Разворачиваюсь и присаживаюсь перед наследником на корточки. Аккуратно качаюсь плеча. Мальчишка вздрагивает, и взгляд его становится осмысленным, хотя в глубине глаз мелькает дикая тоска.

  - Жизнь продолжается, Саске, - как можно мягче говорю я. - Их не вернуть, но нам с тобой предстоит жить дальше.

   - Да, - глухо отвечает он и прячет взгляд. - Пойдем.

  - Забирайся тогда мне на спину, - вновь поворачиваюсь. - Так мы доберемся намного быстрее.

   Тело слушается прекрасно. Почти без всяких усилий скачу по крыше, даже не ощущая веса своей ноши за плечами. На одних рефлексах отмеряю именно столько силы для прыжка, сколько нужно, чтобы оказаться в запланированной точке приземления. Одна лишь проблема такого передвижения - думать нельзя. Вернее, можно думать о чем угодно, только не о самом способе передвижения, доверяя телу самому сделать всю работу. С одной стороны, это хорошо, что чужая память так хорошо усвоилась, а с другой - надо еще осознать себя одним целым с оболочкой.

   За десяток минут добираемся до конечного пункта нашего пути. Я приземляюсь прямо перед воротами кланового квартала Учих.

   Раньше здесь всегда дежурила тройка бойцов-привратников в традиционных клановых одеждах, сейчас же перед нами вырастает пара шиноби в форме АНБУ. Один из них, в маске какой-то птицы, склоняет голову в поклоне.

   - Кейтаро-доно, Саске-сама, хокаге-сама назначил нас следить за порядком, пока вы не восстановите стационарные барьеры. За время нашего дежурства ни один посторонний не проник на территорию охраняемого нами объекта, - по-военному четко доложил он.

   Оригинально! С чего это старикан так заботится о нашем имуществе? Хотя, самим то анбушникам ничего не мешает пошариться по нашему хозяйству. Ставлю свою коцаную хитай-ате на то, что самое ценное уже пропало в неизвестном направлении. Ну хоть для мародеров пугалами работают - и то ладно! А то местный народ и стены разобрал, была бы возможность.

   Саске, уже спрыгнувший с моей спины, лишь холодно кивает, я тоже слегка склоняю голову.

   - Спасибо, э-э...

   - Воробей, - подсказывает мне анбушник.

   - Спасибо вам, Воробей-сан. Я обязательно поблагодарю хокаге-сама за столь ответственную охрану.

   Проходя ворота, я ощущаю лишь легкий всплеск чакры полуживых защитных барьеров. Надо срочно нанимать специалиста, чтобы восстановил печати в первозданном виде. Хотя после гибели клана Узумаки семь лет назад, таких спецов осталось немного, а просить помощи у хокаге как-то не хочется. Ибо, кто может дать гарантии, что специалисты из АНБУ или Корня не оставят лазеек для проникновения на территорию Учих.

   Идем по дорожке в направлении дома Главы клана. С интересом оглядываюсь по сторонам, выискивая следы произошедшей здесь трагедии. А они здесь присутствуют. Пятна копоти от огненной техники на стене одного из домов, следы пожара в другом, разбитая каменная дорожка, сломанное почти у основания дерево, лежащее прямо на пути. Давящая на мозг тишина и полное отсутствие живых людей в этом пустынном месте.

   Блядь, как Саске то тут живет больше недели, если даже мне находится здесь страшновато? Кажется, что сам воздух пропитан тоской и одиночеством. Не удивительно, если жизнерадостный ребенок превратится через несколько лет в холодную отмороженную сволочь. Как он вообще с ума не сошел, наблюдая каждый день перед глазами всю эту разруху? Надо срочно что-то делать!

   Выходим на маленькую, мощеную каменной плиткой, площадь в центре квартала, и я останавливаюсь как вкопанный перед одним из зданий. Это был дом Кейтаро. Это был мой дом!

