– Я устала, милорд. – Джиллиан сделала короткий почтительный реверанс. – Спокойной ночи.

С этими словами она выскользнула из комнаты, оставив перечень своих правил ему.

Джиллиан выглянула из дверей холла, но тут же отпрянула назад, увидев Грили, чопорного дворецкого графа, который стоял на страже у парадного входа. «Ох, до чего же я глупая!» – выругала она себя. Никогда в жизни она не делала глупостей осознанно, но тут попалась, и теперь приходилось украдкой выглядывать из гостиной в ожидании, когда можно будет проскочить в библиотеку графа.

Глупая, глупая, глупая.

Если ее поймают, кто знает, сколько еще пунктов добавит граф в ее список правил поведения для леди. Только за прошлую неделю она дописала туда еще четыре, и он продолжал вешать этот листок рядом с ее кроватью, сколько бы она ни сбрасывала эту бестолковую бумажку вниз.

Последние дни были просто ужасными. В промежутках между бесконечными примерками, покупками разных предметов неудобного нижнего белья, не говоря уже об уроках чайного ритуала, танцев и хороших манер, она едва успевала просто перевести дух, а не то чтобы скрыться куда-нибудь и хоть немного побыть наедине с собой. Джиллиан, только приехав в Лондон, осознала, насколько же ей нравились ее прогулки на рассвете по йоркширским болотам, и эти счастливые моменты превратились для нее в несбыточную мечту.

А теперь, когда у нее наконец-то появляется несколько коротких минут покоя, она убегает к себе наверх и, вытянувшись на кровати с закрытыми глазами, представляет запах вереска и мягкий мох болот под ногами. Срочно снимает свой новый тугой корсет или делает вид, что учит французские глаголы, как того требовала графиня… Она таится в темной комнате, вероятно, собирая всю пыль на свое новое, невообразимо белое платье, и выжидает, пока Грили отлучится, чтобы рискнуть всем ради рецепта для мистера Олтетена.

Какая глупость! Безумие. Полное безумие.

Джиллиан вздохнула. Ну какое ей дело до больного старика, который когда-то был добр к ней? Причем это была даже не доброта, а проявление справедливости. Он отнесся к ней как к человеку, а не как к незаконнорожденному ничтожеству. Он сделал ей комплимент относительно того, как она управлялась с имением Аманды. И вел себя вполне благоразумно, когда она попросила у него денег на ремонт хижин некоторых арендаторов.

Однако это все равно не могло оправдать всей этой идиотской эскапады с ее стороны.

В коридор вышел лакей, и Джиллиан напряглась. Если он сейчас зайдет в гостиную, то наверняка обнаружит ее. Она вся сжалась, мысленно представив, каким образом будет объяснять, почему прячется в этой комнате. Но затем, к ее удивлению, молодой слуга подошел к Грили и начал что-то тихо и взволнованно говорить ему. Судя по выражению их лиц, речь, похоже, шла о еще одной стычке с темпераментным поваром. Сдержанно выругавшись, Грили махнул рукой в сторону задней лестницы, после чего они оба скрылись в направлении кухни.

Это был ее шанс.

Джиллиан выскользнула из гостиной и на цыпочках зашла за угол. Дверь библиотеки тихо прошелестела по толстому ковру, и она быстро зашла внутрь, слыша в ушах громкий стук собственного сердца.

Она направилась прямо к письменному столу графа. Вид этого громадного произведения искусства из красного дерева просто радовал глаз. Расположившись в его кресле, она не удержалась и провела рукой по блестящей поверхности стола, испытывая истинное наслаждение от прикосновения пальцев к гладкому полированному дереву.

Красная кожа кресла, казалось, немного выгнулась по форме более тяжелого и крупного тела Стивена, отчего садиться ей было немного неловко, однако, когда она все-таки села, кресло как будто обняло ее, приняв на себя с чувственной нежностью. Джиллиан затрепетала, почувствовав запах графа, который как бы приветствовал ее, наполняя сознание странными мыслями и видениями.

