— Я вас прекрасно понимаю, Люси! Ведь дети — это работа, которая требует всего вашего времени, правильно?

— Да, да, конечно. У меня, конечно, остается мало времени на себя, но… Это именно то, что мне нужно!

Люси смотрит в упор на ведущего, стараясь не думать о том, что находится вокруг. Она с удивлением замечает, что Жак Дювье гораздо старше, чем кажется на экране телевизора. Несмотря на толстый слой грима, видно, что у него породистое лицо, но вблизи заметно и то, что ему приходится прикладывать немало усилий, дабы скрыть возраст.

— Я думаю, вы действительно нашли себя. Дорогая Люси, один человек попросил пригласить вас в студию, чтобы познакомиться лично или возобновить старое знакомство. Скоро мы все узнаем, кто этот человек, но, прежде чем прозвучит его голос и вы, возможно, догадаетесь, о ком идет речь, прежде чем вы увидите его, мы хотели бы узнать о ваших предположениях. В репортаже вы, кажется, сказали, что догадываетесь, кто бы это мог быть.

— Да.

— И вы думаете, что это…

— Это моя мать. Биологическая мать.

Ведущий ждет, что Люси скажет что-нибудь еще. Но она молчит. Она ответила на вопрос и больше ничего не скажет. Жак Дювье тут же перехватывает инициативу. Выражение его лица остается таким же участливым, хотя улыбка становится несколько натянутой. Кажется, будто он говорит вместо Люси, произносит те слова, которые она должна была сказать сама.

— Она бросила вас, как только родила, и с тех пор вы ничего не слышали о ней, правда?

— Да.

Но Жак Дювье уже не ждет, что Люси добавит что-нибудь еще, и тут же задает следующий вопрос:

— Что вы думаете о ней, Люси? Можете ли сказать, что чувствуете к женщине, которая бросила вас в первые дни жизни?

Люси ненадолго задумывается, прежде чем ответить:

— Я не хочу судить ее, потому что не знаю, каковы были тогда обстоятельства ее жизни. К тому же меня удочерили замечательные люди, которые вырастили меня, как родную дочь. У меня было чудесное детство, и, несомненно, именно поэтому я не слишком сержусь на свою мать за то, что она меня бросила. По правде говоря, мне нужно больше знать, чтобы что-то решить.

— В репортаже вы говорите, что никогда не пытались найти ее. Но вы собирались начать поиски?

— Да, конечно. Я всегда хотела увидеться с ней, это вполне естественно. Но правда и то, что мне никогда не приходилось задумываться, готова ли я к этой встрече. Когда мы ждали первого ребенка, я едва не начала поиски. А потом мы купили дом, и это отошло на второй план.

— Другими словами, когда вы сами готовились стать матерью, то почувствовали сильное желание узнать, кто ваша настоящая мать, так?

— Да, совершенно верно.

— А сегодня, Люси? Если речь действительно идет о вашей матери — ведь на самом деле это может быть кто угодно, — вы готовы получить ответ на некоторые вопросы о вашем прошлом?

— Скажем так, то, что она сделала первый шаг, значит для меня очень много. Видите ли, я не начинала поиски потому, что… Я говорила себе — возможно, она совершенно не горит желанием познакомиться со мной. Но если она разыскивает меня, если она уже столько сделала, чтобы найти меня, значит, она хочет этой встречи. И это действительно важно для меня!

— И последний вопрос, Люси. Вы совершенно уверены, что речь идет о вашей биологической матери?

Люси замирает, колеблется, смотрит в глаза ведущему, пытаясь найти подсказку на этот странный вопрос. И вдруг вспоминает — мы на телевидении. Требуется шоу, спектакль, напряженный сюжет! И она кивает, улыбаясь, словно ей немного смешно:

— Да, Жак. Это мое последнее слово.

В зале слышен смех. Похоже, Жака такой ответ вполне устраивает. Он тут же с улыбкой поднимает голову и смотрит куда-то вверх, словно обращаясь к неким невидимым существам.

— Сейчас мы услышим сообщение человека, пригласившего Люси. Мы по-прежнему не говорим, кто это. Вы знаете, таковы правила. В сообщении может содержаться только один намек. Затем, Люси, я задам вам тот же вопрос и буду ждать окончательного ответа. Все ли вам ясно?

