Целую минуту Бэлль молча таращилась на мужчину. Возможно, ее до дрожи пугала перспектива заняться любовью, но ни одна женщина в мире не смогла бы устоять перед Сержем Лораном. От одного его имени сердце Бэлль начинало трепетать.

— С удовольствием составлю вам компанию, — чуть задыхаясь, произнесла она.

По дороге к Джексон-сквер Серж рассказал ей несколько коротких историй о людях, живших в домах во Французском квартале, мимо которых они проходили. Он впервые поведал ей о пиратах, об игроках, о королеве Вуду, о хозяйках домов терпимости и о злодеях. Изредка Серж упоминал имена известных писателей и поэтов. Он рассказывал так живо, что Бэлль решила: кое-что в его рассказах вымысел, по крайней мере, преувеличение. Но это не имело значения. Она наслаждалась компанией Лорана, и день стоял теплый и прекрасный.

Сегодня с утра Марта сказала, что скоро начнется настоящая жара и тогда люди вообще перестанут работать, утратят контроль над собой — бывало, что из-за одуряющего зноя некоторые даже сходили с ума. Бэлль трудно было представить себе такое пекло; дома в Англии самые жаркие дни, которые ей запомнились — это дни, когда скисало молоко, а масло плавилось на тарелке. Но теплые деньки в Англии были наперечет — от силы два — два с половиной месяца в году.

Серж купил им обоим мороженое, и они отправились в парк, расположенный неподалеку от Джексон-сквер. Там они присели на лавочку в тени деревьев. Бэлль всего пару раз была в этой части Французского квартала, и ей здесь очень нравилось. В парке стояла тишина, царили покой и безмятежность, по крайней мере, по сравнению с суетливой, беспокойной и громкоголосой Бейсин-стрит.

На Джексон-сквер была пара бродячих музыкантов. Чернокожая девушка отбивала чечетку на доске. Мулатка самого дикого вида, в красной атласной накидке, больше походившей на старое кружевное свадебное платье, предсказывала будущее с помощью каких-то палочек.

Большинство мужчин, которые прогуливались по парку, ближе к вечеру, вероятнее всего, окажутся в Районе; возможно, многие из этих красивых молодых женщин, прохаживающихся под отделанными оборками зонтами, ночью станут шлюхами. Но сейчас все выглядело иначе. Подняв глаза, Бэлль увидела людей, сидящих на красивых кованых балконах в лучах послеполуденного солнца, матерей, качающих своих детей. Она слышала, как щебечут парочки, как визжат ребятишки, которые играют со своими мамами в мяч, и у нее создавалось такое впечатление, что во Французском квартале не может случиться ничего плохого.

Серж не задавал ей вопросов, даже не спрашивал, откуда она родом, как оказалась у Марты. Он говорил на общие темы, рассказывал много забавных историй и не отпускал ее руку, а нежно поглаживал. И Бэлль могла думать только о том, как же сильно ей хочется, чтобы он ее поцеловал.

Они вышли от Марты в три часа, а где-то в пять Серж предложил зайти к нему домой, выпить мятного чаю. Бэлль уже едва не теряла рассудок от желания, так ей хотелось, чтобы он скорее ее поцеловал.

И поцелуй не заставил себя ждать. Едва они очутились в его маленькой квартирке с деревянными ставнями на окнах, как Серж подхватил ее на руки. Их губы встретились, и Бэлль почувствовала, что сходит с ума. Как же ей хотелось, чтобы Серж овладел ею!

— Красавица, красавица Бэлль! — шептал он, тычась носом в ее шею и расстегивая платье. — Знаешь, ты создана для любви, твои волосы, кожа, тело — все совершенно! И я покажу тебе, как приятно заниматься любовью. Сюда ты зашла неискушенной девушкой, а выйдешь настоящей женщиной.

Бэлль хотела ему верить. Серж прильнул к ее груди и стал бормотать, что она прекрасна, что он никогда ничего подобного никому не говорил, что он влюбился в нее. Бэлль понимала, что это всего лишь игра, а он актер, который блистательно исполняет свою роль. Впрочем, она ничего не имела против. Серж пробуждал в ней чувства, о существовании которых она и не подозревала.

Он легко и быстро освободил ее от одежды и уложил на свою кровать. Сам же он был полностью одет, лишь сбросил пиджак, как только они вошли. Уже на кровати Серж стал целовать ее еще более страстно, лаская пальцами ее промежность. Удивительным было то, что, когда ее гладили те мужчины в Париже, ласки казались Бэлль мерзкими и причиняли боль, теперь же они были невероятно приятными.