Смущенная этим, она немного замешкалась, когда вынимала тонкую проволоку и вставляла ее в замок стола. Чтобы справиться с ним, у нее ушло больше времени, чем обычно. Но она практиковалась в подобных действиях много лет и, в конце концов, с удовлетворением услышала щелчок открываемого замка. За несколько секунд Джиллиан открыла ящики письменного стола и принялась тщательно изучать их внутреннее содержимое, что, в общем-то, странным образом является весьма интимной вещью. И если у нее дома бумаги частенько были разбросаны сверху или в беспорядке засунуты внутрь общей пачкой, то у графа все было аккуратно, упорядоченно и с военной точностью разложено по стопкам. Ей следовало быть крайне осторожной, чтобы все положить точно туда, где оно лежало.

Джиллиан работала быстро, хотя искала нечто не вполне определенное. Ей нужен был адрес мистера Олтетена, чтобы послать ему рецепт снадобья для его легких. Она рассматривала и другой вариант, предполагавший прямой вопрос об этом, обращенный к графу, но тогда бы он точно поинтересовался, зачем ей нужен адрес стряпчего, а это была уже опасная территория. Настоящая Аманда ничего не понимала в травах и лекарственных растениях. Ей требовалась лишь настойка опия, чтобы заснуть.

Опять же, здесь возникал риск повстречаться с мистером Олтетеном. Как-никак, но в Лондоне он был единственным, кто знал ее в лицо. И он обязательно вспомнил бы Джиллиан. Лучше всего будет отыскать его адрес и затем послать ему рецепт анонимно. Она не имела нрава больше рисковать.

Итак, Джиллиан продолжала просматривать все бумаги в поисках адреса мистера Олтетена. Он был стряпчим еще у отца Стивена, так что у молодого графа обязательно должны быть его координаты.

Джиллиан работала в лихорадочном темпе. Она вытащила пачку гроссбухов, подумав, что Стивен мог записать адрес там. Когда она пробежалась глазами по аккуратным колонкам цифр, увиденное ошеломило ее. Оно и понятно: граф владел громадным состоянием! Неудивительно, что к крошечному имению в Йоркшире относились с пренебрежением. Это была лишь унылая кроха в общем изобилии его земель и прочего имущества.

Джиллиан аккуратно сложила бухгалтерские книги на место и перешла к самому нижнему ящику слева – своей последней надежде. Быстро открыв его, она была откровенно изумлена тем, что увидела там. Пистолет и ящик для денег вызывали удивление, но все же не были чем-то необычным. Можно не сомневаться, что такие вещи лежат в письменных столах у многих джентльменов. Внимание ее привлекли четыре книжицы в потертых кожаных переплетах. Взяв одну из них, она сразу же догадалась, что это был дневник.

Выходит, чопорный граф Мавенфорд вел дневник. Какая находка!

Не в силах устоять перед искушением узнать побольше о своем неприступном попечителе, Джиллиан открыла первую страницу. Здесь своим детским почерком юный Стивен сделал запись о том, что на восьмой день рождения он получил в подарок свой первый дневник.

Быстро листая страницы, она видела регулярные записи, фиксировавшие хронику жизни юноши. Здесь были очаровательные эссе, посвященные домашний учителям и гувернерам с кислыми недовольными лицами, слишком уж витиеватые любовные стихи, адресованные женщине по имени Бетти, и результаты Научных исследований лучших способов рыбной ловли.

Последующие три книжки были продолжением первой и то же отражали его жизнь. Забыв о своей первоначальной цели Джиллиан быстро пролистала последний дневник и нашла день своего приезда в Лондон. Что же он мог записать здесь о ней?

– Вы нашли все, что искали?

Низкий голос графа разом оборвал все ее мысли, и Джиллиан буквально подскочила на месте. Быстро взглянув чере плечо, она действительно увидела Стивена – прочитав его юношеские стихи, Джиллиан теперь не могла думать о нем как о графе. Сейчас он выглядел грозно. Одетый в элегантный строгий черный костюм, он холодно смотрел на нее; темные брови его были грозно нахмурены, а лицо дышало гневом.