Она наклоняется и нюхает августовские цветы. Останавливается у расселины, где цветут тучные очитки, и у бугра, покрытого подушечками камнеломки.

— Какое пиршество ботаники! — говорит она сама себе, но предназначает эти слова девчонкам из своего класса.

Но вот она снова догоняет отца, с задумчивым видом идущего к машине.

Блажена убирает волосы со лба, смотрит на небо. Да, будет буря. Вот уже и ветер начался.

И, когда Блажена проходит мимо стайки воробьев, устроивших настоящую битву, в которой участвует целый полк серо-бурых пернатых вояк, налетающих друг на друга с пронзительным криком, ей вдруг становится тоскливо, и она вспоминает шумные забавы в школьном лагере.

Робинзон на своем острове от двенадцати до двух спал, не в силах работать в невыносимой жаре. Блажена, накормив отца, направлялась в это время к главной дейвицкой площади Колотом.

Трамваи грохотали здесь по рельсам, делая большой круг, автомобили мчались с бешеной скоростью, словно по треку; мотоциклы, велосипеды, грузовики — все неслось в бешеном круговороте. Порой казалось, что это одни и те же машины мчатся по кругу, как на карусели. И все же здесь было привольней, чем на шумных улицах.

Образуя круг, здесь стояли скамейки и стулья, повернутые к огромной клумбе.

В самом центре клумбы располагались кусты мелких розочек самых разнообразных оттенков красного цвета. А порой на клумбу налетал стремительный порыв ветра и доносил сладкий и нежный аромат роз.

Ветерок забирал из красных уст роз их теплый аромат, нес его на улицы и там раздавал страждущим горожанам.

Многие любили посидеть на кругу, жадно вдыхая воздух, напоенный ароматом цветов.

Блажена прибегала сюда вприпрыжку, и все ее существо жадно впитывало все происходящее вокруг. Прохожих она не замечала и часто чуть не сталкивалась с ними. Зато собаки всегда привлекали ее внимание, и порой, играя с каким-нибудь терьером, она забывала обо всем на свете, а хозяин пса напрасно искал свою косматую собственность.

Иногда, подружившись с чужим псом, Блажена пыталась заманить его домой — ведь вслед за Робинзоном с обломков корабля бросился к берегу и корабельный пес, который на острове был ему верным другом. Так почему же с Робинзонкой не мог быть на ее острове какой-нибудь Муфик или Пуфик?

Но пес, как правило, перед самым домом останавливался, внезапно опускал хвост, терял к Блажене всякий интерес и отправлялся обратно к хозяину. С легким сердцем расставалась Блажена с собакой. Ну и пес с ней. Раз собака отвергала ее приглашение, жалеть нечего, друга из такой собаки не выйдет. Настоящий преданный пес должен решительно и охотно бросаться за хозяином куда угодно, даже в море!

Лучше Блажена будет возиться со всякими беспородными собачонками. Вон сколько их носится по дорожкам Колоточи и ее клумбам, словно сдавая нормы по бегу.

«Все или ничего!» — твердила Блажена недавно придуманный девиз, считая его очень новым и очень энергичным.

Площадь Колоточ Блажена считала своим вторым домом. Зелень на площади заменяла Блажене сад; небо склонялось здесь над ней, словно голубая перина, а дорожки защищали от проносившихся машин. К тому же тут Блажена находилась под надежной защитой своего папки, у которого была стоянка на углу площади. Его машина вместе с другими такси стояла неподалеку от широкой улицы. Длинная вереница машин!

Машины съезжались вплотную, словно черные жуки, и от никеля и стекла солнце отражалось с нестерпимым блеском. Временами машины начинали ворчать и трещать и, словно настоящая саранча, тихо двигались к какой-нибудь широкой, уходящей от площади улицы.

Блажена хорошо знает все машины и, разумеется, их хозяев. Вот та старая четырехцилиндровая «татра», машина пана Матыса, трещит, как кофейная мельница, а эта шестиместная колымага принадлежит пану Гораку; иногда она упирается и никак не желает брать подъем. Недавно у пана Горака даже пассажир убежал и пересел в автобус, потому что такси вздумало остановиться как раз у Бориславки. На стоянке смеялись до упаду, а отец вечером рассказал Блажене, и она тоже смеялась до слез.

