АДЪЮТАНТ

Автор – Besenok

(besenok_@rambler.ru)

От автора: все ниженаписанное – просто размышления о том, что творилось в армии в царской России. Почему адъютанты были сплошь молоденькие да хорошенькие, а поутру порой кривовато сидели в седлах...

Какого царя? Понятия не имею – мне это приснилось. Действительно приснилось, и я, так до конца и не проснувшись, схватилась за тетрадь... а потом долго и упорно переводила плоды бессонной ночи в читабельное состояние.

И еще ма-а-аленькое замечание. Дело в том, что у меня всю жизнь была твердая пятерка по истории. То есть я ее как выучила, так и благополучно забыла. Так что все исторические несоответствия, ежели таковые будут вами выявлены, могут благополучно отправиться в так воспеваемое всеми слэшерами место. Не в них дело. И кому какая разница, на какой границе все происходило? Мне – никакой. Если считаете иначе – почитайте Акунина или еще кого, им за это деньги платят. На худой конец учебник по истории можно почитать, тоже хорошая вещь...

Все ниженаписанное – мой подарок Нике. С днем рождения, солнышко!

– 1 –

Я не мог пошевелиться. Тело мое, жалкое, недостойное, оскверненное тело, отказывалось повиноваться, и я мог лишь смотреть на пистолеты, лежащие так близко... и так далеко, на столе у окна, и грезить о той минуте, когда я поднесу один из них к виску и нажму на курок.

Но я не мог. Боль, а еще сильнее унижение словно приковали меня к постели, не давая двинуться с места. Ничего. Еще чуть-чуть, еще немного, и я сделаю это. Потому что то, что случилось, может быть смыто только кровью... А как же иначе? Как же низко я пал, что позволил сотворить такое, со мной, с человеком, с дворянином... с мужчиной! «Ну да, – горько думал я, роняя голову на руки, – конечно, мне прежде следовало бы убить его. Но...

Но я уже тогда знал, что я не смогу сделать этого. Никогда. Слишком сильное чувство поселилось в моей душе с первых минут встречи с ним.

Страх.

А ведь вначале ничто не говорило о том, что финал будет так горек.

***

Стояла зима 18.. года. Лютый мороз, один из тех, коими славны лишь зимы России, казалось, замораживал дыхание, заставляя облачка пара, вылетавшие изо рта оседать на сапоги. Снег стонал под копытами лошадей, и они последнюю версту бежали особенно резво, чуя близкое тепло. Солнце сверкало далеко в пронзительной синеве неба, и сердце мое сжималось радостно и тревожно.

Меня переводили. Из тихого провинциального городка, где я провел первый год службы, прямо в приграничный гарнизон. Адъютантом к князю ***.

«Наконец-то, – радостно думал я, – наконец-то настоящая служба! А не то, что было...»

Сердце мое замерло, когда я, пройдя длинным коридором, коснулся двери, ведущей в приемную князя. Я чуть помедлил, собираясь с духом, и вдруг дверь резко распахнулась, вынудив меня отскочить назад. Не успел я открыть рот, чтобы возмутиться, как меня сбил с ног молодой черноволосый офицер. Я упал бы, не подхвати он меня в последний момент.

– Смотреть надо, – отпуская меня, возмущенно начал он, но потом, разглядев мой мундир, перевел дух. – А! Новенький! На мое место прибыл, значит?

Я посторонился, ожидая извинений. Их не последовало.

– Пойдем, – он фамильярно прихватил меня за локоть. – Сейчас не самое удачное время попадаться ему на глаза. Князь зол как черт, да и не дал я ему напоследок. Так что... – он хохотнул, таща меня за собой, – разложит и отымеет по первое число. Не самое удачное начало знакомства, а?

Мы к тому времени вновь оказались на улице. Я остановился и представился, надеясь прекратить эту безумную спешку:

– Поручик *** полка Андрей Крылов. Рад знакомству.

– Взаимно, – повел плечами он и тоже представился. – Ну что, коллега, принимайте пост.

И он отвесил мне шутливый поклон. А я наконец понял, что, несмотря на ужасающую фамильярность, он может оказать мне неоценимую услугу, рассказав о новом месте, и весь обратился в слух. А его и не надо было упрашивать.