Губы Сержа заскользили по ее телу: по груди, по рукам, по животу. В ответ на его поцелуи Бэлль выгибала спину. Он нашел в ее промежности такую чувствительную зону, что ей хотелось громко кричать, когда он ласкал ее там круговыми движениями.

Потом Серж перевернул ее на живот и стал целовать спину, ягодицы, затем опять просунул под нее руку и стал ласкать. Девушка выдохнула: как чудесно!

Бэлль не помнила, как он разделся — он сделал это незаметно: только что он был полностью одет, а уже через мгновение — совершенно голый. Когда Бэлль увидела его возбужденный пенис, она не испугалась, а захотела, чтобы он поскорее вошел в нее.

Девушке было абсолютно наплевать на то, как она себя ведет и что о ней подумает Серж. Она прижала его к себе за ягодицы, обплела ногами, как лоза, а когда он вошел в нее — вскрикнула от удовольствия.

Бэлль много раз видела, как занимаются сексом, но то, что она почувствовала в этот момент, не имело ничего общего с быстрым, лишенным чувств действом, свидетелем которого она была. Они с Сержем оба были покрыты пóтом, каждое поглаживание, объятие, поцелуй, ласка были направлены на то, чтобы дарить удовольствие — и дарили, да еще какое! Серж несколько раз отстранялся от нее и каждый раз находил эрогенную зону. Потом внезапно Бэлль почувствовала, что взрывается под его ладонями. А он все входил в нее, глубже и глубже, пока сам не кончил.

Лежа в надежных объятиях Сержа, полусонная Бэлль подумала о том, что она наконец поняла смысл шуток, которые отпускали девушки. Именно этого состояния все пытаются достичь, но, вероятно, мало кому это удается. Бэлль была уверена, что немногие мужчины знают женское тело так же хорошо, как Серж.

Он полулежал, склонившись над ней, его темные волосы падали на загорелое лицо.

— Ты создана для любви, Бэлль. Теперь, когда ты знаешь, как хорошо тебе может быть, убедись в том, что твои любовники достойны тебя, ведь большинство мужчин эгоистичны, думают лишь о собственном удовольствии.

Бэлль нахмурилась. Она вспомнила, как однажды в кухне Милли говорила что-то подобное. Мог зашикала на нее, что-то произнесла одними губами, напоминая о присутствии Бэлль.

— Сомневаюсь, что мужчины, которые будут платить мне, захотят доставлять мне удовольствие, — как ни в чем не бывало сказала Бэлль.

— Захотят, если ты намекнешь им об этом, — улыбнулся Серж и наклонился, чтобы поцеловать ее. — Всему, что я умею, я научился в публичном доме. Неправда, что все мужчины только и хотят извергнуть свое семя и уйти. Они, вероятно, так и поступают, потому что другого от них не ждут. Но опытная куртизанка подарит им намного больше. Марта считает, что ты подаешь надежды, а я чувствую, что ты хочешь стать богатой. Это так?

Бэлль кивнула.

— Тогда стань лучшей из лучших, — продолжал он. — Когда к тебе придет мужчина, спроси у него, хочет ли он оказаться на небесах или просто немного расслабиться. Ты удовлетворишь его фантазии, и он будет возвращаться к тебе снова и снова и с каждым разом платить все больше.

— Но как мне узнать о том, что он хочет? — поинтересовалась сбитая с толку Бэлль, потому что не понимала, что Серж подразумевает под словом «фантазии».

— Очень просто — спроси у него об этом. — Серж засмеялся, и ямочка обозначилась еще сильнее. — Видишь, свои фантазии я только что удовлетворил. В моих объятиях неопытная девица, которой я доставил неземное удовольствие. Многие мужчины хотят именно этого, особенно с такой юной и красивой девушкой, как ты. Но некоторым нравится, когда девушка одевается служанкой или официанткой. У меня есть друг, который обожает, когда его партнерши надевают монашескую рясу. Но дело не только в переодевании или актерстве. Некоторые мужчины любят, чтобы их дразнили, любят, когда девушка ходит обнаженной, демонстрируя свои прелести. Некоторые даже любят смотреть, как девушка себя ласкает. — Серж положил руку на ее лобок и улыбнулся. — Я бы тоже хотел посмотреть, как ты себя ласкаешь, хотел бы посмотреть, как ты сосешь мой член. И еще я хотел бы полизать тебя между ног. Но сейчас я должен отвести тебя назад. Нужно оставить что-нибудь и для других — не во всем же мне быть первым.