В Болгарии благоверный царь Борис на склоне лет своих удалился в монастырь, передав престол свой сыну Владимиру.

Велик был царь Борис в миру и ревностен чрезвычайно в вере Христовой. Украшал он страну храмами и способствовал распространению благочестия. Но сын его Владимир не таков оказался: не успел он престол царский принять, как начал отходить от истинной веры и стал на путь отступничества от христианства. Сокрушался о том благоверный Борис, но оставался в монастыре, молясь о просветлении души сына своего и народа своего.

В лето 6398 (890). Начал Херауд воевать против деревлян и города их пожег. И, покорив их, брал дань с них по черной кунице, сказав: «Се беру с вас дань легку, ибо не врагами держу вас, но подданными русскими».

Перелезли печенеги через Дон и напали на вежи угорские.

В лето 6399 (891). Пошел Грим Херауд на северян деснинских, на Чернигов и много воевал там, и много сел и весей пожег. И победил северян, и возложил на них легкую дань, и не велел им платить дань хазарам, сказав: «Я враг их и вам платить им незачем».

И не мог ничего царь хазарский поделать против русов, ибо стали печенеги меж хазарами и северянами, и вольно ходил Грим Херауд по земле Северской, примучивая тех под руку русскую. А печенеги нападали на хазар, а орда воротолмат алан воевала и много зла им творила.

В лето 6400 (892). Послал Грим сына своего Одда с дружиною к радимичам в Гомий-город, спрашивая: «Кому даете дань?» Они же ответили: «Хазарам». И сказал им Одд: «Не давайте хазарам, но платите мне». Ответили ему князья и волхвы радимичские: «Сделаем так, ежели в русь нас возьмешь». Одд же ответил им: «Так и заведено на севере: идут в русь князья и княжата от родов местных, удальцы и резвецы свободные, гости тороватые — всем есть место в руси, кто удал да удачлив! Но только тут уже за русь стоять надобно будет, а не за род свой и даже против рода своего. Но коли старшие рода в руси будут — то и род весь русским станет! Дань малую платить будет, что на содержание своих же родовичей в руси пойдет, а сам за щитом русским окажется». И так убеждал Одд радимичей, хотя и сам был мал вельми, едва пострижение воинское прошел, но разумен был не по годам и хитер. И дали радимичи руси по щелягу, как и хазарам давали.

И властвовал Грим Богатый Воинством над полянами, и древлянами, и северянами, и радимичами, а с уличами и тиверцами воевал.

Встречался царь болгарский Владимир в Плиске с боярами, веру Христову отринувшими, и подговорили те его восстановить зловерие языческое в Болгарии.

Ходили угры из Ателькузу до Моравии и вместе с франками пожгли страну ту и попленили много народу.

В лето 6401 (893). Ходил Грим на уличей к городу их Пересечену и встретил тут впервые печенегов; а была то орда иртим. И не могли ничего сделать друг другу — приплыли бо русы на кораблях, а печенеги были на конях. А не хотел Херауд пеше воевать с теми, ибо не умели тогда русы на конях добро биться; а печенеги же ничего не могли сделать пешему строю русов. И перестреливались лишь из луков.

И тогда показал себя Одд молодой — метко стрелял он из лука и далеко. Был ведь у него челядин один из северян, взятый в плен во время северской войны. И был он искусный лучник, ибо воевал некоторое время за хазар в варягах их. Приблизил его Одд, и дал ему варяг тот северской клятву на верность, и научил княжича молодого секретам точной стрельбы. За то принял Грим наперсника сего сына своего в русь и в дружину свою, и стал он у Одда ближником.

И видели печенеги, что много поражает их Одд из лука своего, а они из своих слабых луков ничего русам сделать не могут. И тогда вышла из войска печенежского чародейка некая и стала творить волшбу на русов, немочь насылая на них перед сражением, размахивая своей кровавой метлою. Когда же стреляли в нее русы, то отводила она стрелы ладонью, и ничто не причиняло ей вреда.

