова» был одним из самых приличных пабов в Севен-Дайлс. Его стены уже давно нуждались в покраске, на деревянных панелях появились трещины, скрипучие половицы были выщерблены, но тем не менее даже в десять часов утра в субботу — слишком ранний час для посетителей — здесь было вполне уютно. В дальнем углу жарко пылал камин, стойка бара сверкала чистотой. Ной совершенно не удивился тому, что это место пользуется такой популярностью: здесь было гораздо приятнее и теплее, чем во многих соседних домах.

— Джимми! — крикнул в глубину паба горбун. — К тебе пришли, чтобы поговорить о Бэлль Купер.

Послышался топот ног по каменным ступеням, и в зал влетел рыжий веснушчатый паренек. Его брюки чуть ниже колен были мокрыми — должно быть, он мыл пол.

— Ее нашли? — задыхаясь, спросил он.

Ной покачал головой. Он догадался, что парень принял его за полицейского в штатском.

Джимми изменился в лице.

— У вас появились улики, указывающие на похитителя?

— Почему ты думаешь, что ее похитили? — спросил Ной.

Джимми пару мгновений удивленно таращился на Ноя. Затем удивление сменилось подозрительностью, как будто он испугался, что сболтнул лишнее.

— Сперва представьтесь, — произнес он.

Ной подошел к столику у камина.

— Ты не мог бы присесть со мной за столик?

Джимми сел, но на самый краешек стула, как будто приготовился к бою. Горбун вернулся на улицу.

Ной объяснил, что он не из полиции, а друг Милли, и рассказал, что к нему за помощью обратилась мисс Дейвис.

— Я согласился помочь, потому что мне на самом деле нравилась Милли, — сказал он. — Надеюсь, ты мне поможешь, потому что тебе нравится Бэлль. Все, что ты мне расскажешь, останется между нами.

Подозрительность на лице Джимми уступила место юношескому нетерпению.

— Я слышал, что вчера Энни со своей служанкой около половины пятого ходила по улице, расспрашивала, не видел ли кто Бэлль. Я хотел выйти и помочь им, но мой дядя — он владелец этого заведения — сказал, что Энни живьем меня съест, если узнает, что Бэлль со мной разговаривала, — зачастил паренек. — Позже тем же вечером дядя сказал мне, что видел Бэлль у ломбарда на противоположной стороне улицы приблизительно в четыре часа дня. Он решил, что, скорее всего, Бэлль что-то заложила там, чтобы сбежать.

— Почему он не рассказал об этом Энни? — удивился Ной.

— Как объяснить… Я рад, что он этого не сделал, потому что уверен: Бэлль ждала меня, и если кто-нибудь об этом узнает, нам несдобровать. Но меня в то время не было в пабе, меня отослали с поручением в Кингс-Кросс.

— Тогда почему ты думаешь, что Бэлль похитили?

— Потому что она кое-что рассказала мне после смерти Милли.

— Что именно?

— Бэлль взяла с меня клятву, что я никому об этом не скажу.

Ною нравились искренность и преданность юноши.

— Мне кажется, она рассказала тебе ту же историю, которую я слышал от мисс Дейвис, — о том, что Бэлль стала свидетельницей убийства, — сказал Ной. — Если я прав, ты должен поведать мне все, что знаешь, потому что человек, который убил Милли, вероятнее всего, в ответе и за исчезновение Бэлль.

— Вы полагаете, что он и ее может убить? — с тревогой спросил Джимми.

Ной кивнул.

— Не буду тебя обманывать. Думаю, это вполне вероятно. Его могут вздернуть на виселице за преступление, свидетелем которого стала Бэлль. Отчаяние толкает людей на безрассудные поступки.

Джимми побледнел, но тут же выложил все, что сообщила ему Бэлль.

— Мы обязаны ее спасти, — задыхаясь, произнес он, завершив свой рассказ. — У вас имеются предположения, куда он мог ее увезти?

— Ни единого, — признался Ной. — Я надеялся, что у вас с дядей есть какие-нибудь соображения. Что думает твой дядя? Он захочет помочь нам найти Бэлль?

— А почему бы вам не поинтересоваться об этом у меня? — раздался за их спинами низкий голос.

Ной повернулся, взглянул на хозяина паба, и внутри у него похолодело: одного вида этого мужчины было достаточно, чтобы понять — он открутит голову любому, кто посмеет косо на него взглянуть. Гарт Франклин был высок, не меньше метра восьмидесяти, у него были широкие, крепкие плечи и кулаки, как у боксера-профессионала. Ной предположил, что ему лет тридцать пять — сорок. У дяди Джимми была густая темно-рыжая борода и нездоровый румянец, свидетельствующий о пристрастии к неумеренным возлияниям.

— Прошу прощения, сэр. — Ной вскочил с места и протянул ему руку. — Моя фамилия Бейлис, я был другом Милли. Меня попросили помочь найти Бэлль Купер. Мне сказали, что ваш племянник и Бэлль дружили. Я пришел сюда узнать, что он может добавить нового.

— Нового к чему? — усмехнулся Гарт.

— К самому факту ее исчезновения. Девочка пропала, когда ее мать была на похоронах Милли! И еще я надеялся заручиться вашей поддержкой, сэр.

— Владельцу паба следует всегда держаться в стороне от подобных вещей, — грубо отрезал Гарт.

— Разумеется, — согласился Ной. — Но позвольте мне поведать вам историю, которую рассказала мне мисс Дейвис. Если после этого вы не захотите мне помочь, я отправлюсь восвояси.