   Только сейчас действительно понимаю, что ассоциирую себя с этим парнем, в теле которого оказался. Если раньше я просто использовал чужую память и строил какие-то планы, то теперь осознал, что наша личность слилась в единое целое. И все чувства четырнадцатилетнего пацана, раньше удерживаемые в узде сознанием взрослого мужика, сейчас вырвалось на волю.

   Я даже не понял как оказался внутри дома. Вроде бы только что был на улице, и вот уже нахожусь посреди гостиной.

   В комнате царит полный разгром. Традиционные бумажные стены порваны и зияют дырами, сломанная мебель громоздится по углам. Но я почти не обращаю на это внимания, отметив лишь краем сознания. Застываю возле большого темного пятна на светлом покрытии пола. Не знаю почему, но я знаю, что именно тут погибли мои родные.

   Отец. У меня всегда были с ним сложные отношения. Он хотел меня видеть рядом с собой, продолжателем традиций клана и Хранителем знаний. Но не хватало мне выдержки и интереса к учебе. Как бы там ни было, он любил меня, и, несмотря на свою занятость, всегда интересовался моими делами. Пусть мои успехи не особо радовали, но как же приятно было ощущать тепло и заботу. А сейчас его нет...

   Мама. Не смотря на рождение трех детей, она так и не оставила карьеру шиноби, и, хоть и перешла на работу в полицию, считалась одной из сильнейших куноичи клана. Как же вкусно она готовила! Как хорошо было прийти домой после академии или сложной миссии, и тут же забежать на кухню и стащить что-нибудь из выпечки, которая всегда была на столе. Я не верю, что она позволила себе умереть, не дав боя своим убийцам.

   Брат. Всегда спокойный и уверенный в своих силах. Казалось, ни что не может вывести его из себя, однако как же он ругался и гонялся за мной по всему дому, когда я заменил его свитки, по которым он обучал клановую молодежь, на рулоны туалетной бумаги и свернутые картинки из женских журналов. Даичи всегда был готов прийти на помощь и до последней капли крови сражаться за близких ему людей.

   Сестра. Мисса была очень красивой девушкой, на которую заглядывались парни не только из нашего клана, но и посторонние шиноби. Даже мама не могла долго сердиться, когда сестра со своей жизнерадостной улыбкой прикрывала мои проделки. Мисса вышла замуж по любви, за безкланового парня несколько лет назад, но забеременела совсем недавно. Как же она радовалась своему будущему ребенку!

   Перед глазами пролетали картины прошлого, а слезы текли по щекам. Я упал на колени. Хотелось выть в голос, но из горла раздавались лишь сдавленные всхлипы. Не знаю, сколько я так просидел. Наверное, не очень долго.

   На мое плечо легла чья-то рука. Оглянувшись, я увидел Саске, который смотрел на меня с пониманием, сочувствием и тоской. Он молча обнял меня за шею, прижавшись грудью к спине, и положил голову на плечо.

   Господи, если меня так накрыло, что же чувствовал семилетний мальчишка? Он же пришел в квартал один, не до конца отойдя от последствий гендзюцу. Ублюдок Итачи заставил его сотни раз посмотреть, как он убивает их родителей и вырезает клан. Как у Саске вообще не сошел с ума?

   Мы просидели, обнявшись, почти полчаса, прежде чем встать и выйти на улицу. Каждый думал о своем, но никого ближе друг друга в тот момент у нас не было.

   ***

  В доме Главы клана, где жил сейчас Саске, царил идеальный порядок. Казалось, здесь ничего не изменилось со времени моего последнего визита - каждая вещь лежала именно в том месте и в том положении, что и месяц назад. Только вот создавалось ощущение посещения какого-то музея, нежели жилого помещения. Не хватало здесь какой-то мелочи, вроде забытой на полу детской игрушки или запаха домашней выпечки, которые и создают настоящий уют обжитого жилища.