— Я хочу поскорее проявить эту пленку и проверить свои расчеты, прежде чем двигаться дальше. Есть ли у вас свободная комната, где я могла бы завесить окна и где мне никто не помешает — и я никого не побеспокою? — Джоанна улыбнулась. — И еще мне нужна вода. Простите, я понимаю, что требую слишком многого.

Он немного поразмыслил.

— Раз уж вы хотите заняться этим прямо сейчас, то можете располагаться в моей ванной. Во-первых, там нет окна на улицу, а во-вторых, достаточно места для того, чтобы установить стол, если он вам понадобится.

— С удовольствием… — Джоанна заколебалась. — Я только не хочу причинять вам неудобств. Проявка займет у меня пару часов, и потом еще придется высушить снимки.

— Ничего страшного. Сегодня я воспользуюсь другой ванной. Идемте со мной, и вы посмотрите, подойдет она вам или нет.

Стараясь не слишком глазеть по сторонам в спальне, Джоанна все же заметила на немудрящем туалетном столике две щетки — черепаховую и серебряную — и обратила внимание на царившую в комнате спартанскую чистоту и аккуратность.

Ванная подходила ей как нельзя лучше, и когда Берт принес большой стол для ванночек и прочего оборудования и поменял обычную лампу на красную, Джоанна готова была приступать к делу. Предупредив миссис Уилер, что ее ни в коем случае нельзя беспокоить, поскольку малейший свет погубит пленку и испортит всю ее работу, Джоанна принесла баночки с проявителем и закрепителем. Зная, что в комнате без окон будет жарковато, она надела футболку и юбку и перевязала сзади волосы ленточкой.

На обратном пути, вновь проходя через спальню Гранта, Джоанна случайно бросила взгляд на фотографию и не удержалась от соблазна рассмотреть ее повнимательнее. Это был эффектный черно-белый снимок женщины с длинными смоляными волосами, заплетенными в толстую косу, которая спускалась ей на левое плечо. Женщина не улыбалась, но жесткая линия губ сохраняла приветливое выражение, а светлые, слегка подернутые влагой глаза смотрели с фотографии как живые. Высокие скулы и прямой нос навели Джоанну на мысль, что это мать Гранта в молодости. Она замерла, восхищенная мастерством фотографа, которому так удивительно точно удалось передать спокойствие и безмятежность, составлявшие сущность ее красоты. Кожаная рамка была сильно потерта, и, вспомнив слова Гранта о том, что ему доводилось жить «в разных частях света», Джоанна без труда догадалась, что он никогда не расставался с этой фотографией. Испугавшись, что она вмешивается в его личную жизнь, Джоанна поспешно вышла из спальни и, вернувшись в ванную, приступила к работе.

Проявив пленку, она начала печатать фотографии. Джоанна всегда обожала смотреть, как на бумаге словно из ничего появляются очертания предметов, и вскоре позабыла обо всем на свете. И лишь когда влажные снимки уже сушились на веревке, Джоанна, распаренная, но довольная, вышла из ванной. Открыв дверь спальни, она едва не столкнулась с Грантом, который чистил свой костюм. Когда она проходила мимо, он сунул руки в рукава, и тут только она увидела, что на нем смокинг. Его черный цвет оттенял ослепительную белизну сорочки и подчеркивал линии тела, сходившиеся треугольником от широких плеч к талии и узким бедрам, так что Грант был просто неотразим.

Увидев восторженное лицо Джоанны, Грант усмехнулся, и она покраснела, досадуя на себя за свою несдержанность.

— Простите, я не думала что вы здесь… Мне следовало постучать.

— Не беда, я ведь одет.

В его глазах заиграли насмешливые огоньки. Он расправил рукава рубашки, и Джоанна увидела, как блеснули на них золотые запонки.

— Я получил неожиданное приглашение, так что, боюсь, ужинать вам придется в одиночестве.

Грант слегка ослабил бабочку на шее, и Джоанне показалось, что он скорее предпочел бы надеть что-нибудь попроще. Высоко подняв голову, она сказала чуть слышно:

— Приятного вечера, мистер Уэзерби, — и с хладнокровным видом направилась по коридору к своей комнате, хотя его мужественная красота поразила ее до глубины души.

