Как и многие другие типы местообитаний, болота и зарастающие озера были одновременно и «кладбищами», при этом кладбищами «инситными», а следовательно, особенно интересными для палеоботаника, палеозоолога и геолога.
Отложения зарастающих торфяной сплавиной наших северных озер и болот представлены озерным илом — сапропелем и собственно сфагновым или осоково-нимфейным торфом. В этих двух слоях и бывают заключены остатки животных четвертичного периода. В донных иловатых отложениях они лучшей, полной сохранности, в покровной толще полуперепревшего мха — нередко трухлявые или полуразрушенные.
Яркое представление о животном мире эпохи отложения торфяников можно составить, раскапывая и изучая древние мезолитические и неолитические стоянки на месте заторфованных и высохших озер. Таких озерных стоянок — бывших свайных поселений — много в восточной Прибалтике, в Белоруссии и Псковской области. Пытаясь обезопасить себя от враждебных соседей и дикого зверя, племена нового каменного века Европы вбивали длинные ряды свай в дно облюбованных озер, а на них устраивали деревянные помосты с хижинами для жилья и загонами для домашнего скота — торфяных свиней, коз, мелких коровенок и собак — торфяных шпицев. В свайных постройках было удобно защищаться, убирая береговой мостик, а главное — спокойно спать. Вряд ли люди жили в этих надозерных хижинах зимой, когда враждебные соседи не имели большого желания и возможности передвигаться и воевать. Такие хижины было трудно обогреть и натопить. Вероятно, жители свайных поселений переселялись на зиму в землянки на берегах озер. За летние сезоны первобытные охотники и рыбаки 5—6 тысяч лет тому назад набросали между свай на дно озер множество костей щук, окуней, карасей, лебедей, гусей, уток, волков, медведей, кабанов, лосей, благородных оленей, первобытных туров, зубров. Существуют большие списки животных из слоев озерных поселений и захоронений восточной Прибалтики (Паавер, 1965).
Крупные животные, особенно копытные, сами забегали и попадали в торфяные болота и озера и гибли в них на протяжении веков. В Ирландии в ископаемых торфяниках находят целые скелеты большерогих (гигантских) оленей. В одном маленьком болотце у Дублина за 30 лет нашли 100 черепов и 6 полных скелетов этих оленей. Некоторые ученые считают, что этот ирландский олень жил там еще в средневековье и на него охотились англосаксонские феодалы и короли. В Швеции, Норвегии, Германии в торфяниках обычны костяки лосей, благородных оленей, первобытных туров, кабанов, медведей (Обермайер, 1913).
Рис. 23. Лось, погибающий в торфяной сплавине. Ориг.
Характер гибели оленей и лосей в зарастающих сплавиной озерах довольно однотипен. Преследуемые волками или собаками животные бросаются в воду озера и плывут на противоположный берег. Там-то их и подстерегает сплавина... Сильные звери пробивают ногами и грудью один-другой десяток метров трясины, но затем, не доставая твердого грунта, лишь баламутят вязкую торфяную кашу. Морды зверей, их рога уже залеплены космами перепревшего мха, но глаза еще блестят и живут (рис. 23). Дайте зверям хоть секундную опору задним ногам, и они выскочат на поверхность, а там, прорывая более плотный участок, пробьются на брюхе к берегу. Тщетно: торфяная ловушка не выпускает так просто своих жертв. Правда, можно было бы развернуться и проплыть обратно к чистой воде, но впереди, всего в тридцати-сорока шагах, манит высокий берег с брусничными кочками и столь милыми сердцу соснами. Да и силы уже на исходе. Еще несколько часов безнадежного барахтанья, и полуживые туши замирают.
Разлагаясь, туши лосей тонут, и целые великолепные костяки, опускаясь на дно, засасываются в слой сапропеля. Когда-нибудь, через десятки и сотни лет при осушке и разработке торфов скелеты таких погибших зверей будут взломаны ковшом экскаватора.
Близкие условия гибели создаются при замерзании озера или болота. В декабре 1974 г. взрослый лось провалился посередине небольшого озера под Ленинградом при толщине льда в 60—70 мм. Он пробился, ломая лед грудью и ногами, на 50 м, но, когда оставалось еще около 60 м до берега, решил повернуть обратно и, сделав пологую петлю, вмерз в лед на месте провала.
