Кэйтлин хотела ответить «Нет», но вместо этого она взяла его за руку.

Эта узкая и крутая лестница вела в настоящую тьму. Меняя поворот за поворотом, уходя все глубже и глубже, Кэйтлин, наконец, вдалеке увидела свет и услышала какое-то движение. Повернув за угол, они вошли в другую комнату.

Эта комната была огромной и ярко освещенной – повсюду были факелы. Она была идентична комнате наверху – с парящими каменными средневековыми потолками, с арочными проемами. На стенах висели большие гобелены, а огромное пространство было заполнено средневековой мебелью.

Кроме того, здесь были люди. Вампиры. Все они, одетые в черное, сновали по комнате туда-сюда. Многие из них сидели в разных местах, некоторые разговаривали друг с другом. В другом клане, под Сити-Холлом, Кэйтлин ощущала зло, тьму, чувствовала постоянную опасность. Здесь же девушка чувствовала себя странным образом расслабленной.

Калеб провел ее через длинную комнату прямо в центр. Когда они приближались, движение прекратилось – в комнате наступила тишина. Кэйтлин почувствовала, что все взгляды устремлены на них.

Когда они дошли до конца комнаты, Калеб приблизился к большому вампиру, который был выше него и гораздо шире в плечах. Мужчина смотрел вниз – ее взгляд ничего не выражал.

«Мне нужна аудиенция», – просто сказал Калеб.

Вампир медленно отвернулся и подошел к дверному проему, крепко закрывая за ними дверь.

Калеб и Кэйтлин стояли в ожидании. Девушка обернулась, рассматривая комнату. Сотни вампиров пристально смотрели на них, но ни один из них не подошел ближе.

Открылась дверь и большой вампир указал на нее жестом. Они вошли.

Эта маленькая комната была темнее – она была слабо освещена всего лишь двумя факелами в дальнем углу. Кроме того, она была абсолютно пустой, за исключением длинного стола на противоположной стороне. За ним сидели семь вампиров – каждый из них мрачно смотрел на Калеба и Кэйтлин. Они были похожи на судей.

Было что-то такое в этих вампирах, что делало их значительно старше. Их выражения были суровыми. Перед ними определенно находились судьи.

«Совет созван!» – выкрикнул большой вампир, после чего быстро вышел из комнаты.

Он плотно прикрыл за собой дверь. Теперь только двое из них стояли лицом к лицу с семью вампирами.

Кэйтлин стояла рядом с Калебом, не зная, что сделать или что сказать.

В комнате повисло неловкое молчание, пока судьи рассматривали их. Казалось, что они смотрели через их души.

«Калеб», – раздался резкий голос, принадлежащий вампиру, который сидел в центре. – «Ты бросил свой пост».

«Нет, сир», – ответил Калеб. – «Я верно служил на своем посту 200 лет. Сегодня вечером я вынужден был предпринять действия».

«Ты должен действовать только по нашей команде», – сказал вампир. – «Ты поставил под угрозу всех нас».

«Мой долг заключался в том, чтобы предупредить всех нас о предстоящей войне», – ответил Калеб. – «Я считаю, что это время пришло».

Вампиры Советы ахнули, после чего в комнате воцарилось молчание.

«И что заставило тебя так подумать?»

«Они облили ее святой водой, но она не сожгла ее кожу. Доктрина учит нас, что этот день наступит, когда явится Единственная и она будет неподвластна нашему оружию. И что она станет вестником войны».

По комнате пролетел приглушенный вздох. Все вампиры изучающе уставились на Кэйтлин. Несколько судей начали переговариваться между собой, пока, наконец, один из них, который сидел в центре, не стукнул ладонью по столу.

«Тишина!» – крикнул он.

Постепенно шум стих.

«Итак, ты подверг всех нас риску, чтобы спасти человека?» – спросил он.

«Я спас ее для того, чтобы спасти всех нас», – ответил Калеб. – «Если она – Единственная, без нее мы – ничто».

У Кэйтлин закружилась голова. Она не знала, что и подумать. Единственная? Доктрина? О чем он говорит?

Девушка спрашивала себя, не принял ли он ее за кого-то другого – кого-то, кто был значительнее нее.

