С помощью специализированного стенда-карты, он добрался до четвертого этажа, где располагалась кафедра медицинского факультета. Коридоры были переполнены студентами разных возрастов и конфессий.

Лис заглянул в первую попавшуюся аудиторию, где ему подсказали, как найти Анну Весге.

Вскоре он отыскал нужную дверь. У кафедры стояли две девушки и что-то мило обсуждали, изредка хихикая.

— Сеньора Весге? — спросил Лис

Девушка с дальнего края поглядела на него с опаской.

— Это я.

— Мы не могли бы с вами поговорить?

— Да, конечно.

Она шепнула спутнице на ухо и та вышла из аудитории. Лис прошел внутрь и прикрыл за собой дверь. Студенческий гул ослаб на несколько десятков децибел.

— Наверное, нам лучше присесть, — сказал Лис и уселся на ближайший к столу стул. Именно здесь решается судьба хороших отметок.

— Прежде чем начать наш разговор, я хочу уточнить одну вещь. Рауль Весге приходится вам родственником?

Анна внимательно осматривала его лицо, затем взгляд опустился на морщинистые руки.

— Кто вы? — спросила она командным тоном.

— Меня зовут Джон Уилкинс. Я журналист и историк. Занимаюсь расследованием одного резонансного дела восьмидесятых. Ищу упоминания о сотруднике британского посольства Джеймсе Гаррисоне, который пропал в восемьдесят пятом. По моей информации ваш отец встречался с ним незадолго до этих событий. Возможно, он смог бы помочь мне.

— Мой отец давно мертв, — сказала она. — Если вы хотите пообщаться об этом, лучше поговорите с моим братом. А теперь извините, у меня скоро начнутся занятия.

Анна встала и указала Лису на дверь.

— Как я могу найти вашего брата?

— Мне бы тоже хотелось это знать. Мы не виделись уже больше года. Наверное, откапывает очередной клад, или просто напивается до полусмерти в сточной канаве. Я прошу вас уйти.

Лис молча вышел.

Анна сидела на стуле, открыв книгу, и пыталась вчитаться в слова, едва сдерживая слезы. Уже давно она отстранила себя от проблем своей семьи. Хотя никакой семьи никогда не было. Отец умер до ее рождения, мать погибла в автокатастрофе пять лет спустя. Брат всю жизнь прикладывался к бутылке в перерывах между рассказами об отцовском наследии и лечении в психиатрической лечебнице. Несмотря на тяжелое наследство, девушка получила престижное образование, чем несказанно гордилась. Добившись уважения в ученых кругах, она все больше стыдилась своей непутевой родни.

До конца рабочего дня она прибывала в состоянии замкнутости. Отменила все запланированные встречи. К горлу подкатил ком. Словно кто-то сыпанул соли на старую рану, которую она запрятала в глубокий тайник души и зареклась навсегда выбросить ключи.

Около восьми вечера Анна вышла из дверей здания и направилась в сторону парковки. Ее путь пролегал по извилистой алее, идущей под горку. Она освещалась параллельно стоящими светильниками с обеих сторон. Эту тропинку студенты прозвали малой китайской стеной, благодаря визуальному эффекту высоких светильников в ночное время.

На стоянке она села в свой Пежо и завела двигатель. По радио заиграл Дориан со своей любовной балладой.

В зеркало заднего вида она заметила быстро приближающуюся фигуру. Незнакомец подошел к двери и нагнулся к окну. Это был тот самый мужчина, приходивший днем.

Анна пыталась казаться спокойной, тогда как сердце внутри сжалось от страха.

— Простите сеньора, но мне нужно с вами поговорить, — сказал он.

Мужчина опёрся кулаками на дверь и специально надавил. Анну передернуло от многократного хруста его суставов.

— Мы с вами уже обо всем поговорили. Что еще я могу сделать? Мой отец мертв. Оставьте меня в покое! — закончила она, передвинула рычаг скорости и начала сдавать назад.

— А что если я открою вам тайну гибели вашего отца, — крикнул мужчина вслед.

— Я знаю, от чего умер мой отец, — ответила она. — Пожалуйста, не приходите больше!

Анна нажала на педаль и машина со свистом помчалась к выезду.