Гарнизон, по его словам, был сущей дырой, граница – одно название, последняя стычка была так давно, что даже дату ее затруднялись вспомнить. Князь, прозванный Диким Барсом, крепко держал в кулаке власть в этом местечке и не давал воли приграничным склокам. Развлечений не было почти что никаких, да и перспектив тоже.

– Князь наш шишка важная, кто спорит, и в столицу его зовут часто, а он ни в какую, – презрительно махнул рукой мой собеседник. – Только отношения портит. Так что мой тебе совет: не задерживайся здесь, карьеры тут не сделаешь. Хотя, – он критически оглядел меня с головы до ног, – такого ангелочка князь может и попридержит... какое-то время.

Я покраснел с досады и отвел глаза. Как же мне это надоело! Неужели и здесь ко мне прилипнет ненавистное прозвище?

А все из-за внешности. На свою беду я уродился в покойную маменьку, кою я видел лишь на портретах. И впрямь похож, хоть плач. Те же льняные кудри, огромные голубые глаза, подчеркнутые темным золотом ресниц и бровей, пухлые, не мужские вовсе губы, и общая хрупкость сложения – все мне досталось от нее и ничего от отца, что свалился с лошади в канаву и сломал шею, когда мне только исполнилось пять лет.

В детстве я страшно переживал, мазал волосы салом, чтобы не вились, пытался как-то отстричь ресницы... все без толку. И я смирился. А теперь опять...

А собеседник мой тем временем, бурно жестикулируя, уже успел рассказать, что работа меня ждет несложная. Что князь строг, но справедлив, что ошибки помнит и не прощает и прочее...

– Что до остального, – подмигнул мне он, – тут тоже все путем. Грубоват, на мой вкус, да и жестковато берет, но в меру. И о тебе позаботится, приятное сделает. Так что и тут служба не будет особо сложной. Ты, главное, давай ему, когда бы ни попросил, и все нормально будет. На подарки, правда, тоже особо не рассчитывай, – поморщился он. – Князь скуповат, если не сказать больше...

– Давать ему что? – перебил я.

Он поперхнулся, вытаращив глаза.

– Как что? Это самое... Тебе вот что, по первости потерпеть придется, князь по мужской части одарен, аж завидки берут... но потом ничего, привыкнешь.

И он покровительственно улыбнулся.

– Привыкну к чему?

Он глубоко вздохнул, выдохнул и скрестил руки на груди. От былой его живости не осталось и следа.

– Тут кто-то чего-то, кажется, недопонимает, а? Ты что же, издеваться вздумал? – угрожающе сузив глаза, начал он. – Потому что такие шутки, милейший, даром не обходятся.

Я, которому вовсе не хотелось начать первый день службы на новом месте с ссоры, поспешил заверить его, что никакого оскорбления с моей стороны не было и быть не могло. Что я просто не понимаю, о чем он только что говорил, и буду бесконечно благодарен, если он объяснить мне...

– Ладно, ладно, я понял, – чуть смягчаясь, махнул рукой он. – Ты это... где служил-то раньше?

Я назвал место и полк.

– Монастырь во главе со старым маразматиком, – пренебрежительно скривился он. – А раньше?

– Нигде, – я развел руками.

– Как это нигде?

– Так. В деревне жил, то есть в имении... у деда...

Тут он, округлив глаза, уставился на меня, иного слова я не могу подобрать, так, словно я был диковинкой, а потом с силой ударил себя ладонями по бокам.

– Целочка! Убей меня бог! Это ж надо...

И не объяснив ничего, принялся хохотать так, что вынужден был опереться о забор.

– Целочка... и ни в зуб ногой... – сквозь смех стонал он. – Это ж надо, а?.. Да это самая... самая злая шутка, что могли сыграть с ним... ха-ха-ха...

– Вы...

– Прости... – он попытался поклониться, но от смеха чуть не упал. – Прости, ангелочек, но ничего я тебе не скажу. Пусть сам разбирается, Барс козлорогий!

И с этими словами он повернулся и ушел, пошатываясь от смеха, оставив меня в полном недоумении.