Ее сердце упало – не из-за того, как Совет смотрел на нее, а потому, что она начала волноваться, что Калеб спас ее ради себя самого. Что на самом деле она его не волновала. Его привязанность к ней исчезнет, когда он узнает правду. Он выяснит, что она – всего лишь обычная среднестатистическая девчонка. Несмотря на то, что произошло за последние несколько дней, он бросит ее – как и все остальные парни в ее жизни.

Словно подтверждая ее мысли, судья посредине медленно покачал головой, снисходительно глядя на Калеба.

«Ты сделал серьезную ошибку», – сказал он. – «Ты не заметил, что именно ты начал эту войну. Твой уход предупредил их о нашем присутствии. Кроме того, она не та, за кого ты ее принимаешь».

«Тогда как вы объясните…», – начал Калеб.

Его перебил другой член Совета:

«Много столетий назад был похожий случай – появился вампир с иммунитетом к нашему оружию. Тогда люди тоже приняли его за Мессию. Но он им не был. Она оказался всего лишь полукровкой».

«Полукровкой?» – переспросил Калеб. Внезапно он потерял уверенность.

«Вампир по рождению», – продолжал судья. – «Который никогда не был обращен. Они обладают иммунитетом к некоторому оружию – но не ко всему. И это не делает их одними из нас. К тому же, это не делает их бессмертными. Я тебе покажу», – добавил он и вдруг повернулся к Кэйтлин. Она занервничала, когда его глаза пронзили ее насквозь. – «Расскажи мне, кто обратил тебя?»

Кэйтлин не имела ни малейшего понятия, о чем он говорит. Она даже не вполне понимала, что означает его вопрос. И уже который раз за эту ночь она поймала себя на том, что спрашивает себя – как лучше ответить. Кэйтлин колебалась, чувствуя, что ее ответ повлияет не только на ее собственную безопасность, но и на безопасность Калеба. Она хотела ответить правильно – ради него – но не знала, что сказать.

«Мне очень жаль», – произнесла девушка. – «Но я не знаю, о чем вы говорите. Я никогда не была обращена. Я даже не понимаю, что это означает».

Другой член Совета наклонился вперед.

«Тогда кто твой отец?» – спросил он.

Почему из всех вопросов он задал именно этот? Именно этот вопрос она задавала сама себе – всю свою жизнь. Кем он был? Почему она никогда с ним не встречалась? Почему он бросил ее? Больше всего на свете Кэйтлин хотелось узнать ответ на этот вопрос.

И теперь, по требованию, разумеется, она не могла на него ответить.

«Я не знаю», – наконец, ответила Кэйтлин.

Член Совета откинулся назад, словно одержав победу.

«Видишь?» – спросил он. – «Полукровок не обращают. И они не знают своих родителей. Ты допустил ошибку, Калеб. Ты сделал серьезную ошибку».

«Доктрина утверждает, что полукровка станет Мессией и что она приведет нас к потерянному мечу», – сказал в свою защиту Калеб.

«Доктрина утверждает, что полукровка приведет Мессию», – поправила его член Совета. – «А не станет».

«Ты играешь словами», – ответил Калеб. – «Я говорю вам, что началась война и что она приведет нас к мечу. Время идет. Она должна быть у нас, чтобы привести нас к нему. Это наша единственная надежда».

«Детские сказки», – ответил другой член Совета. – «Меч, о котором ты говоришь, не существует. Но даже если бы и существовал, полукровка не станет той единственной, кто нас к нему приведет».

«Если это не сделаем мы, это сделают другие. Они поймают ее, найдут меч и используют его против нас».

«Ты совершил серьезное нарушение, приведя ее сюда», – заявил один из судей, который сидел за дальним концом стола.

«Но я…» – начал Калеб.

«ДОСТАТОЧНО!» – крикнул лидер Совета.

В комнате воцарилась тишина.

«Калеб, ты сознательно нарушил несколько законов нашего клана. Ты бросил свой пост. Ты пренебрег своей миссией. Ты разжег войну. И ты подверг риску всех нас из-за человека. И даже не из-за человека, а из-за полукровки. И – что гораздо хуже – ты привел ее сюда, прямо в нашу среду, подвергая всех нас опасности».