Лис остался стоять на месте, наблюдая за тем, как автомобиль выехал на дорогу и через несколько сот метров остановился. Далее он развернулся и помчался в обратном направлении. Колеса остановилась у его ног. Девушка выскочила наружу, ее глаза покраснели. Она с трудом могла говорить — голос дрожал. В руках она крепко сжимала кисточку. Такие используют в своей работе археологи при раскопках.

— Где вы это взяли?

— Давайте сядем внутрь, я расскажу вам все.

Они сели в машину. Анна продолжала крепко сдавливать кисточку, словно та могла исчезнуть.

— Я надеялся, что вы вернетесь, — сказал Лис. — Мне не следовало так бросать ее в машину.

— Боже мой. Я и поверить не могла, что смогу когда-либо увидеть ее, — ей хватило сил разжать запястье. Она провела большим пальцем по обветшавшим буквам. — Мой отец подарил ее маме на годовщину свадьбы. Это их инициалы. Мама хранила ее как реликвию. В свою последнюю экспедицию папа забрал ее с собой и сказал, что потерял. Мама до конца жизни об этом жалела.

Она с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

— Я нашел ее в вещдоках Джеймса Гаррисона.

— Это тот самый сотрудник посольства, который пропал?

— Да. Возможно, ваш отец отдал ее Джеймсу на сохранение.

Лис сочинял на ходу. Он прекрасно понимал, что Джеймс, скорее всего, украл ее в Палаццо Консерваторе вместе с идолом. Только зачем?

— Я не знаю, что и сказать. Спасибо что отдали мне это.

Лис развернул кусок бумаги с кровавыми символами и протянул Анне.

— Вы знаете, что это за символы?

Анна направила на листок свет телефонного фонарика.

— Похожи на египетские иероглифы. Но я в этом не сильна.

— Я нашел это вместе с кистью и решил обратиться к вам.

Анна покачала головой и аккуратно уложила кисточку в сумочку.

— Думаю, о тайнах и символах вам лучше пообщаться с моим братом.

— Вы же сами сказали, что не знаете где он.

Она вздохнула и вытерла платком остатки слез. Машина медленно покатилась к выезду.

— Я отвезу вас к нему.

В течение часа она больше не произнесла ни слова. Анна прибавила громкость радио, чтобы хоть как то заполнить тишину. Лис всматривался в огни ночного города. Погода портилась, ветер ворошил опушки деревьев и нагонял черные тучи с северо-востока.

Автомобиль остановился у трехэтажного здания на окраине Мадрида. Дом выглядел как после артобстрела. Краска давно облезла, кирпичи с краев обтесаны. Окна почернели от грязи, в некоторых и вовсе отсутствовали стекла.

Анна молча вышла из машины. Лис зашагал следом, прихватив с заднего сидения свою сумку.

Внутри чувствовался перемешанный запах кислятины и испражнений. Единственная лампочка на этаже, сквозь толстый слой пыли, с трудом боролась с темнотой.

Анна подошла к двери с номером «3» и громко постучала. Из соседней квартиры высунулась женщина, быстрым взглядом оглядела незнакомцев и оскалила зубы.

— Вы к кому? — спросила она.

— Не к вам, — безразлично ответила Анна.

— Так какого черта ты стучишь, сука? — прокричала она.

Дверь номер «3» резко отворилась. Внутри стоял высокий парень в трусах и мятой футболке. Волосы на голове были похожи на неаккуратный индейский шалаш с вкраплениями седины.

— Бруна, это вообще-то ко мне! Закройся нахрен! — крикнул он.

Женщина, бормоча, захлопнула дверь.

В нос врезался сильный запах спиртного. Рамон еще раз осмотрел гостей. Футболка свисала на его узких плечах как на вешалке. От выпирающего подобно второму носу кадыка поднималась густая щетина.

— Благословляю тебя и твоего жениха сестренка. Что-то еще? — сказала он и ехидно улыбнулся. В верхней челюсти не хватало одного переднего зуба. Остальные пожелтели от многолетнего курения.

— Это он, — сказал Анна, обращаясь к Лису.

— Хэй! Сестренка, а ты точно не перепутала ничего? Я не гей. Или ты полицейского притащила? Никаких запрещенных препаратов нет, кроме пары пачек кокаина и марихуаны, — смех перерос в сильный кашель.