— Мы обнаружили свечение биотозы давно, вскоре после ее возникновения. Она начинает светиться сразу же после захода солнца. Интенсивность свечения увеличивается с каждым днем, — объяснял Эрик.

— Смотрите, они движутся! — воскликнул доктор.

— Да, они находятся в непрестанном движении. Это свечение биотозы мы фотографируем на замедленную пленку. Сережа, принеси кинопроектор, покажем Артему Ивановичу, да заодно и я хочу просмотреть вчерашнюю ленту.

Сергей вышел. Доктор задумчиво стал вертеть ручки большого приемника в синей пластмассовой коробке, стоявшего в углу комнаты.

— Какова же природа этого свечения? — спросил он у Эрика.

— Люминесценция, — решительно заявил тот.

Сергей внес аппарат и металлические диски с пленками. Устанавливая экран, он заметил, что доктор с напряженным вниманием ловит каждое слово передачи на иностранном языке.

— Вы понимаете?

— Да, кое-что. Очень интересно.

— Переведите, пока мы подготовимся.

Доктор пожевал губами и сказал:

— Итальянцы… Они говорят… ЭВН изменил всю жизнь страны… Нормы взаимоотношений между людьми нарушены. Нет больше тайн. Скрытое стало явным. Обман возможен только на расстоянии, в письме или в телефонном разговоре… Судить и лечить теперь могут совершенно необразованные люди… Судья и врач — самые легкие профессии. Что-то не понял… Ага… Самое трудное занятие — коммерция. Множество фирм разорилось из-за… они называют это проявлением… из-за проявления, то есть непроизвольного разглашения деловых секретов… Хо, капиталистам приходится туго… Видный экономический деятель Бароди заявил, что страна должна сосредоточить все усилия на борьбе с этим дьявольским наваждением. Он сказал, что «эффект» имеет явно коммунистический уклон…

— Представляешь, нельзя надувать друг друга, честнейшим образом пожимая руку и глядя в глаза. Какая скорбь! — вставил Эрик, на миг оторвавшись от мелькания кадров на экране.

— Конечно, это неприятно, — согласился Сергей.

— Члены парламента требуют нового помещения для работы. С учетом новых условий. Они хотят соблюдать между собой некоторое расстояние… Корреспонденты собирают обильный урожай сенсаций. Неожиданные разоблачения видных деятелей правящей партии… Люди стали избегать каких-либо контактов… Сообщение из Африки. Вчера возле столицы Там-Тама Лаурии состоялось генеральное сражение правительственных войск с повстанцами. С той и другой стороны участвовало около пятидесяти тысяч человек. Как передает агентство АТИ, это было самое необычное сражение в истории человечества. После первого же выстрела, от которого пал сержант Марусс, все участники битвы, включая двор принца и генеральный штаб повстанцев, бросились на поле сражения. Офицеры, солдаты, наблюдатели и советники тискали в объятиях своих врагов и плакали. Все оружие было немедленно уничтожено. Затем толпа, сгрудившись необычайно плотными рядами, двинулась в Лаурию, где ее приветствовал обезумевший от счастья народ. Принц объявил о своем отказе от власти. Торговцы отдают товары даром. Люди не требуют оплаты за труд. Оживление здесь достигло высшей точки. Наш корреспондент сообщает, что нигде он не видел такого количества по-настоящему счастливых людей. Говорит, что сам он также бесконечно счастлив, как и жители Там-Тама. Необыкновенная легкость. Уверенность в другом человеке… Полная свобода… Вместе с тем сохранены дисциплина и порядок. Люди трудятся, заводы и фабрики выпускают продукцию… Нами руководит какая-то сила…

— Сергей, дай, пожалуйста, счетчик точек, — быстро сказал Эрик, включая мелодично жужжавший проектор.

— Простите, когда это у них там началось? — обратился он к доктору.

— Что-то около шести вечера. По их времени, разумеется. А зачем это вам?

— У меня появилась одна мысль, и я хотел бы ее проверить. Будьте добры, передайте мне географический справочник, он лежит на верхней полке, — взволнованно сказал Эрик.

— Да, в мире делаются дела… — протяжно сказал Сергей. А мы сидим здесь и нюхаем биотозу.