«Но Гораку ни гугу», — предупредил отец Блажену.

Разумеется! Блажена раз и навсегда зарубила себе на носу, что любая критика по адресу мотора или кузова сразу же вызывает враждебный ропот у хозяев машин. «В этом шоферы похожи на владельцев скаковых лошадей!» — говорил пан Бор, и Блажена знала, что и сам он так же ревностно и преданно заботится о своей «шкоде», словно она живое существо.

Стоянка такси была для Блажены заливом Дружбы среди прибоя большой площади.

Всегда, когда она проходила мимо этой по-солдатски застывшей вереницы машин, ей что-нибудь кричал пан Индра, хозяин небольшой машины «Вальтер Юннорг», которую тоже звали «Индржишек»; приветливо кивал пан Гавлин, чья «Прага» еще, вероятно, помнила времена Ветхого завета; или шутил пан Угер, неизменно повторявший свои шутки и с одинаковым успехом спрашивавший, куда Блажена ходит пить пиво и не курит ли она дома отцовскую трубку…

На площади часто собиралась дейвицкая молодежь. Отсюда предпринимались вылазки на любительский футбол, на теннисные корты, находившиеся неподалеку, в купальни на Подбабе или на альпинистские прогулки на Дикую Шарку.

Кое-что из этих радостей молодости испытала и Блажена. Правда, теперь ей пришлось на всем этом, как говорила мама, поставить крест. А сейчас она просто бывала на площади и довольствовалась ее скромными радостями.

Ежедневно она разглядывала рекламы дейвицких кинотеатров и была отлично осведомлена, что и где идет; иногда она упрашивала отца, и он покупал ей билет на фильм, разрешенный детям, но иной раз высокий рост помогал ей проникнуть и на фильмы для взрослых.

С некоторых пор, став хозяйкой на своем необитаемом острове, Блажена стала интересоваться витринами овощных, мясных лавок, бакалейных и булочных. Она спрашивала цены на цветную капусту и шпинат, и ей казалось, что она начинает разбираться в качестве продуктов. Лишь громады мяса и копченостей за витринами оставались для нее загадочными. Сколько разных видов розовых и красных кусков мяса, с костями и без костей, с жиром, желтым и белым! Как во всем этом разобраться? Как узнать, какой кусок для первого, а какой для жаркого и что за вкус будет у них!

Женщины в мясной лавке всегда просили: дайте, пожалуйста, вырезку на жаркое, а Блажена видела на прилавке просто куски мяса, и все они были для нее совершенно одинаковы. Никакой разницы!

Больше всего ее манили фрукты. В них-то она разбиралась. Она могла ежедневно покупать лишь немного фруктов и научилась внимательно смотреть на пальцы продавца: не бросают ли они в пакет побитое яблоко или сливу с гнильцой. Раньше обо всем этом думала мама, а Блажена, как беззаботный воробей, клевала из кормушки.

Вдоволь насмотревшись на пестрый мир площади, наевшись фруктов, Блажена сунула руку в карман своего плащика, достала книгу и, заплатив за стул, углубилась в чтение. Много прочесть ей не удалось: движение и шум вокруг, словно бурная река, поминутно отвлекали ее внимание.

Книжки она читала и собственные и взятые у кого-нибудь. «Робинзона» она, разумеется, не перечитывала — его она помнила наизусть!

Впервые она прочитала «Робинзона» в первом классе. Как же она ликовала, когда через несколько лет, читая учебник третьего класса, нашла фразу: «Одним из самых любимых английских писателей восемнадцатого столетия был Даниель Дефо, автор „Приключений Робинзона“»!

Старый хороший знакомый! Привет тебе, Дефо!

Уже в первом классе Робинзон очаровал Блажену, став ее любимым героем. Блажена упрекала себя за то, что не в силах была поставить ему палатку, когда землетрясение уничтожило его жилище под скалой; она искренне сожалела, что у него кончились чернила и он не мог больше вести свой дневник! Наполняя чернилами ручку, она вспоминала о бедняге Робинзоне, которому не только не с кем было перекинуться словом, но который даже не мог сообщить своим будущим читателям обо всех своих переживаниях и злоключениях.