— Куда? Вы мне обещали Серпантинова вернуть!

— Промашка вышла, Инна, уж извини. Ты нас не провожай, сами дорогу найдем. Сиди закусывай, завтра Серпантинова выкрадем и на тарелочке с голубой каемочкой… — Увидев, что Инна взяла в руки пустую рюмку и явно с недобрыми намерениями начала ею покачивать, Олег быстренько оборвал свою «тарелочную» песню и добавил: — Сами дверь откроем, сами закроем, сами…

Инна поставила рюмку на стол и со вздохом сказала им в спины:

— Оболтусы, дверью не хлопайте, соседи спят.

Роман с Коротичем тихохонько открыли замок и так же собирались его защелкнуть, но не тут-то было.

— Минуточку, — как из-под земли возник Серпантинов и подставил ногу, чтобы дверь не захлопнулась. — Я вам дал возможность поговорить?

— Ну?

— Вы поговорили?

— Ну?

— Вот и хорошо, до свидания.

— Слушай, правильный ты мужик, — оценил поведение Серпантинова Коротич.

— И кажется, она тебя ждет, — добавил Роман.

Серпантинов улыбнулся и исчез в квартире.

— Олег, давай подождем и посмотрим, выгонит она его или нет. — Роман прислонился к стенке и попрочнее уперся ногами.

— Я те подожду, начальничек, а ну, марш на улицу, частник паршивый.

Роман замялся:

— Ну так интересно же…

Коротич молча вытолкал его взашей.

Такси резко вывернуло к неосвещенному подъезду и остановилось. Из машины вышла молодая женщина.

— Вам придется вернуться обратно, впереди дорога перегорожена, — предупредила она водителя.

— Знаю, — буркнул водитель и стал сдавать назад. Фары выхватили из темноты фигуру женщины.

«А ножки ничего, — машинально отметил водила, — надо было денег с нее не брать, а…»

Женщина открыла подъезд и зашла внутрь. Тут же раздались три хлопка.

Водитель заглушил двигатель и прислушался.

— Показалось мне, что ли?

Из подъезда не спеша вышел мужчина, оглянулся на такси и пошел вдоль дома. Уже через пару шагов он растворился в темноте. Водитель посидел в машине несколько минут, решая, выходить или не выходить. Если выйдет, то что он увидит — закрытый подъезд? А если уедет?

Пока он раздумывал, в подъезде раздался женский крик. Потом дверь открылась и на улицу выбежала пожилая женщина. Она кричала: «Убили! Убили!» За ней с громким лаем выскочила овчарка. Водитель понял, что ему не показалось, и по рации попросил вызвать «скорую» и милицию. Потом закрыл машину и пошел посмотреть.

Женщина, которую он только что подвозил, лежала на ступеньках, раскинув руки. Легкая юбка задралась и обнажила красивые ноги, на которые он глазел всего несколько минут назад. Со ступеньки тонкой струйкой стекала кровь. Водитель отвернулся. Рядом с собой он увидел овчарку, которая молча сидела и скалила зубы.

— Куда подевалась твоя крикливая хозяйка? — спросил водитель.

Собака зарычала.

Водитель понял, что уйти без проблем он не сможет.

— Вот черт! — выругался он и порылся в кармане. Где-то у него была конфета.

Овчарка перестала рычать и заинтересованно наблюдала за поисками. Она ждала.

Водитель обшарил один карман, полез в следующий. Собака от чрезмерного внимания наклонила голову. Пусто. Конфета, неизвестно как и неизвестно куда, испарилась.

— Нету, — наконец признался человек и показал пустые руки.

«Не подмажешь — не поедешь, — ответила овчарка рыком. — Хрен отсюда уйдешь».

— Вот страна, даже собаки взятки вымогают, — выругался водитель.

На улице хозяйка призывно кричала:

— Бася! Ба-а-ася! Ты где? Бася!

— Дуреха! — крикнул водитель. — Здесь твоя волчара!

Но хозяйка не услышала. Так и пришлось ждать появления милиции в компании с собакой и мертвой девушкой.

— Поделом мне, — ругал себя водитель, — вызвал ментов — и ходу.

Милиция приехала раньше «скорой». Ребятки деловито прошли в подъезд, стали осматривать труп и место происшествия. Хитрая псина и не шелохнулась.

— Вы свидетель?