— Можешь уехать, но боюсь, из-за этих дел не пришлось бы сюда же возвращаться, — сказал Эрик, судорожно перелистывая страницы.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Пока ничего, ровным счетом ничего.

Сергей зевнул.

— Пойду возьму пробу биотозы, — сказал он, вставая. — На завтра.

— Когда ты последний раз брал?

— А я всего один раз брал. На другой день после извержения биопика. Сейчас у меня вышел весь материал. Нужно пополнить, а то завтра нечего будет исследовать.

Он вышел. На сочувственный взгляд Кармина Эрик улыбнулся.

— Хандрит. Ему кажется, если он там будет бегать со всеми по улицам, то найдет объяснение «эффекту наводки». Будь я здоров, он давно бы уехал. А я не могу уехать. Биотоза оказалась на редкость интересной штукой. Как полимерный материал она ничего не стоит, конечно. Хотя, может, где-нибудь и пригодится. Но… Вы видели светящиеся точки на ее поверхности? Я занялся их подсчетом и обнаружил непонятную пока закономерность. Эти точки, или, как я их называю, лесные огни, распределены неравномерно. В одном месте их больше, в другом меньше. Они иногда движутся, иногда находятся в покое. Чаще — первое. Одни гаснут, другие загораются. Счетчик позволил подсчитать число точек на разных участках биотозы. И вот здесь обнаружилась удивительная повторяемость, которую я пытаюсь постичь. На поверхности биотозы существует несколько областей, в которых число лесных огоньков одинаково. Например, если в нижнем поясе вы засекли скопление в сто тысяч точек, то вы его сможете найти и в среднем, и в верхнем, и в самом верхнем поясах.

— А сколько таких областей? — спросил Кармин.

— Пока я насчитываю пять, но это не совсем точно, потому что существует целый ряд неясных переходных участков.

— Чем же вы объясняете существование таких локальных возбуждений в биотозе?

— Пока ничем не объясняю, — ответил Эрик. — Меня завораживает сама закономерность. Причем огоньки, как мне удалось рассмотреть на фото, различаются между собой. Одни поярче и как бы почетче вырисовываются, другие светятся немного слабее, и очертания у них размытые, неправильные. Счетчик ведет работу с точностью плюс-минус единица. Огоньки движутся по самым разным направлениям. Как правило, их движение ограничивается локальной областью возбуждения, иногда они перемещаются из одного скопления в другое. Но существует множество огоньков и вне этих участков.

— Да, интересно, — протянул Артем Иванович.

— И вот сейчас, — возбужденно сказал Эрик, — я просматривал вчерашнюю съемку одного участка биотозы и обратил внимание на… Да вы сами посмотрите.

Затрещал кинопроектор. Душно запахло перегретой лентой. На экране запрыгали черные кадры.

— Это общий вид, — сказал Эрик, когда Кармин увидел светящийся изнутри конус биотозы.

— А вот поучастковая съемка с увеличением, — объяснил он.

— Так ведь это небо, звездное небо! — воскликнул доктор.

— Не правда ли, похоже? Но перед вами всего лишь биотоза, или зловонная жижа, как ее называет Сергей, — улыбнулся Эрик.

На экране мерцали звезды. Большие и малые, ослепительно яркие и чуть тлеющие, они носились по запутанным кривым, сталкивались, исчезали, загорались вновь. Отдельные группки звезд отрывались от основного скопления и укатывались по темному полю в разных направлениях. Навстречу им двигались новые группки, которые вливались в общую массу и начинали свой непрерывный бег. Только старательно приглядевшись, можно было заметить, что некоторое время часть звездочек находилась на месте.

— Великолепное зрелище!

— Вот видите, — сказал с укоризной Эрик. — А вы хотели увезти меня прочь от такой картины, к тому же еще не разгаданной. А теперь обратите внимание на этот участок. Здесь, в верхнем углу, расположено скопление, для которого счетчик показывает сто двенадцать тысяч огоньков. Рядом с ним вчера выросло новое. Видите, как из разных мест сюда стекаются все новые огоньки?

— Да, вижу, — сказал Кармин. — Но…