Трупы погибших во льду зверей весной прибивает под край торфяной сплавины или твердого берега. В первом случае остается целый скелет, во втором — отдельные кости, не растащенные хищниками и замытые в прибрежный ил и песок.
Трагичная картина массовой гибели лосей наблюдалась в феврале 1968 г. на озере Сент-Мэри в штате Монтана (США). Сильный ветер взломал лед озера, а разводья покрылись тонким льдом. Переходившие по льду лоси гибли один за другим. В результате было обнаружено 66 погибших животных. Интересно, что в европейских заповедниках СССР в озерах у лосей и благородных оленей гибнут преимущественно телята — до 77% и самки — до 54% (Филонов, 1977).
Особые условия гибели и захоронения скелетов животных создавались в карстовых образованиях разных типов. Классической областью разрушения известняков считается горный массив Карст у границ Италии, Югославии и Австрии, откуда и пошло название карстовых явлений — карров, провальных воронок, колодцев и пещер.
Для накопления и захоронения остатков животных имели значение три основных типа карстовых полостей: провальные открытые воронки и колодцы, пещеры-водоприемники, пещеры-устья (рис. 24).
Воронки и колодцы были трагичными ловушками для животных, которые случайно попадали в них из любопытства, по неосторожности и погибали при падении или позднее от истощения. Чаще всего в колодцы и воронки попадали и попадают насекомоядные — землеройки, кроты, ежи. Из хищных обычны барсуки, куницы, ласки, гиены, медведи, барсы, тигры. Из грызунов — полевки, мыши, сурки, дикобразы. Копытные попадают в воронки редко. Остатки птиц в колодцах случайны, зато часто погибают пресмыкающиеся — змеи, ящерицы и земноводные — лягушки и жабы. Скелеты животных в открытых карстовых колодцах покрываются вековой пылью и землей, затекающей со склонов.
Рис. 24. Тафономические типы пещер. Ориг.
1 — колодцы и воронки; 2 — пещеры-ловушки; 3 — жилые пещеры-устья.
В СССР колодцы-ловушки известны в Крыму, на Кавказе, например в ущельях рек Псху, Белой, Балкарского Черека и Чегема, на Южном Урале и в Приморье — на известняковой горе Чиндалаз. Опасные колодцы и воронки имеются также в гипсовом массиве Индерской возвышенности.
Водоприемные пещеры расположены обычно на склонах ущелий. Вода поступает в них периодически, снаружи, как и в воронки, при резких подъемах уровня протекающего поблизости потока и уходит в глубинные участки по трещинам и промоинам. В сухие сезоны такие пещеры были убежищами для рукокрылых, насекомоядных, хищных и грызунов, а частью — и для первобытного человека. В сезоны паводков они становились коварными ловушками. В Кизеловской пещере на Среднем Урале мы обнаружили скелеты малых пещерных медведей, росомах, соболей, выдр, летучих мышей, землероек и кротов. Гибель пещерных медведей и медвежат происходила при ранних паводках на речке Кизел, вода которой, прорываясь в пещеру, топила сонных зверей. Скелеты животных погребались под камнями разрушающихся стен и потолка пещеры.
Пещеры-устья после обсыхания вытекавших из них потоков были основными убежищами рукокрылых, насекомоядных, хищных и грызунов, а также ночных хищных птиц, скальных голубей и первобытных охотников. Кости копытных зверей, хоботных, приматов, большого количества видов птиц, а иногда и рыб накапливались в таких пещерах в результате приноса и пожирания добычи хищниками и первобытными людьми.
Длительное и надежное захоронение костей происходило здесь при шелушении потолка, заноса ветром вековой пыли и отложений водных потоков. Процесс накопления костеносных слоев в таких пещерах происходил иногда на протяжении десятков тысячелетий. Некоторые из этих пещер использовались в каменном веке для священных, охотничьих и иных обрядов. В пещерах сохранялись даже следы древних людей, скульптуры животных, рисунки и цветные композиции на степах. Изображения мамонтов, носорогов и лошадей имеются у нас в многоэтажной пещере Шульган-Таш (Каповая) на Южном Урале — в ущелье реки Белой (Бадер, 1968); рисунки в пещерах Испании и Франции известны всему миру по публикациям Брейля и Капитана.