— Я таксист, я привез эту девушку, потом услышал выстрелы и решил посмотреть.

— Вы кого-нибудь видели?

— Видел. Кто-то вышел из подъезда и скрылся. Темно было.

— Оставьте свой адрес, и можете работать дальше. Кто такая, не знаете?

— Откуда?

— Собака ваша?

— Тут хозяйка где-то бродит. Она девушку первой и увидела, кричала громко.

Водитель еще раз посмотрел на стройные ноги, вздохнул и пошел к машине. Овчарка мирно поплелась следом.

«Не хочется, а надо, — твердила себе Инна. — Не лежит душа, но придется еще раз с ними встретиться. Во-первых, узнать у Любунчика, кто «беременная крыса». Во-вторых, выяснить, из-за чего могли убить Алекса. Об этом можно спросить Марину. А лучше Верунчика, она уж точно знает все обо всех».

Инна удивилась — на входе не маячил охранник. Заходи, кому не лень. «Видно, после хамского поведения Романа Верунчик решила извести охранников как класс, — подумала Инна, — чтобы больше не попадаться на шантаж».

Странности продолжались и дальше. В офисе стояла тишина. Ни телефонных трелей, ни тихих разговоров, ни стука каблучков.

Инна покрутила головой, стараясь угадать, в каком направлении пойти, чтобы встретить хоть одну живую душу. Решила зайти к Марине. Если хозяйку не застанет, то хоть кактусами полюбуется.

Кактусы никуда не исчезли. Они сидели в горшках и созерцали, как инопланетяне.

Пономаренко негромко позвала:

— Марина!

Никто не ответил.

— Эй, маммилярия длиннососочковая, куда хозяйка подевалась? — обратилась Инна к знакомому кактусу.

Маммилярия сделала вид, что не поняла вопроса.

— Что за черт? Вымерли они все, что ли? — Пономаренко оглянулась и краем глаза успела выхватить чью-то убегающую фигуру. Журналистка бросилась следом. Коридор закончился дверью. Инна, не раздумывая, толкнула ее. Дверь открылась. В углу комнаты, прямо на полу, скорчившись, сидела Марина и испуганно смотрела на Инну.

— Марина, ты от кого прячешься? — спросила Инна.

— От вас, Инна Владимировна.

Пономаренко удивилась официальному «вы». Ей, конечно, хотелось узнать, отчего это она снова превратилась в Инну Владимировну, но она решила не зацикливаться на мелочах.

— Что у вас произошло? Отчего вы такие перепуганные?

— У нас несчастье. И не спрашивайте меня ни о чем больше. Вы и так все знаете сами! — Кажется, Марина впадала в истерику.

— Да ничего я не знаю! — крикнула Инна. Крикнула громко, чтобы излишней эмоциональностью выбить из Марины хоть часть страха.

— Как не знаете? Верунчик говорила, что у вас вся милиция куплена.

— Интересно, — Инна подошла ближе к Марине и села рядом, — за какие такие бабки я ментов покупаю? Откуда они у меня? Подумай, Марина, головой. Что случилось?

— Любунчика вечером умертвили, — выдавила из себя Марина.

Слово «умертвили» Инне совершенно не понравилось. Чужеродное какое-то словцо, неуместное, противное.

— Любунчика — что?

— Застрелили в подъезде. Верунчик говорила, она не мучилась. Сразу умерла. Три раза стреляли. Крови много было.

— О-хо-хо! — Такого поворота Инна не ожидала. Почему Алекса убили, еще можно раскопать, мерзкий был человек. Но вот Любунчика? За что?

— Верунчик шутку придумала: «Любовь умирает первой». — Марина посмотрела на Инну жалобными глазами и шумно вздохнула. Она ждала сочувствия. Инна услышала алкогольный запашок.

— Ты что, напилась?

— Чуть-чуть. Помянули Любунчика. Полагается так.

— Полагается думать, искать причины, а не пить!

— Верунчик шутку придумала: «Любовь умирает первой, потом умирает Вера… а Надежда умирает последней».

— Хороши шуточки, ничего не скажешь.

— Надька совсем испугалась. Бутылку абсента сама выпила и отрубилась, не знаю, как жить дальше будет, когда протрезвеет. Верунчик говорит, в каждой шутке есть доля правды.

— Лучше бы она поведала, за что убили вашу подругу.

— Может, Любунчик умерла от горя?