Сильно разгневался Одд, увидев это, и сказал отцу своему Гриму: «Позволь, отец, я убью эту ведьму». Но боялся за него Херауд, опасаясь, что заколдует его волшебница — никто ведь не знал тогда из русов, что за боги или, лучше сказать, бесы помогали печенежским шаманам. Печенеги ведь поганы, и шаманы у них то же, что волхвы и жрецы у других поганых, яко же у русов, и славян, и у кривичей, и у веси. Разным лишь богам поклоняются, а боги их суть идолы, человеком сотворенные и человеком же уничтожаемы, в отличие от Бога истинного, никем не сотворенного, но самого сотворившего мир сей.

Так получилось у Одда: достал он одну из стрел и послал ее в шаманку, коя в дикой волшбе заходилась. И убоялись стрелы той бесы ее; оставили они колдунью, и попала ей стрела в глаз, и вылетела через затылок.

Тут возопили печенеги и опустили сабли свои. И послал их вождь к Гриму просить о мире; сказал он воеводам своим: «Сильны, видно, боги русские, коли помогли им убить великую нашу шаманку».

И встретились посреди поля, и попросил хан показать ему воина, что сделал столь удачный выстрел. И удивлен был сверх меры, увидев, что отрок се сотворил — исполнилось ведь Одду только 14 лет, и едва прошел он посвящение воинское.

И сказал тогда хан печенежский: «Да будет мир у нас с Русью». И обменялись они с Гримом дарами богатыми и договорились, что да не ходят иртим на подданных русских, а русы да помогут печенегам против угров — воевали бо тогда печенеги с уграми.

И прозвали после того Одда Орваром, что по-славянски означает «Стрелы». А Одд по-русски значит «Острие». И ставили русы прозвище впереди имени, и получалось: «Стрел Острие». И уважали воины русские княжича.

В Болгарии царствовал Владимир-царь. И стал он, как прежде сказано, распространять поганство по стране: возрождать позволил капища языческие и поощрял игрища бесовские.

Сокрушась о том, благоверный равноапостольный Борис вышел из кельи своей, вновь облачился в царские одежды и восстал на сына, вере святой изменившего. И ослепил его, а затем посадил в темницу. И вручил он правление младшему сыну Симеону.

А после созвал церковный собор и собрание народное. Собор сей утвердил Симеона на болгарском троне, исполняя волю царя Бориса, отца его, а также приговорил перевести стол царский из Плиски в Велики-Преслав и объявил болгарский язык единственным языком Церкви болгарской.

Борис же вновь удалился в монастырь и стал молиться усердно за страну свою и народ свой.

В се же время император Леон запретил болгарским гостям торговать в Константинополе. Такое же было торжище там болгарское, как ныне есть в Царьграде русское торжище в квартале св. Маманта. Но велел Леон-базилевс перенести торжище болгарское из Константинополя в Солунь, и мыто увеличил.

То содеялось из-за интриг в императорском дворце двух греческих торговцев, Ставракия и Козьмы, которые обсебили[121] всю торговлю с Болгарией. А те нечестивые торговцы греческие покровительствуемы были василеопатром и логофетом дрома Стилианом Заутцем, всемогущим этериархом, начальником императорских телохранителей, иже стал тестем императора, женившегося на его дочери Зое после успения святой блаженной супруги своей Феофано.

Говорили они, что через то больше денег получит император, а болгары то стерпят, поскольку во главе их стоит монах смиренный, ромеями выученный. Посему убедил Заутца базилевса не обращать внимания на послания болгарские; и не ответил Леон Симеону. Думал ведь и сам Леон-базилевс, что юн и неопытен Симеон, и в училище церковном к смирению приучен был. Забыл о том император, что смирение человеку надлежит; но смирение царей — в служении их, а должны они защищать народы свои. Так говорил Симеон боярам своим, когда ничего не ответил Леон на послания его, в коих убеждал его царь болгарский не делать утеснения болгарам и вернуть торжище на место законное.

Тогда стал Симеон собирать войско большое и предивное, желая силою восстановить права свои попранные.

Царь же Леон не верил в силу болгарскую, а посему не стал исполчать армию большую; а главная армия ромейская воевала с агаряны в Италии и на востоке. Но послал к уграм, и с подарками большими, призвав их напасть на болгар как на врагов их старинных. И обещали то угры, ибо много воевали они с болгарами. И по сей день та вражда длится, и в дни сии пошли угры с радостью с князем Святославом на болгар не потому токмо, что жена у Святослава угорка, но потому, что рады всегда зло сотворить болгарам.