Когда она обернулась, тарелка с коричными рулетами была почти пуста.

Этот человек ест так, будто не садился за стол несколько недель.

Роб ел. У него были хорошие манеры, но рулеты уже почти исчезли, а ведь она дала ему огромную тарелку. Алекс посмотрела на него снова, стараясь быть объективной.

Ну, может быть, он ест нерегулярно. Может быть, и работает нерегулярно. Это могло бы объяснить его грязную одежду. Но как об этом узнать?

— Я признательна, что вы пришли сегодня утром, чтобы починить котел. Надеюсь, вам не приходится работать по выходным слишком часто.

— Нет проблем. Обычно я не работаю на вызовах в «Дж. Р.», но в этот раз вызвали меня.

Значит, он работает на них не постоянно. Алекс пыталась придумать другой вопрос, который бы не прозвучал слишком очевидно, но мужчина внезапно встал.

— Надеюсь, вы не собирались сохранить эти рулеты? — Он застенчиво посмотрел на нее. — Я был чертовски голоден. А они оказались так похожи на рулеты от «Тетушки Эм».

Она улыбнулась, очень довольная.

— Они и есть от «Тетушки Эм».

Его чашка замерла на полпути ко рту.

— Это вы — Тетушка Эм?

— Вообще-то меня зовут Алекс. Но для бизнеса я использовала имя подруги. Алекс звучит не слишком уютно. Не по-домашнему.

— Вы делаете их здесь?

Алекс была довольна. Мужчина говорил с искренней заинтересованностью. Она же могла заговорить любого до потери сознания разговорами о своем пекарском бизнесе.

— Прямо вон там. — Она указала на маленькую комнатку рядом с кухней.

Роб вошел в крошечную пекарню, сиявшую чистотой. Пол был все еще влажный после мытья. Там стояли две промышленные печи, стопки огромных противней, рабочий стол, раковина. Это было единственное в доме хорошо оборудованное помещение с острыми углами; но даже здесь ей пришлось экономить, втискиваясь в пространство, которое когда-то было, кажется, черным ходом.

Он вспомнил, что это значит — начинать свой бизнес, жить на очень небольшие средства. Но ему не нужно было растить детей. А у этой леди, кажется, они были. Неудивительно, что она дошла до полного нервного истощения, пытаясь выжить, считая каждую копейку.

Может быть, счет, который он выставит за ремонт котла, пробьет брешь в ее финансах. Пусть Джо обойдется без прибыли. Он теперь у него в долгу.

— Похоже, кто-то сделал для вас хорошую работу, — сказал Роб.

— О да, они поработали на славу, — с энтузиазмом отозвалась Алекс. — У меня постоянный заказ на пять лет на поставку сладких рулетов плотникам. Они дали мне скидку. И сделали очень доброе дело. Иначе я не смогла бы расширить дело до тех пор, пока дети не закончат колледж. Мне нужно было быть дома, пока двойняшки были маленькими, а медицинская помощь стоила больше, чем я могла… — Она умолкла, румянец начал заливать ее щеки. — Простите. Ну и тогда я взялась за изготовление рулетов с корицей от «Тетушки Эм» и так и не остановилась, зная, что никто, кроме меня, не находит это таким уж занимательным.

— А что, отец детей не помог вам? — Он проигнорировал ее извинение.

— Погиб в автомобильной аварии, когда они были еще совсем маленькими. Они даже не помнят его.

— Так вы вдова?

Что-то в его голосе заставило ее поднять глаза. У Алекс были большие серо-голубые глаза, от которых он, кажется, мог бы растаять.

— Да.

Роб отвернулся.

— Примите мои соболезнования насчет вашего мужа.

«Вдова с детьми», — подумал он. Ситуация оказалась даже более печальной, чем можно было представить.

— Это было очень давно, — сдержанно ответила она, возвращаясь в кухню.

Мужчина последовал за ней. Что он там говорил — всего несколько часов назад? Что-то о том, чтобы посвятить себя вдовам и сиротам. Легкомысленные слова. Ни к чему не обязывающие.

— Послушайте, мистер… как вас зовут? — Она прочитала тогда имя в его удостоверении личности, но при взгляде на него оно вылетело у нее из головы. Он действительно был красив — под слоем грязи.

