И стало так; а Анунд стал конунгом в Уппсале, где Бирка располагалась.

Но Рагнар-конунг обиделся на то сильно, ибо не получил он с данами должной добычи и серебра. И тогда сговорились даны, что сами нападут на Бирку и пограбят ее и гостей торговых — сильно ведь обижены были даны.

Но узнал о том Анунд конунг новый и позвал прорицателя некоего, чтобы сказал тот именем богов своих бесовских — да не идут даны на Бирку. И тянули жребий, и показал тот, что не будет данам удачи, коли нападут они на Бирку.

И тогда восстонали даны — совсем, дескать, без добычи они остались, и воины другие над ними смеяться станут. И кидал тут снова волхв тот жребий, и выпал жребий напасть им на Ладогу. И увидели в том волю богов — вот, сказали, как ходил на Ладогу ярл Ренальд Высокий под королем Сигурдом, так ныне сын того Рагнар Сигурдсон пойдет под королем Анундом и много добычи возьмет.

И пришли даны в Ладогу нежданно; едва успел князь Дий исполчить свою русь. И бились крепко: трижды сходились. А вели русь Деян и два сына его — Дий Деянович и Даксо Деянович[84].

И не могли победить друг друга; и на следующий день бились. С утра до вечера сражались они. Но стрелами огненными поджег Рагнар Ладогу. На закате пали стяги Диевы — не могла бо русь сражаться в огне. А самого его убил Рагнар-король.

Вошел тогда Рагнар в Ладогу. Много добычи взяли даны; помнят о добыче той по сей день в данской стране. Сыновья же Диевы бежали в Плесков. Русь тамошняя приняла их и пошла за ними, говоря: «Не хотим, чтобы норманны Русью правили, а словене суть русь тоже».

Поставил между тем Рагнар князем руси ладожской сына своего Витзерка[85], а сам вернулся в Данию. Но не приняла того русь, а пошла за Даксо Деяновичем, когда сказал тот: «Да не отдадим Русь нашу данам заморским!» И крикнули князем его руси ладожской. А Дий Деянович пошел к кривичам смоленским и к руси смоленской же — да станут заодно с русью ладожской. Крепко воевали после русы с данами, и не могли те далеко отходить от города. И даней-выходов люди данам им не давали, но давали Даксо-князю. И шли за русью той и словене, и кривичи, и весь: был ведь Даксо женат на словенке, а Дий — на дочери кривичского волхва смоленского.

В лето 6349 (841). Срубил Витзерк городок малый на острове на истоке Волхова из Ильмень-озера, сказав: «Не хорошо то, что не сидит русь здесь. При немирье нет выхода руси на Восточный путь»[86].

И поставил крепость деревянную на валу, и сел там, и посадил там русь, а Ладогу держал, и Холопий городок, и Гостево поле. А в Плескове своя русь сидела, а в Ростове своя.

И было немирие. Ведь так было: не пускали Деяновичи данов в русь на восход, и смоленская русь не пускала их тоже. Получалось, что без смысла сидели даны в Ладоге: заперли их там русы и не давали пути.

Стал тогда Витзерк искать обходной путь на восток. И сказали ему, что есть дорога через восточный берег озера Нево, через реку Сясь на Белоозеро, а оттуда — в Волгу.

Тогда пошел Витзерк на Алаборг и сжег его, потому что не хотели русы тамошние покориться данам. Но и дальше пройти не смог — не пускали его через волоки русы алаборгские с мерью и весью вместе. И так не дошел до Белоозера.

А ростовская русь, о том узнав, воспользовалась ослаблением власти алаборгских русов и ходила на Сясь-реку и многие села мерянские тут попленила и к дани себе примучила.

В лето 6350 (842). Ород в Киеве собрал русь киевскую и ходил на древлян, но ничтоже успел: исполчились зарнее древляне и на горах своих встали, и не смог победить их князь Ород.

Ходил Витзерк на Плесков, и воевал с ним Даксо.

А в Ладогу новые даны пришли, и стали за Витзерка, присланы бо были отцом его Рагнаром. И ходили на Алаборг, и сожгли его изнова. Так не стало Руси Алаборгской, и впусте лежала земля та долгое время.

Скончался император Феофил от желудочной болезни, и приял стол его Михаил Ш, прозванный Пьяницей.