— Совершенно ясно.

— Тогда я обращаюсь к Сильвии, которая находится в другой студии с нашим таинственным гостем. Сильвия, вы слышите меня?

Откуда-то сверху раздается легкое потрескивание. Маленькая техническая неполадка. Люси вздрагивает и вцепляется пальцами в сиденье.

— Я отлично слышу вас, Жак. Мы уже на месте. Рядом со мной кто-то, кому не терпится обратиться к той, кого он безуспешно разыскивает уже несколько лет.

— Сильвия, вы изменили голос этого человека?

— Да, конечно, Жак. Голос совершенно неузнаваем. И я передаю слово этому человеку, чтобы он мог наконец обратиться к Люси.

Раздалось какое-то шуршание, в зале послышалось перешептывание. И вот сверху раздался механический, лишенный всякой индивидуальности голос. Люси затаила дыхание.

— Люси? М-м-м… Здравствуй.

Тишина. Торопливый, едва различимый шепот Сильвии: «Говорите, говорите, она слышит вас».

— Здравствуй, Люси! — снова зазвучал механический голос, на этот раз более уверенно. — Мне пришлось так долго ждать этой минуты, а теперь не верится, что все получилось. Извини, я очень волнуюсь. Прежде всего, я надеюсь, ты не сердишься, что тебе пришлось приехать на телевидение. Найти тебя без посторонней помощи было невозможно. Сейчас я дам одну подсказку, надеюсь, она поможет тебе догадаться, кто я. Слушай: у нас была только одна встреча — 13 февраля 1969 года, но я тебя совершенно не помню.

Микрофон гудит еще некоторое время, потом резко отключается. На площадке царит полная тишина. Жак Дювье вопросительно смотрит на Люси.

— Что вы думаете об этом? — спрашивает он наконец.

Люси в полном недоумении.

— Я родилась 13 февраля 1969 года, но это лишь подтверждает мою догадку. Хотя я не понимаю, почему она не помнит меня…

— Действительно, это странно, если речь идет о вашей матери.

Люси становится страшно. Неужели с ней только что говорила ее мать? Но это совершенно не то, чего она ждала! Все не так, как ей представлялось. Сна растеряна, все ждут ответа, а она не знает, что и думать.

— Однако это многое объясняет, — говорит она, думая вслух. — Если она совершенно не помнит меня, может быть, у нее случилась потеря памяти? Поэтому она меня и бросила?

— Вполне возможно, — поддерживает Жак Дювье, донельзя довольный развитием событий.

— Что-то вызвало амнезию, возможно, произошло что-то ужасное? И она оставила меня, потому что я для нее уже ничего не значила. Годы спустя память вернулась к ней, и она сделала все возможное, чтобы найти меня…

Дювье молчит. Люси предоставлена полная свобода — она может фантазировать, чтобы в конце концов найти единственно верный ответ. Зрители напряженно ждут развязки. Камера приближается к Люси, снимает ее крупным планом, следит слепым стеклянным глазом за развитием сюжета, который она силится выстроить.

— Теперь вы должны дать нам ответ.

Голос Жака Дювье возвращает Люси на землю и в то же время повергает в полное смятение.

— Будьте честны сами с собой, — говорит он, сверля Люси взглядом и нагнетая напряжение в зале. — Решите, кто же тот человек, который так давно разыскивает вас?

Люси растерянно смотрит на ведущего, поворачивается к публике и пытается найти глазами Ива. Вокруг только расплывчатые силуэты. В этой неподвижной, застывшей массе невозможно разглядеть ровным счетом ничего. На долю секунды Люси кажется, что ее окружают рассаженные в непринужденных позах деревянные куклы, глядящие вдаль пустыми глазами.

— Вы по-прежнему думаете, что это ваша мать?

— Даже не знаю… — невнятно отвечает Люси, качая головой. — Но если это не она, то я и предположить не могу, кто бы это мог быть.

— Однако нужно отвечать, дорогая Люси.

«Ладно, — думает Люси, — в самом деле, что мне еще остается? Даже если это не моя мать…»

— Люси, вы можете дать ответ?

Люси кивает и делает глубокий вдох.