— Роб. Роб Кейлен.

Алекс глубоко вздохнула.

— Роб, не хотите ли вы сделать для меня еще кое-какую работу? Я заплачу вам столько, сколько вы обычно получаете за ремонт, а вы могли бы делать это в любое время, когда свободны от другой своей работы.

Он посмотрел на нее, почему-то смутившись. Она просто хотела помочь ему. Он не был похож на попрошайку. Алекс надеялась, что не обидела его нечаянно. Она никогда не делала ничего исподтишка. Но он был таким голодным. А дом отчаянно нуждается в ремонте. Список того, что нужно отремонтировать, был длиной с ее собственную руку.

— Я вовсе не хочу отбирать работу у «Дж. Р.». Вы умеете делать то, что не относится к водопроводу?

Мужчина медленно кивнул:

— Я умею делать почти все.

Она верила ему. Он выглядел таким надежным.

«Ты не знаешь ничего об этом человеке», — предостерег ее внутренний голос. Но, идя на компромисс, подумала она, я ведь не предлагаю ему ничего, кроме еще одной работы. Если это не получится, я не обязана просить его вернуться.

Роб простонал про себя. Зачем ему все это! Он ведь не на самом деле обещал помогать вдовам и сиротам. Это была шутка.

Но что ему теперь делать в свободное время, если ни с кем не встречаться? Он нахмурился. Помощь фартуку, оказавшемуся в затруднительном положении, не была на первом месте в его списке.

Сироты, подумал он. Ну, во всяком случае, наполовину сироты. Овдовевшая мать. Но многие люди нуждаются в помощи больше, чем она. У нее есть крыша над головой и работа, приносящая деньги.

В то же время вдова, нуждающаяся в помощи, оказалась на его пути сразу же после того, как он пообещал помогать вдовам. Он потратил свое свободное время. Не важно, что ему нравилось работать тут, что это было спокойно и неспешно. И он наверняка наберет лишний вес на рулетах с корицей.

Великолепно. Он не только должен помогать вдове, ему придется пожертвовать жизнью — он непременно заработает болезнь сердца. Ведь кондитерские изделия «Тетушки Эм» изобиловали сливочным маслом.

Приободрись, уговаривал он себя. Просто попробуй разок. Ты же, в конце концов, всегда можешь сказать «нет».

Роб посмотрел на женщину. Кажется, она боится, что обидела его. О Господи, неужели у него нет ни грамма здравого смысла?

— Договорились, — услышал он свой собственный голос. — Я буду здесь в следующую субботу.

— Может, перестанешь дергаться? — сказала Эмма серьезным тоном, который использовала лишь тогда, когда любимая подруга помогала ей обслуживать вечеринки.

— Я просто хотела посмотреть, что ты там делаешь. — Алекс вытянула шею, чтобы заглянуть в зеркало.

— Ты сможешь посмотреть, когда я закончу.

— А что, если мне не понравится то, как я выгляжу?

— Ты все равно будешь продолжать так выглядеть, потому что ты не захочешь ранить чувства твоей самой близкой подруги, которая потратила целый час, чтобы ты выглядела как femme fatale[1]. Знаешь, я ведь могла бы в это время делать что-нибудь приятное. Например, обслуживать похороны.

— Я не думаю, что у меня есть потенциал роковой женщины.

Эмма самодовольно улыбнулась:

— Тогда ты будешь очень удивлена.

— А что, если мы напрасно устроили тут всю эту суету и парни окажутся абсолютными неудачниками?

— Что это еще за «мы»? — возразила Эмма. — Насколько я вижу, только ты суетишься, сидя в этом кресле.

— Ну хорошо, хорошо, я очень нервничаю.

— Я признательна тебе за эту жертву. А парни, вероятнее всего, окажутся неудачниками.

— Что?! Столько хлопот, а ты думаешь, что парни окажутся не пойми чем?

— Вообще-то я практически уверена, что они именно этим и окажутся, — ответила Эмма.

— Значит, ты потратила уйму времени, наряжая меня, а я при этом заработала нервное истощение, только для того, чтобы мы могли провести вечер, который обе возненавидим?