Теперь Джоанну одолело странное беспокойство. Его смокинг возбудил в ней живое любопытство. Куда он отправляется? И с кем? Что за женщина будет его сопровождать? Наверняка очень красивая и утонченная. Должно быть, они эффектно смотрятся вместе.

Случайно взглянув на свое отражение в зеркале, Джоанна недовольно поморщилась при виде своей простенькой одежды и зачесанных назад волос и тут же подумала с усмешкой, что вполне сошла бы сейчас за Золушку, сестры которой только что укатили на бал. К ней вновь вернулось хорошее настроение. Она вымыла голову, приняла душ, переоделась, и теперь зеркало было к ней уже не столь сурово.

После замечательного ужина Джоанна вновь предложила миссис Уилер выпить с ней чашечку кофе. Поговорив немного о том о сем, она спросила:

— Что с вами, миссис Уилер? По-моему, вас что-то тревожит?

— Вы правы, мисс. Я боюсь, уж не собирается ли мистер Грант продавать усадьбу. Новые хозяева, возможно, не захотят нас оставить. По даже если он ее и не продаст, мы ведь с Бертом не становимся моложе. Что мы станем делать, куда пойдем, если он нас уволит?

— Почему вы решили, что он это сделает? Я уверена, что вы напрасно беспокоитесь. Вы столько лет здесь проработали…

— Да, но вы думаете, ему есть до этого дело? Разве он понимает, что такое верность семье?

Поблекшие серые глаза миссис Уилер наполнились слезами, и она дрожащей рукой утерла их кружевным платочком.

— Простите меня, мисс Лэндон, но мы с Бертом действительно очень волнуемся.

Джоанна дружески обняла маленькую женщину за плечи.

— Ну-ну, миссис Уилер, вы пугаете себя из-за пустяков.

— Может быть, вы и правы, но мы живем как на вулкане, и когда он проснется — неизвестно.

Тем не менее, снова вытерев глаза, экономка попыталась улыбнуться. Когда она вышла из комнаты, Джоанна присела и вздохнула, задумавшись над ее словами. Так или иначе, она ничем не могла помочь этой женщине. Да и вообще ей не стоит вмешиваться в чужие дела. Если Грант Уэзерби будет доволен ее работой и позволит ей завершить оценку, то все остальное для нее неважно. Выкинув из головы проблемы экономки, она вернулась в ванную Гранта, чтобы снять просохшие снимки и перенести их на рабочий стол в одну из малых гостиных, где ей предстояло работать завтра.

Вооружившись записной книжкой, Джоанна тщательно изучала фотографии, сделанные на разном фоне, выбирая оптимальные, когда в комнату вошел Грант. Он был в рабочих джинсах и рубашке с закатанными рукавами, которые открывали его загорелые мускулистые руки.

— Я вижу, вы любите поработать, мисс Лэндон!

— Я просто делаю все для того, чтобы успешно выдержать испытание, — с очаровательной улыбкой объяснила Джоанна. — Не думайте, что мне это в тягость, мистер Уэзерби. Смотреть на эти прекрасные вещи, — она кивнула на коллекцию серебряных коробочек, — брать их в руки, пытаться запечатлеть на пленке их тонкий орнамент — для меня это сплошное удовольствие!

Грант склонился над столом, и Джоанна, ободренная его очевидным интересом, взяла продолговатую коробочку из позолоченного серебра в форме книги. Переплет ее был украшен изящным узором в виде свернувшихся листьев с птицами и бабочками, а по ребру корешка шли петли, на которых держалась крышечка.

— Вы, наверно, знаете, что это коробочка для нюхательной соли.

Он покачал головой, и Джоанна указала на миниатюрный флакон в виде каштана и еще один в виде рыбы, с искусно вписанным в орнамент ушком для цепочки.

— В них держали ароматический уксус, и женщины могли носить их в руках или прикреплять к поясу.

Джоанна подняла крышечку, под которой обнаружилась тонкая решеточка.

— Под нее клали пропитанную уксусом губку. Внутри же серебро золотили, чтобы оно не темнело под воздействием кислоты. — Она улыбнулась. — Конечно, пользоваться дезодорантами нам сегодня гораздо проще, но какой красоты мы лишились!

— Прелестные вещицы. — Он повертел коробочку в красивой руке. — Сколько им лет?