И был тот Феофил, как сказано, наследник зловерия нечестивого отца своего Михаила: многих замучил за честное почитание святых икон. Однако, любя учение книжное, он обновил запустевшие школы Царьграда, приказал снова начать в них занятия. Он же вывел из заточения святого Мефодия, как передают об этом летописи греческие.

А было то так: Феофил из любви к знаниям часто проводил время за чтением книг; однажды царю попалась в руки книга, содержание которой ему было малопонятно; некто из приближенных заметил ему, что Мефодий, заключенный в темнице в Акрите, известен своим уменьем изъяснять трудные для уразумения места в книгах. Тотчас же царь послал приказ привести к нему из узилища святого Мефодия; увидевшись с ним, он после беседы понял, что святой Мефодий муж мудрый, и освободил его из уважения к нему.

А Михаил же, сын Феофилов, на трон вступивши, был малолетен зело, и правила за него мать его базилисса Феодора с братом своим патрикием Вардою и дядей своим магистром Мануилом. Была она христолюбива вельми и богобоязненна, и еретиков казнила, и восстановила иконопочитание. И много народов привела она ко Христу — ив Македонии, и в Моравах, и в Богемии.

В лето 6351 (843). Витзерк вновь пошел на Плесков. И встретил его Даксо с русью и словены, и кривичи. Исполчилась русь плесковская, и бились крепко. Сказывают, применил тут хитрость Даксо: послал дружину малую обойти Витзерка, а когда тот увидел ее, то принял за войско Дия, о чем кричали ложно люди Даксо, и отступил. И попал в болото — так устроил Даксо. И посекли тут норманнов данских множество, а самого Витзерка взяли в плен.

А был тот Витзерк славным воином, и в бою отличался яростью, будто берсерк, как зовут воинов, силою бесовскою обращающихся разумом в медведей и становящихся из-за того сильными сверх меры человеческой и неуязвимыми для оружия человеческого. И в то верю я, ибо известно: и другие сыновья Рагнара в битвах часто яры становились и себя не помнили — и Ивар Бескостый, и Бьорн Железнобокий, и другие. Только Сигурд Змеиный Глаз был хитер и ума никогда не терял.

А Витзерк тот с отцом своим Рагнаром много ходил по Северному пути и по франкам, примучивал саксов и славян полабских и ободерских, и был у него любимым сыном, хоть и от третьей жены по имени Сванлога.

И рек ему Даксо: «Пошто пришел ты на землю мою и город мой сжег?» А тот ему ответил: «То воля богов была такова, ибо так сказал прорицатель, что идти нам нужно в восточную страну».

Таково бывает у язычников; верят они в богов ложных, оттого и прорицатели разные почетом у них пользуются. А не знают того, что только от истинного Бога пророчества исполняются, и известны нам пророки великие, ибо провозвещали волю Божию. Было 4 Великих пророка: Даниил, Исайя, и Иеремия, и Иезекииль; и 12 Малых пророков: Иоиль, Иона, Амос, Осия, Михей, Наум, Софония, Аввакум, Авдий, Аггей, Захария, Малахия; и доходила через них до людей воля Божия и слава Его.

А волхвы же и кудесники языческие не Божию волю предвещают, но диавольскую, одержимы бо бесами, и прельщают души языческие, и чудеса для того творят. Оттого неудивительно, что от волхвования сбывается чародейство. Делают бо бесы такие чудеса, чтобы обольщать жалких людей, часто уловляемых так дьяволом. То все попущением Божиим и творением бесовским случается: всеми подобными делами испытывается наша православная вера — что тверда она и крепка, пребывая подле Господа и не увлекаема дьяволом, его призрачными чудесами и сатанинскими делами, творимыми врагами рода человеческого и слугами зла.

И так говорил Витзерк. Тогда отвечал ему Даксо: «По прорицанию твоему сделаю тебе: ты мой город сжег с отцом твоим, а я тебя сожгу». «Хорошо то будет, — сказал ему Витзерк, — ежели с оружием своим сгорю я — попаду тогда в Валгаллу. Только сожги меня с воинами моими павшими и друзьями». Верят бо русы и норманны в Валгаллу, как славяне в Ирий; не знают ведь рая истинного и не блаженства вечного по смерти ждут, но удовольствий человеческих. И того не знают, что на муки адовы обречены, и гореть вечно будут, вне милости Христовой пребывая в язычестве своем.